Курс оверклокинга для операторов машинного доения.

– Еще чего!
– хмыкнула Надя, - буду я за всякими волосатыми бегать!

Аня засмеялась!

– Надюш! Да вся деревня знает, что ты не бегаешь, а на велике к нему катаешься! Сама в курсе, какие у нас с тобой шансы найти здесь в деревне приличного парня! И знаешь, кто здесь работать остается! Двоечники и тихие троечники! Все остальные в город уползают, точно жуки навозные.

Надя встала со своего места и подошла к окну. Глянула на пустую улицу и неожиданно расплакалась.

– Какие у меня шансы? Я ведь… я ведь порченная!

Аня обняла подругу и прошептала ей на ухо:

– А вдруг ему по барабану?

– Нет, Анка, - выпрямилась Надя, - мужики любят блядей, но жениться предпочитают на скромницах без бурного прошлого. А блядью я для него быть не хочу. И не буду. Так что, если есть желание, то можешь попытаться ты.

Аня тоскливо рассмеялась:

– К сожалению, в его сердце поселилась ты, хоть и не желаешь этого замечать. Ты не хочешь быть для него блядью, а я не хочу выглядеть смешной. Вот так, подруга.

После обеда к Артему забрел старик Точилин. Вызвал его во двор и предложил посидеть на лавочке - погода стояла расчудесная: не жарко и не холодно, да и комары уже пошли на убыль. Из принесенной торбы сторож достал полуторалитровую пластиковую бутылку с неким рубиновым напитком и кусок брынзы - овечьего сыра.

– Старуха моя отлично брынзу делает, - хохотнул он, - еще не разучилась. А это вино - моя гордость. Из винограда и крыжовника, кто бы мог подумать. Ведь крыжовник - это тот же виноград, только небритый! Понял, да… я пью редко, но сегодня что-то бес прощупал, и погода шепчет: займи, но выпей. Думаю, схожу к нашему интеллигенту - авось уважит старика, раздавит с ним бутылочку…

– Бутылочку, ага!
– хмыкнул Артем, кивая на полуторалитровый баллон.

– Да ты не на количество, ты на качество гляди!
– рассердился старик, - приучила вас Советская власть больших объемов бояться! Давай, живо неси стаканы - я тебе покажу, что это за вино.

Артем послушно сходил в дом. Принес бокалы, блюдце и нож для брынзы. Сторож Точилин налил в каждый бокал грамм по двести вина и полюбовался сквозь свой на солнце.

– Ни соринки, ни мутинки!
– похвастался он.
– Чистый рубин! А теперь оцени на вкус!

Парень послушно отпил грамм сто вина. И впрямь, что-то было в этом напитке. Две вкусовые гаммы, виноградная и крыжовниковая, переплетались между собой и сливались в единое целое.

– Интересный вкус!
– честно сказал он. Точилин расцвел.

– Наш директор, этот кретин, каждую весну покупает у меня двадцать литров вина, - похвастался он, - для бабы своей. Ей оно хорошо шлаки выводит, говорит. Может, брешет, но она мне как-то даже подарок передала. Упаковку «Виагры», хе-хе! С понятием баба.

Сторож допил вино и подолжал:

– Я ведь когда-то половым разбойником был. Чуть не половину баб в деревне натянул на чушку. Хе-хе! Может, она мне намекала, директора жена-то? Я «Виагру» эту спрятал от греха подальше. Что прожито, то прожито, и вспоминать нечего. Хочешь, тебе подарю?

Артем в это время тоже допивал вино и чуть не подавился, услыхав предложение старика.

– Ты чего дед?
– едва откашлялся он, - у меня пока проблем таковских нету, чтобы возбудитель жрать. С чего ты взял?

Точилин в это время наливал по второму бокалу и лишь хитро прищурился. Взял полоску брынзы, откусил беззубым ртом, проглотил.

– Может, и ни с чего, - наконец сказал он, - а может, и чего. Выпей винца, коль уважаешь старика, да послушай меня. У меня батька чекистом был. Преданный Советам до мозга костей, а может просто хитрый… теперь уже не разберешь. Хотел меня Феликсом назвать, в честь Дзержинского.

– И что?
– спросил Артем.

Если честно, то он до сих пор не знал, как звать сторожа. Все обращались к нему одинаково: враги - по-фамилии, а те враги, что подобрее - по-отчеству: «Семеныч». Друзей у сторожа не было. Так, как по его собственному признанию, сторож в молодости всем друзьям наставил рога. Единственным другом его была жена, с которой он прожил в любви и согласии сорок пять лет. Спали они, кстати, все сорок пять лет порознь. В этом и был, по мнению Семеныча, секрет успеха. На вопрос Артема он с удовольствием ответил:

– А я не дался! Пришлось записаться Федором.

– Как, не дался?
– удивился Артем, - что-то ты, дед, не договариваешь.

Семеныч рассердился.

– Чего я еще не договариваю! Батьку в район на облаву вызвали, а матери, когда пошла в сельсовет, сказали, что Феликс - женское имя. Хе-хе! Батька потом с председателем на шашках рубились. То ли из-за имени моего, то ли из-за того, что мордой я точно в председателя вышел.

Собеседники еще отхлебнули грамм по сто вина и помолчали. Артем думал о том, как причудливо гуляют меха судьбы. Точилин всю жизнь вел себя, как шкодливый кот. И брак его на удивительно крепкий и здоровый. А вот он, Артем Орлов, видимо сразу избрал неверную позицию, пытаясь предугадывать и исполнять малейшие желания своей супруги. За что был и вычеркнут из списков ее бытия. Да! Пути господни - не пути сообщения, и познать их сокровенный смысл порой удается лишь тогда, когда одной ногой стоишь «там».

– А чем тебе дочка инженера не угодила?
– спросил Семеныч, когда в бутылке оставалось с треть, - нормальная девка, был бы я помоложе, вмиг «Виагру» распечатал!

Артем присвистнул. Вот куда клонит старый черт! Ну, то что Надежда его подговорила, так это маловероятно. Но зачем же он пришел именно сегодня? Тем временем Точилин продолжал:

– Думаешь, я придурковатый старик, который несет выпивши всякую чушь? Нет, дружок! Я за свою жизнь имел столько баб, что мой хер до сих пор удивляется, как он все это выдержал! И я тебе говорю: не мучай девку, она не заслужила этого. Сначала батька Пешеходов нервы ей на кулак наматывал, потом ты вот… а она нормальная девка. Чудная лишку, но это с возрастом пройдет.

– Чудная!
– фыркнул парень, - да ведь в ее чудачествах все и дело!

– Ага!
– воскликнул сторож, - так между вами все-таки что-то было?

– Ничего дед между нами не было, - отрицательно помотал головой Артем, - она ведь как муха осенняя! Все кружит и кружит, а сесть никак не может.

– Под мухобойку твою попасть боится!
– хохотнул старик, - ты не думай, она вполне порядочная девка, ну и что, что был у нее этот нацмен! Она ведь не по своей воле…

– Что?!?
– воскликнул парень, - ну-ка, Семеныч, выкладывай!

Сторож снял кацавейку, почесал плешивую голову и пробормотал:

– Так а что, ты ничего не слышал? Хотя и правда, в деревне об этом несколько лет назад трепались. Тебя еще не было.

– О чем трепались? Что было?
– доставал Артем вопросами старика.

Семеныч разлил остатки по бокалам и перекрестился.

– Ну, не прими, Господь, за пьянку!
– Выпил одним глотком половину налитого и издалека повел свой рассказ.

Пешеходов - он ведь не местный. Приехал откуда-то с Севера, сразу после августовского кризиса, когда деньги в очередной раз обесценились. Наде тогда лет пятнадцать было (это уже Артем высчитал в уме). Она до этого жила с бабушкой, ожидая редких приездов матери, которая работала где-то в малообжитых районах Республики Коми. Там мать и познакомилась с Пешеходовым, а затем, когда срок контракта закончился, вернулась с ним в Березовку. Ходили слухи, что Геннадий Николаевич отчебучил в районах вечной мерзлоты нечто такое, отчего ему пришлось сменить и климатическую зону, и некоторые свои привычки. Короче говоря, вернувшись, Пешеходов женился и удочерил Надю, а также устроился на работу в совхоз. Специалистом он был неплохим, только время от времени проворачивал сомнительные махинации, в результате которых часть государственных денег перекочевывала в его карман. Но Геннадий Николаевич так ловко заметал следы, что директор только качал головой: «Вот, ловкач!». Директор занимался тем же, что и Пешеходов, только в более крупных объемах, поэтому предпочитал закрывать глаза на шалости своего главного инженера. Воровали оба по совести, делились с кем надо, поэтому за свои задницы были спокойны.