Курс на грядущее

Кубик влажно заблестел на солнце.

– Собери, – предложил Петр.

– Шутишь? – Аркадия не верила собственному счастью.

– Начинай, пока я добрый, – хмыкнул Петр.

Проще пожертвовать одним роботом, чем выслушивать бесконечное нытье по поводу родителей. Линдсей и Амади уже полтора года не подают никаких вестей. Не выходят в Сеть, не присылают закриптованных писем. Что-то случилось. Тревога нарастала, а вместе с тревогой – страх за собственное будущее. Послы – это тени покровителя. В некотором смысле – вестники божественной воли. Если у Линдсея возникли проблемы, их мог создать лишь неос. И ничто не убережет Самойловых от гнева бессмертного чудовища, если оно направит всевидящее око в их сторону.

Если.

Аркадии может повезти.

А заодно – им всем.

Девочка вставила игральную кость оптимизатора в плату операционного блока и приступила к сборке. К этому моменту Петр уже отключил мозг дроида от тестера. Пальцы Аркадии замелькали с умопомрачительной скоростью, завинчивая болты, щелкая зажимами и сдвигая секции обшарпанного корпуса. Пара минут – и механическая инсекта начинает подмигивать индикаторами, шелестеть фотоэлементами, расправлять несущие лопасти.

– Где ты этому научилась?

– Нигде, – Аркадия пожала плечами. – Наблюдала за тобой. И за ребятами с других ферм. Это же просто.

Проще не бывает.

Без специальных курсов, технической подготовки и опыта в автосервисах.

Прелесть.

Дроид мягко загудел, набрал высоту и умчался в сторону вишневого сада. Выполнять программу, заложенную в него на прошлой неделе. Петр Самойлов проводил машину задумчивым взглядом. Не верилось, что свихнувшийся дроид справится с алгоритмом. Первое время надо будет присматривать за пациентом с главного терминала.

– Так, – Аркадия никогда ничего не забывала. – Скоро приедут папа с мамой?

3. «Анубис»

Шестое Ударное Соединение приблизилось к системе 36 Змееносца через двенадцать лет после загрузки экипажа в гибернаторы. Как и было запланировано.

Тимур пробудился ото сна в середине торможения.

В глубине разума шевельнулся Алеф.

Звенья пилотов выводились из спячки в соответствии с графиком. Первыми разморозили ветеранов, во второй и третий поток включили операторов, показавших наилучшую результативность в ходе виртуальных тренировок. Дэнг, Кэри Лэй и Тимур к этому моменту занимали вершину рейтинга.

Флот растянулся в пространстве на дистанции в несколько световых часов. Первыми двигались «скорпионы» и ракетные корабли, центр группировки занимали ККП и «Анубис», замыкал цепочку дредноут. Эсминцы охраняли фланги. Предполагалось, что уже на подлете к внешнему кометному поясу крейсера начнут выпускать в сторону противника релятивистские снаряды и управляемые термоядерные ракеты. К атаке примкнут ракетные корабли. Носитель может и вовсе не вступить в сражение, если огневой мощи хватит на ликвидацию вражеского флота. Компьютерные модели показывали, что не хватит.

На зрительный нерв Тимура транслировалось время до следующего включения носовых двигателей.

Корабль-матка летел по инерции.

В каюте царила невесомость.

Если верить отчетам ИИ, прямоточник бездействовал уже третий год. Носовые кольца активировались через равные промежутки времени и гасили инерцию, обеспечивая торможение. Цилиндры не вращались.

Инструкция предписывала выбраться после пробуждения из гибернатора, пройти интенсивный реабилитационный курс и проверить боеготовность своего истребителя. Сбросить отчет о проделанной работе звеньевому. И упаковаться в компенсатор, чтобы избежать перегрузок при следующем включении движков.

Ускорение упало до четырех «же».

Половина крейсерской.

В гибернационных капсулах пилоты искусственно вводились в состояние глубокой нейролепсии. Ближайшая аналогия – зимняя спячка у некоторых видов теплокровных животных. Эндокринные механизмы полностью блокируются, что, впрочем, не мешает личностям пилотов перебираться в корабельную сеть и продолжать свои тренировки в конструктах. Малые дозы нейролептиков впрыскиваются в кровь на протяжении двенадцати лет, поддерживая стабильную терморегуляцию. Метаболизм в ступоре, температура снижена до двух градусов выше ноля. Необходимый минимум питательных веществ вводится через инъекторы.

Главное отличие полетной гибернации от звериной спячки – сроки. Известны случаи, когда экипаж проводил в капсулах по тридцать лет, а верхнего порога не существует. Если корабль отправится в многовековой рейд, автоматика сможет сохранять организмы людей в течение всего этого времени. Теория относительности, разумеется, превратит астронавтов в тупых неандертальцев, как только они достигнут одной из развитых человеческих колоний. Потребуется интенсивная реабилитация – мышечная, метаболическая, когнитивная.

Реабилитация состоит из трех этапов.

Первый запускается прямо в гибернаторе – наниты восстанавливают кровообращение, устраняют отечность, разгоняют нервную систему до нормальных показателей. Кровь насыщается полезными веществами. Импланты синхронизируются с корабельными медицинскими программами. Жизнь медленно возвращается в тело «отморозка» – так на флотском сленге называют тех, кто залег в межзвездную спячку.

Второй этап – это визит в медотсек. Диагностика, тесты на реакцию, анализы, «таблетки бодрости».

Полностью вернуть утраченную форму помогает тренажерный зал. И массажный кабинет, без этого никак. Впрочем, кабинет больше напоминает компенсатор с наногелем, а массаж выполняется роботами и вихредувками.

Фишка в том, что после второго этапа придется залечь в компенсатор на сутки – намечено плановое включение маневровых движков.

Флот тормозил асинхронно.

Алгоритм рассчитывался космическим командным пунктом и скачивался навигационными ИИ других звездолетов. Прорабатывались графики пробуждения и адаптации, запускались протоколы боевых систем, активировалось законсервированное оборудование. Проходили бесконечные брифинги и совещания. Все следящие устройства нацеливались на оккупированные чужаками планеты.

Крышка гибернатора разделилась на четыре лепестка, выпуская Тимура из заточения.

Пилот чувствовал себя неважно.

Озноб, голова раскалывается, руки и ноги – словно ватные. Бонусом – проблемы с координацией и вестибулярным аппаратом. Перед глазами всё плывет, кожа покрыта липкой мерзостью, нутро капсулы воняет то ли химией, то ли разлагающейся органикой. Возможно – и тем, и другим вместе. Остатки студенистой жижи всасываются в пористую подстилку под ногами. Роботизированный «гроб» медленно разворачивается по центральной оси, поднимая лежащего внутри человека под углом в сорок пять градусов. Так удобнее вылезать, но с одной оговоркой – если есть гравитация. В условиях невесомости достаточно легкого мышечного усилия, чтобы вылететь из «гроба» и отправиться в свободный полет. Кувыркаясь и моргая наполовину ослепшими глазами.