Курсант: Назад в СССР 10

— Спасибо, друг, — сказал я. — Но я сам могу про себя рассказать.

— Да я вижу, что можешь. Да и что рассказывать, я уж все рассказал. Ха! Ты помнишь?! Мы ж вместе в Катюху влюблены были, даже дрались с тобой из-за нее в школе. Щас вообще смешно вспоминать. Ну, как дрались, колотил я тебя, Андрюх. Ты уж прости, но ты не такой тогда совсем был. Квелый какой-то, не то что сейчас.

Ага. И именно влюбленный Быков поспособствовал тому, чтобы я тут появился, не слишком-то удачно столкнув своего хилого одноклассника с лестницы.

— Да, — Катя прищурилась, продолжая в открытую меня разглядывать. — Вижу, что служба в милиции Андрею на пользу пошла. Теперь понимаю, что не для карьеры врача он родился.

— Ха! Петров — врач! Вот умора! — Быков снова хлопнул меня с силой по плечу, но на этот раз я увернулся.

Его тяжелая рука просвистела рядом, увлекая здоровяка за собой. Он покачнулся и чуть не завалился на потрескавшийся асфальт с наспех побеленными бордюрчиками. Я поймал его за ворот и поставил на место.

— Тоха! Помаши лучше жене, — кивнул я на окно. — По-моему, ей не очень нравится, что ты отвлекся.

— Милая! — заорал Антон, махая сразу обеими лапищами. — Все нормально! Это наша одноклассница! Катька Косичкина! Я тебе про нее рассказывал, как мы с Петровым за нее…

— Тихо ты! — оборвал я его. — Разорался! Она все равно тебя не слышит.

— Это твоя жена? — медичка кивнула на окошко, избегая встречаться взглядом с Лизой.

— Ага, — радостно закивал Быков.

— А ты, Андрюша, женат? — спросила девушка.

— Нет, — вырвалось у меня.

— Но невеста у него имеется, — подмигнул Быков Кате. — С ним работает. Умница, красавица, как и ты…

Мне показалось, что улыбка на мгновение исчезла с губ Кати, но она быстро вернула ее на место.

— Ты-то как? — Антон продолжал коситься то на окно, то на медичку. — Дети есть?

— Я не замужем.

— О! Ты че? Не порядок… Ну это мы мигом исправим. У меня на заводе столько холостых ребят в смене. Я тебя познакомлю. Вот взять Петьку, к примеру! Парень он…

— Хорош, Быков! — прервал я его сватовские потуги. — Думаю, что Катерина и без тебя разберется.

— Ну, я ж помочь хотел! — Быков искренне всплеснул руками. — Такая девка видная — и одна.

— А кто сказал, что я одна?

Теперь у меня на миг исчезла с губ улыбка.

— Когда свадьба? — зацвел Тоха. — А ну колись! Мы ведь придем!

— Нет, жениха у меня нет.

— Ты же сказала, что не одна? — почесал за затылком Антон.

— Да… Не одна — у меня работа. Все время мое занимает. Дежурства ночные дополнительно беру, еще на полставки в рентгенкабинете работаю.

— Не бережешь ты себя. Запомни, Катюха! Всех денег не заработаешь, а всех баб не… Э-э… — Быков осекся, понял, что не то ляпнул, и сразу перевел разговор в другое русло. — Короче, однокласснички мои любимые! Жду вас вечером у себя. Мне зав отдела снабжения коньячок знатный подогнал. Заморский. Раскупорим сегодня его в честь дочурки и нашей встречи. Восемь лет прошло… Кошмар, как время быстро летит. Только моргнешь!

— Я только за, — Катя посмотрела мне прямо в глаза. — Андрей… Ты придешь?

* * *

Вечером собрались у Антона. Тот успел приготовить нехитрую закуску — отварил картошку, порезал селедку и плавленый сыр.

Катя пришла в коротком платьишке. Нижний край гораздо выше коленок — на грани дозволенного. Что скрывать, выгодно подчеркивал точеные ножки. Косметики минимум — смуглая кожа, черные ресницы и брови, выразительные глаза позволяли ей обходиться почти без макияжа. А вот губы накрасила ярко. В алый цвет боевого знамени.

Быков любезно помог снять ей плащ и сразу потащил всех за стол.

Коса у медички теперь уже была распущена. Волосы струились каскадом по изящной спине. Пахло духами и чем-то еще, приятным.

— Друзья! — воскликнул друг, разливая по бокалам напиток, который, судя по густому запаху и этикетке, оказался не коньяком вовсе, а настоящим шотландским виски. Товар крайне дефицитный. Можно сказать, штучный, — позвольте, скажу тост! Давайте выпьем за мою дочь — Юлию Антоновну. Пусть растет здоровенькой, и желаю ей обеспеченных родителей! Ура!

Второй тост Быков тоже взял на себя. Разошелся. Ему можно — не каждый день дочери родятся. В этот раз он предложил выпить за отличников, которые давали в школе списывать.

— Это же святые люди! — Потрясал кулаком Быков, — Вот Катюха, например! Да если бы не она, то я в девятый класс бы не попал, а пошел в ПТУ, и трудился бы сейчас в смене со своими архаровцами, как в упряжке, а так человеком стал! Инженер — это вам не хухры-мухры! Друзья! А давайте обнимемся! Катька, дай я тебя поцелую!

Быков полез обниматься. Сначала он по-брежневски поцеловал меня а потом девушку. Косичкина с улыбкой подставила щеку.

Быков чмокнул ее, сгреб нас в кучу, как наседка цыплят, прижал к себе и выдохнул:

— Ребята, как же я вас всех люблю! А вы чего не целуетесь?! Будто не родные совсем.

Он бесцеремонно подвинул наши головы друг к другу. Я глазом моргнуть не успел, как сладкие губы Кати прильнули к моим. Буквально на секунду.

А потом они вместе с Антоном что-то живо обсуждали, хохотали. Тоха схватился за гитару, объявив, что научился играть. Перебирая дребезжащие струны, он завыл:

— А ты опять сегодня не пришла, а я так ждал, надеялся и верил, что зазвонят опять колокола, колокола, и ты войдешь в распахнутые двери.

В Советском Союзе песню «Колокола» не исполняли с экранов ТВ и сцен больших концертных залов. Зато её пели в студенческих компаниях, на домашних праздниках и во дворах. Исполняли — кто как хотел, меняя слова и добавляя что-то от себя.

— Быков! — хохотала Катя. — Лучше заткнись!

— Вам что это, не нравится? — состряпал Антон плаксивые глаза.

— Нравиться, — слукавила Катя. — Только песня слишком грустная. Не на похоронах же мы.

— А давайте-ка я вам лучше «Восьмиклассницу» спою! А?