Курсант: Назад в СССР 10
Шрифт:
— Прости, шеф, но хороший мент, это сам знаешь какой, — тихо хмыкнул Сава.
Я пока что молчал.
— Цыц! На-ка бокальчик, хлебни, расслабься, — катала взял свободную тару и налил почти полный фужер.
— Ну, давайте, за знакомство, что ли, — Гоша миролюбиво оглядел нас, поднимая руку с коньяком.
— Так-то мы уже знакомы, — прищурившись, многозначительно проговорил я. — Правда, мельком.
Сава промолчал, помнил еще мои кулаки. Мы чокнулись, при этом бокал Савы буквально врезался в мой, будто тот хотел разбить его. Но Гоша этого
— Ну, что вы как ежи сидите, колючки выпустили?
— Извини, Гоша, — пробормотал «вампир», — можно я пойду? Надо еще на точку заскочить, выручку собрать.
— Иди, иди,– скривился катала. — Никак тебя не могу нормально выпить заставить. Шпион ты, что ли? Все время трезвый.
— На работе не употребляю, вообще-то, — пожал плечами Сава, вставая из-за стола.
— Да, шучу я… Но иногда надо расслабляться. Вот ты, например, как это делаешь?
— На тебя работаю.
— Все, сгинь с глаз моих, — завел Гоша глаза в потолок. — Иди работай… Расслабляйся.
«Вампир» ушел.
— Странный он у тебя, — подлил я осторожно масло в огонь. — Не пьет, не курит.
— Да нормальный он, — крякнул Гоша, опустошив бокал и закусывая зажаристой корочкой поросенка. — Доверяю ему как себе. Сколько раз его проверял на вшивость. Выручки Сава ни разу не присвоил, не обманул, хотя возможность такая у него была. Вот и держу его возле себя, как надсмотрщика за другими. Ты же ко мне на работу идти не хочешь, — подмигнул Гоша.
— В девяностые, может, и пойду к тебе, — подмигнул я в ответ.
— Почему именно в девяностые? — удивился Гоша. — Интересно, что за планы у тебя, тоже пятилетки, что ли? Горбачев, между прочим, сказал, что в девяностые вообще преступности не будет в СССР. Искореним, говорит, всю ее. И границы укрепим.
— Брешет, — кивнул я. — Никуда она не денется.
— Не денется, конечно, — хмыкнул Индия, мол, куда это вы меня деть собрались. Старый жук.
— А что касается границ, — продолжил я, — то укреплять, возможно, нечего будет.
— Тоже думаешь, что Союзу хана придет? — Гоша положил мне руку на плечо
— Посмотрим, — пожал я плечами. — Но пока об этом рано говорить. Все у нас в стране хорошо…
Антон нехотя выбрался из машины и поежился. И то правда, ночная прохлада неприятно лезла за шиворот.
— Андрюха, — Быков оглядел старое кладбище, что раскинулось в редколесье за Новоульяновском. — А это точно законно?
— Нет, конечно, — хмыкнул я, доставая из багажника сорок первого «Москвича» две штыковые лопаты.
— Блин… А если кто-то нас увидит?
— На кладбище в глухую ночь? Не смеши.
— Ну а вдруг?
— Тоха, что-то ты слишком законопослушный стал. Когда это тебя останавливало?
— Ну, бляха… Могилу разрыть, это не в парке пиво глыкать. И почему я? Почему бы тебе Каткова и Погодина не позвать?
— Считай это негласным оперативным мероприятием.
— Чего?
— Короче, они не в курсе.
—
Ты что? Не доверяешь им?Посмотрел на меня, как староста на двоечника.
— Конечно, доверяю, Антоха. Просто сейчас любая самая случайная утечка может все дело похерить. Понимаешь?
— Не-а. Я тебе так скажу, хоть ты и старый друг, но я так и не понял, на хрена нам могилу какого-то деда раскапывать? Еще и ветерана войны.
Мы остановились возле холмика, покрытого сорняками. На насыпи неказистый короб жестянного памятника с красной звездой участника ВОВ. На табличке выведено краской через трафарет: «Савченко Константин Ильич 01.10.1918–03.05.1986».
Я по-деловому протянул ему лопату.
— Мне надо кое-что проверить.
— Так она свежая совсем, могила-то, — ткнул дрожащей рукой в надпись Быков. — Там… Там же труп гнилой.
Антон замялся на месте, будто собирался попятиться — да и дернуть обратно к машине.
— Такой большой, а мертвецов боишься, — я вонзил лопату в насыпь, земля жалобно скрипнула. — Копай давай, скоро рассвет.
— Скорее бы, — Быков выдохнул, встал покрепче и поплевал на руки. — А то как-то жутковато.
— Не ссы, мертвые не кусаются, в отличие от живых.
— Ой, Андрюха, — вдруг зашептал, давя голос, Быков, тыча пальцем в темноту. — Смотри, что это там? Стоит кто-то и на нас смотрит?
— Где? — я положил руку на кобуру и обернулся туда, куда указывал дрожащий палец друга.
Глава 14
— Да вон, за памятником, — Быков поудобнее перехватил лопату.
Я вглядывался в черноту, но кроме колыхания зловещих теней от сосен и контуров надгробий ничего не разглядел.
— Да нет там никого, — нахмурился я. — Показалось тебе, Тоха…
— Это сейчас там никого нет, а я точно видел, — первый раз я услышал, как голос у Быкова дрогнул.
В каких только передрягах мы с ним не побывали за много лет дружбы. Никогда Антон не показывал свой страх, я даже иногда думал, что его у него и нет вовсе.
— Да нет, — отмахнулся я. — Это старый памятник чернеет.
— Ну, не веришь, пошли, посмотрим, — Антон махнул по дуге лопатой в воздухе, будто готовился сразиться с таинственным противником. — Только пистолет вытащи, на всякий случай.
— Нахрена? Думаешь, зомби здесь водятся?
— Конечно, — попытался пошутить Антон. — Я в «Зловещих мертвецах» видел, что этим тварям в голову надо стрелять, иначе сожрут… Ха-ха.
Но шутка его получилась какой-то невеселой. Мы выдвинулись в сторону громадной ели, где Антохе померещилось нечто невыясненное.
Продирались через покосившиеся оградки с заржавевшими памятниками с красной звездой на макушке. Были и могилки «побогаче» — с памятниками из мраморной крошки и бетона. Из цельного мрамора или гранита надгробия здесь редки, их ставили на другом конце кладбища.
— Вот здесь он стоял, — Быков подошел к кривой высохшей елке с пожелтевшими колючками и ткнул возле нее лопатой. — Прямо тут.