Курсанты

— Кхе… — обдумал услышанное начальник и надеюсь подумал о своей роли в этом. — Хорошо. — постучал ручкой по столу. — Пожалуй, можно и Михаилом тебя называть. Надо бы зайти к пострадавшему…, к этому курсанту, в санчасть расставить все точки над и.

— Кому надо? — уточнил я.

— Не понял?!

— Увольнение для меня в силе? — снова задаля я вопрос.

— Да, но одно. Ты же не выиграл.

— Ладно, самому идти? В санчасть?

— Вот уж нет! — вскочил начальник, видно представив очередной поединок уже в санчасти. — Вместе пойдем и начальника их курса прихватим! Что бы чего не вышло. — Сергеич, а ты пока… — уже заму, принялся что-то объяснять шеф, я же выскользнул из кабинета.

— Ну чего? — перехватила меня Катька в коридоре.

— Все норм, в воскресенье я у тебя на ночь остаюсь. — шепнул я, едва удерживаясь от желания подпрыгнуть.

— Ладно… — пискнула она и хотела видать обнять, но мгновенно дернулась назад и ретировалась от выходящего шефа.

— Что это было? — спросил тот, подозрительно поглядывая на всех, включая изображавшего дерево, дневального на тумбочке.

Позади из-за фуражки шефа, выглядывал Федоров, набирая воздуха в щеки, словнор собираясь то же что-то сказать, но так и не сказал.

— Товарищ майор, разрешите уточнить куда вы направляетесь. — дрожащим голосом, покрываясь липким потом страха, пролепетал дневальный, совершая свой подвиг.

— В санчасть. — кивнул тот. Уже спустившись по лестнице, когда только я и мог его услышать, добавил. — Но потом могу и третий корпус проверить, и первый, и столовую.

— Хех, — усмехнулся я.

Интересно, а дневальный отзвон нашим нарядам сделает или протупит? Еще иногда помощник дежурного по связи начнет палки в колеса ставить, не давая созваниваться мелким курсам, звонки же через него, как через телефонистку проходят. Тут или от своей вредности или дежурный с помощником над душой стоят или даже как «Зло», требуют пресекать такие созвоны. Иногда помощник бывает сочувствующий и сам позвонит нарядам, если ночью дежурный вышел на охоту. Много у нас тут особенностей. Ясно дело наряд вздрюкнутый внезапно, предъявит наряду по курсу или отомстит, не дав сигнал обратный или еще как.

Пришлось в присутствии начальства жать руку отдыхающему в санчасти козлу. Похоже он ничуть не раскаялся, и остался при своем мнении, впрочем, и я о нем того же мнения. Хотя я бы то же наверное, на его месте виноватого искал. Такого что бы рядом, и чтобы можно было отомстить, так что надо быть начеку. Ну, хоть посмотрел, как санчасть выглядит. Курорт! Даже телевизор есть. Хотя, у нас в ленинской то же есть старый советский телевизор, правда пока его включали два раза.

А в воскресенье мы тусили на местной молодежной дискотеке. Затащила меня туда конечно же Катюха. Я не любитель дискотек, но некоторое количество алкоголя и вот мы уже зажигаем наряду с огромной массой народа. Местечковый клуб «Кит», возможно это как-то и расшифровывается, но мне неизвестно. Расположен между девятиэтажных зданий студенческих общаг.

— Сегодня немного дороже вход, — кричит Катька, перекрикивая музыку, я лишь пожимаю плечами, мне показалось недорого. — Это потому что Карт-Бланш будет вживую выступать еще. Знаешь такую группу?

Ну я как никак кассетами немножко торговал, напрягаю извилины и нечто припоминаю.

— Кал-хоз?! — уточняю я, надеясь поразить Котенка своей информированностью. — Вроде видел кассету, но они распались вроде?

— Чего?! Какой еще колхоз? Ты что-то путаешь!

Я лишь пожимаю плечами. Может это какая-то другая группа. Мало ли одинаковых названий. Пока это обычная дискотека, в которой какой-то тип, решивший, что он вселенский Ди-джей, портит музыку своими высерами. А когда не портит и не ставит новомодный рейв то ничего так.

Давай поспорим Что река станет морем И осень с весною Поменяются вскоре Знаешь, ты тоже оттаешь И станешь со мной Танцевать под луной А когда будем в ссоре — Снова поспорим

Народ радостно притоптывает ногами в такт, особенно те, кто знает весьма малое количество танцевальных движений. Ну и весь контингент тут такой, очень молодежный. Вход, очень символический. Никакой охраны кроме каких-то самих же студенческих формирований. Бухают и снаружи, и внутри, пронести свое без проблем. Тем более внутри и нет ничего кроме огромного танцпола, бара не предусмотрено. Спорт зал что ли это в обычные дни? Разумеется, ставили в основном иностранные хиты, изредка разбавляемые нашими. Но народ хором исполняет только русские. Градус алкоголя способствует.

Зря ругаешь дождь, Зря его ругаешь, Ты стоишь и ждёшь, А зачем — не знаешь. Да и на небе тучи, а тучи, тучи, а тучи, как люди,

— эту строчку орут все!

Как люди, они одиноки, Но все-таки тучи не так жестоки, да и на небе тучи.

А уж под Иванушек топают так что пол, наверное, сейчас провалится.

— Смотри куда прешь! — толкает кто-то.

— Привет как дела? — одновременно подкатывает другой к Катьке.

— Ты че? — хватает меня за ворот олимпийки еще один.

Срыв захвата, удар между ног, одновременно руку вывести на болевой, но делать это некогда, значит, просто добить ударом в голову. Поднырнуть под бьющую руку второго и с правой в печень. Добить локтем в голову.

— Артилерия наших бьют! — орет третий испуганно отскакивая в сторону и уходя от моей попытки достать и его.

— Бежим! — хватаю Катьку за руку.

— Эй, а ну полегче! — налетаю я на какого-то слоняру на входе. — Смотри куда прешь! О! Да ты же тот дисквалифицированный.

— Ага, — признаю я в огромном куске мяса, зрителя четверокурсника. — Извини спешим.

Пять человек вылетают следом с криками и матом.

— Вот он! Падла! Иди сюда!

— Эй, чего такое?! О-о! Какие люди! Это же артиллерия! — довольно натягивает по локоть рукава олимпийки толстяк.

Толстяк четверокурсник пришел не один, пара товарищей довольно скалится словно «Мясники» обнаружившее в вагоне электрички парочку «коней». Все уже изрядно выпившие, как наши, так и артиллерия.

— Что за проблемы?

— Поговорим еще с вами! — быстро отступив на приличное расстояние и уж после медленно удаляясь, обещает пятерка вероятных курсантов артиллерийского училища.

— Поговорят они, тфу, ссыкуны. — плюет им вслед толстый и уже мне. — Что за конфликт, то?

— По беспределу наехали, без особых разговоров. Видно девушку отбить хотели.

— Твоя?

— Да, в нашем же взводе.

— О, как. Ну пошли, с нами тогда, выпьем за знакомство и милицейское братство.

Катька нашла в сумочке наши билеты, чтобы не платить повторно за вход. Устроившись в одном из углов чуть употребили за знакомство.

— Артл! Артелисты… Арте… Короч! У нас с ними давняя вражда. У меня уже все выпуск на носу! Вот теперь вам молодым эстафету принимать. А они вообще учатся по сто лет в своем училище. — засмеялся стеклянеющими глазами Толстый. — Посмотри как-нибудь сколько нашивок на рукаве у некоторых из них, в увале в форме, если встретишь. И все это время они в казарме! Каждая нашивка год! — показывал он мне на пальцах. — Всю жизнь в казарме, писец, я бы так не смог.