Курорт

Они нечасто куда-нибудь выбирались, особенно после того, как родился Райан. А если и выпадал такой случай, то обычно это были мексиканские или итальянские ресторанчики, в каких удобнее всего собираться всей семьей, — достаточно шумные, чтобы дети никому не мешали. Так что «Кактусовый зал» стал настоящим событием. Вряд ли они смогут позволить себе такой ужин еще раз: в остальное время придется довольствоваться домашними сэндвичами и гамбургерами из гриль-бара. Но Лоуэлл не жалел, что они пришли, — наслаждаясь столь изысканной кухней в изысканном ресторане, он почти забыл, что в это же время в самом разгаре была встреча выпускников.

Почти.

Рейчел даже сфотографировала тарелки с едой. «Слишком уж красиво, чтобы есть», — сказала она, после чего быстренько выудила из сумочки свой верный «Кэнон» и принялась снимать стол, чтобы можно было вспомнить эту их вылазку в мир изысканной кулинарии. Лоуэлл частенько потешался над страстью жены запечатлевать каждый миг жизни на пленку, хотя, по правде говоря, одобрял это ее увлечение. Иногда он жалел, что сам не обладает подобным пристрастием. Сам Турман страдал безнадежным равнодушием, и если бы не беззаветная страсть Рейчел фотографировать все их поездки, посиделки и праздники, то единственным свидетельством их совместной жизни остались бы фотографии с медового месяца и несколько детских снимков.

Глава семейства боялся, что в шортах и легких футболках они будут выглядеть совершенно неподобающе случаю, но, к их немалому удивлению, все, за исключением нескольких пожилых пар, были одеты в точности как они. Блюда подавались изысканные, но атмосфера не отличалась формальностью, и Лоуэлл решил, что быстро приспособится к местным традициям. Он не заметил здесь никаких претензий на городскую жизнь: место походило на богатый район Оринджа, но без такого обилия украшений. Ему нравился такой баланс между демократичностью и гедонизмом. Других детей в зале оказалось не так много, однако ни он, ни Рейчел не испытывали никакой неловкости из-за того, что были с тремя сыновьями. И это тоже было приятно.

После ужина Турманы отправились обратно в номер по извилистой дорожке, посыпанной гравием и освещенной рядами солнечных фонарей. Солнце зашло, но с запада горизонт еще очерчивался оранжевой линией. По тропинке ползали, привлеченные светом, большие черные жуки на тоненьких ножках, и временами слышался шорох ящериц по песку.

Рейчел сфотографировала силуэт кактуса, а затем запечатлела мужа с сыновьями на фоне мексиканского фонтана, установленного на пересечении дорожек. Близилась ночь, но температура по-прежнему оставалась высокой, и Лоуэлл обливался потом всю дорогу. Внизу простиралась пустынная равнина, и он разглядел редкие огоньки фермерских домов, а еще дальше — сгустки света над городками, через которые они проезжали по пути сюда. Где-то на юге, за черной громадиной Санта-Каталины, располагался Тусон.

Им повстречалась пожилая пара: старики гуляли под руку вдоль теннисных кортов.

— Чудный вечер, не правда ли? — поздоровались они приветливо.

Кроме них, вокруг никого больше не было, и Турман задумался, не водились ли в этих местах рыси. Или койоты. Наверняка здесь обитали гремучие змеи и масса ночных хищников, о которых он даже не слышал.

«В будущем, — подумал он, — таких троп лучше избегать и ходить по мощеным дорожкам. По крайней мере, вечером».

Тропа вывела их на вымощенную площадку перед пятым корпусом, заставленную машинами постояльцев. Они миновали два внедорожника и прошли по террасе к своему номеру. Мотыльки и прочие насекомые наперебой стукались в стеклянные колпаки светильников, расположенных напротив каждой двери, и по освещенным участкам то и дело пролетали жуки. Лоуэлл вынул магнитную карту и провел по датчику. Тот мигнул зеленым, и Турман отворил дверь.

Вернее, попытался.

Дверь приоткрылась на пару сантиметров и, громко лязгнув, замерла. Оказалось, что она заперта изнутри на задвижку.

— Кто там еще? — раздался из-за двери грубый заспанный голос.

Лоуэлл чуть не подпрыгнул от неожиданности.

А вот Рейчел подпрыгнула. И перепуганные дети отбежали к стоянке, на безопасное расстояние.

Турман дернул дверь: звук в ночной тишине показался оглушительным.

— Я вызову охрану! — выкрикнул незнакомец.

Лоуэлл не знал, что и делать.

— Вы заняли нашу комнату! — крикнул он в ответ.

Они с Рейчел переглянулись. В глазах миссис Турман читались страх и недоумение. Ее муж все ждал, что дверь вот-вот распахнется и на него бросится разъяренное подобие Бродерика Кроуфорда [5] . Но ответом на его окрик была лишь тишина. Быть может, незнакомец снова уснул?

— Это наш номер! Вы заняли наш номер! — повторил Лоуэлл.

— Это мой номер! — выкрикнул в ответ незнакомец.

5

Бродерик Кроуфорд (1911–1986) — американский актер, обычно игравший «крутых парней».

И снова тишина.

Турман отступил от двери и взял Рейчел за руку. Не произнося ни слова, они вернулись к стоянке. Дети с обеспокоенным видом скучковались возле машины.

— Этот парень оккупировал вашу комнату, — испуганно сказал Райан.

— А с нашей комнатой что? — спросил Кёртис. — Нашу комнату тоже кто-то занял?

— Не знаю, — ответил Лоуэлл. — Идемте.

Они двинулись к главному зданию. Было уже поздно, но в вестибюле, залитом тусклым светом, на диванах еще сидели парочки — они обнимались и тихо переговаривались. Турман направился к девушке за стойкой регистрации. Она вполголоса разговаривала по телефону и, завидев их приближение, быстро повесила трубку и улыбнулась:

— Добрый вечер.

— Кто-то забрался в наш номер, — заявил Лоуэлл.

Девушка — Эйлин. Сокорро, Нью-Мексико. Два года — вдруг встревожилась:

— Вор?

— Вроде того. Мы вышли поужинать, а когда вернулись и попытались открыть дверь, оказалось, что в номере кто-то заперся. Накричал на нас и пригрозил вызвать охрану. Похоже, он думает, что это его номер.

— Он вошел туда каким-то образом, — многозначительно произнесла Рейчел. — Мы точно заперли дверь, когда уходили.

Девушка, похоже, растерялась. Она снова улыбнулась, но получилось у нее натянуто, неестественно.

— Давайте посмотрим, — она коснулась клавиатуры. — Какой у вас номер?

— Пятьсот двадцать два, — ответил Лоуэлл.

— Пятьсот двадцать два? — девушка взглянула на экран. — Это номер мистера Блоджетта.

— Это наш номер! — рассердилась Рейчел.

Турман показал служащей ключи:

— Вот, видите? И пятьсот двадцать третий тоже наш.

— Сейчас проверим. Как ваша фамилия? — спросила Эйлин.

— Турман. Лоуэлл Турман.

Он с досадой взглянул на Рейчел и прочел в ее взгляде сходные чувства.

Девушка набрала его имя.

— Подождите секунду, — она улыбнулась Лоуэллу, а затем снова взглянула на монитор.

Улыбка исчезла мгновенно. Побледневшее в один миг лицо служащей было скорее испуганным, но сконфуженным, однако Турман решил, что это не имеет значения.

— Вы правы. Оба номера забронированы на ваше имя, — удивленно захлопала глазами Эйлин.

— Еще бы не правы! — резко бросила Рейчел. — А вы что, думали, мы врем тут стоим?