Курсант. На Берлин 2

Вот так я узнал о существовании сына, которого уже нет.

Хотел расспросить, что случилось с Альфредом и Генрихом, но фрау Марта очень быстро перескочила обратно на тему моей возможной актерской карьеры. Так же быстро, как я с разговоров о родителях.

А вот беседа о погибшем муже, между прочим, могла пролить свет и на остальное. О смерти Генриха Алексей Витцке точно знать не мог, потому что произошло это, так понимаю, после отъезда моей семьи из Берлина. Соответственно возможность проявить любопытство во имя сострадания — отличный шанс выяснить информацию.

— И что, ты настроен решительно? Расскажи. Какие вообще планы? Актерским мастерством сыт не будешь, как мне кажется. А пробиться тяжело. Хотя… Сейчас такие фильмы снимают… — Фрау Марта еле заметно поморщилась.

Видимо, об отечественном кинематографе она как раз была не лучшего мнения.

Мы уже к тому моменту переместились в гостиную и уселись на диван.

Я снова впал в восторженную эйфорию и принялся рассказывать немке о встрече с Чеховой, о том, какая она прекрасная женщина, как сильно мне повезло. Мало кому выпадают подобные шансы.

— Ты как-будто в нее влюблён. — Засмеялась фрау Марта и погрозила мне пальцем. — Смотри. Эти юношеские чувства — очень опасная штука.

Я изобразил смущение. Все как полагается.

Потом хозяйка дома проводила меня на третий этаж и показала спальню. Конечно, расположение не очень удобное из-за того, что спускаться каждый раз придется мимо комнат, расположеных на втором. Не то, чтоб я собираюсь шляться туда-сюда, но с другой стороны, мало ли, вдруг придется выйти из дома по-тихому.

А так, если судить объективно, досталась мне вполне приличная комната. Из мебели имелись кровать, шкаф, комод, письменный стол. Ничего лишнего, но при этом все достаточно добротное. На полу лежал симпатичный ковер. В углу стоял умывальник.

— Это руки помыть, лицо ополоснуть. — Пояснила хозяйка. — Внизу, там где кухня, найдёшь ванную комнату и клозет.

Я в ответ с умным видом покивал головой. Клозет… С ума сойти.

Затем мы вместе с фрау Мартой разобрали мои вещи, развесив их на вешалки. Тогда же она притащила из другой спальни, располагавшейся на втором этаже, смокинг сына. Мой гардероб, купленный за деньги Эско Риекки, показался фрау Марте слишком простым.

Закончив с вещами, спустились в столовую и попили чаю с бутербродами, которые любезно приготовила немка. В общем, сплошная идиллия.

Все это время болтали о чем угодно, только не о семье. В том смысле, что она не говорила о муже и сыне, а я молчал про родителей. В основном наша беседа вертелась вокруг кинематографа, с которого мы потом перешли на литературу и театральные постановки. Вот в этот момент я, кстати, несколько раз добрым словом вспомнил секретную школу и учителей, которые гоняли нас с утра до ночи.

Настоящий Алексей Витцке имел хорошее домашнее образование и живой ум. Да, он попал в детский дом еще ребёнком. Но человек, у которого в голове мозг, а не вата, никогда не позволил бы себе отупеть. Благодаря занятиям в секретной школе, я в разговоре с фрау Мартой чувствовал себя абсолютно непринуждённо. Единственный момент, который непроизвольно отметил, кроме своей семьи немка не говорила о политике. Вообще. Ни слова о фюрере, о фашизме, о советском союзе и Сталине. Будто всего этого не существует.

Я решил пока не торопиться, не выводить дамочку на разговоры, которых она явно избегает. Подождем, посмотрим. Сначала нужно вообще понять, кто такая фрау Марта.

К назначенному времени мы оба переоделись, даже, можно сказать, принарядились и отправились к гостинице. Все шло исключительно хорошо. Пока я и фрау Марта не прибыли в отель «Кайзерхоф».

— Будьте любезны… — Я выскочил из такси первым, обежал машину и, открыв дверь, подставил немке для удобства руку. Она элегантно оперлась на мою конечность и выбралась из автомобиля.

Слава богу, Марта сменила свой унылый костюм на платье, которое было строгим, темного цвета, но один черт выглядело гораздо интереснее ее предыдущего костюма.

— Потрясающе… — Выдохнул я, с восхищением рассматривая здание отеля.

Хотя, ничего восхитительного там не было. Дом, как дом. Я бы, наверное, и не заподозрил в данном строении шикарную гостиницу. Просто, судя по любопытству на лице немки, она ждала от меня именно такой реакции. В ее понимании «Кайзерхоф» должен впечатлять.

Ну раз ждала — пожалуйста. Мне не жаль. Видела бы фрау Марта отели Дубая или Лас-Вегас…

— Да, это одно из лучших мест Берлина. — Тихо засмеялась немка, отреагировав на мой восторг. — Идем.

Я послушно двинулся вслед за своей спутницей, не забывая крутить по сторонам головой и прищелкивать языком. Мол, как же все круто.

И вот когда мы уже оказались в холле, даже еще не успев добраться до ресторана, нас ждал первый сюрприз. Вернее, конкретно меня.

— О-о-о-о-о… Алексей! Вы? Какая удивительная встреча!

Я сначала даже ушам своим не поверил, услышав этот легкий французский акцент. Потом повернулся к женщине, громко назвавшей мое имя.

— Мадам Жульет? Вот это сюрприз!

Мое удивление, между прочим, было совершенно искренним. А я ведь еще не знал, что вечер неожиданностей только начался.

Германия, Берлин, апрель 1939 года

Магда Геббельс уже в третий раз за сегодняшний день чувствовала себя так, будто сердце ее вот-вот остановится. Это было странное ощущение, пугающее. И Магда Геббельс категорически не желала иметь ничего общего со страхом. Но кто бы спрашивал ее мнения?

В груди главной женщины Третьего Рейха, а Магда уверенно считала себя единственной, кто достоин данного звания, (и плевать на эту дуру Геринг) словно поселился маленький зверек. Маленький, но очень злой. Зверек то сидел совершенно тихо, то вдруг с остервенением вгрызался в сердце, заставляя его нестись вперед с бешенной скоростью. Оно, сердце, рвалось из груди, хотело оказаться подальше от невиданного зверя.

— Ну?! Что ты молчишь? — Магда втянула воздух ноздрями, стараясь успокоить сердцебиение, а затем нетерпеливо хлопнула перчатками, зажатыми в руке, по своему колену. — Говори! Я хочу знать, почему мне снится Виктор! И почему я…