Курский излом
Шрифт:
Таким образом, основу обороны 1-й ТА на участке: (иск.) северные окраины Верхопенья, выс. 251.4, выс. 240.4 — составляли подразделения все тех же 1-й гв., 49-й, 86-й, 180-й тбр и несколько экипажей 16-го тп с минбатом — в общей сложности 108 танков (по 86-й отбр — 59 танков), а перед ними располагались части 67-й гв. сд. На рубеже: 1 км южнее выс. 244.8-южные скаты выс. 248.7–1 км севернее Сухо — Солотино — в засадах находились 30 танков 192-й отбр и 203-го отп, за которыми, прикрывая Кочетовку и Сухо — Солотино, еще 15 Т-34 242-й тбр. Хочу обратить внимание читателя на то, что приведенные выше цифры наличия бронетехники в бригадах были собраны мной из документов, которые готовились сразу после их выхода из боя 8 июля. Поэтому, возможно, не учтены часть машин, пришедших из ремонта, технический резерв командования или
После ожесточенных дневных боев обе стороны всю ночь приводили в порядок войска, стягивали с поля боя подбитую и вышедшую из строя по техническим причинам броне — и автотехнику, кормили людей, по мере возможности давали личному составу отдохнуть. Участники тех боев вспоминали, что к 9 июля большинство бойцов и командиров в передовых частях были измотаны до предела. Многие в боевых частях были контужены и легко ранены, но в санбаты не спешили. Если в условиях стабильного фронта человеку на передовой приходилось отдыхать 4–5 часов в сутки, он втягивался и мог держаться, оставаясь работоспособным до 4 суток. В ходе наступления или оборонительных боев, подобно тем, что проходили на Курской дуге, нагрузки возрастали в разы. Были дни, когда отдохнуть вообще не удавалось, люди буквально валились с ног, засыпали стоя, двигаясь в районы сосредоточения, из–за усталости и перенапряжения притуплялась реакция, появлялась апатия и безразличие к происходящему вокруг. Основные силы стрелковых дивизий и мотострелковых бригад из–за отсутствия достаточного количества автотранспорта перебрасывались пешком. Марши, как правило, длились по нескольку десятков километров, несколько суток. Причем некоторым соединениям с ходу приходилось вступать в бой. Точно в таком же положении находились и танкисты. Так, 8 июля экипажи боевых машин 2-го тк после 200 км марша почти с ходу вступили в бой.
Перенапряжение войск усиливалось перебоями с доставкой на передовую продуктов, горячей пищи и воды. А первая половина июля 1943 г. выдалась в средней полосе знойной, дожди хотя и перепадали, но температура днем держалась 18–23 и даже доходила до 29 градусов. Особенно парило перед ливнями. Такая погода была, к примеру, 9 июля. Первая половина дня оказалась солнечной, но все говорило о надвигавшейся грозе и после полудня начались дожди почти по всему фронту. В полях, где в основном разворачивались боевые действия, переносить жару и жажду человеку было труднее. Реки Пена, Псел, Липовый и Северный Донец, их притоки были заполнены трупами людей и животных, застрявшими и завалившимися в ходе переправ автомобилями и танками, залиты бензином и газойлем. Колодцы обрушены. Солдатам часто приходилось пить просто из луж и непроточных прудов.
Немецкие генералы также вспоминали, что к 9 июля появились явные факты, свидетельствующие о значительной усталости войск. На это генерал–полковник Гот лично обратил внимание командования 48-го тк утром 9 июля, после того как фон Кнобельсдорф в докладе попытался проигнорировать эти факты:
«Командующий армией находится в полевом штабе [842] корпуса{790}. Ему докладывают, что, несмотря на тяжелейшие бои, наступательный дух войск еще не сломлен. Физические силы людей после 4-х дней жесточайшего боя возродились. Командующий армией предупреждает, чтобы командование не перенапрягало войска, и приказывает начало наступления в последующие дни не планировать слишком рано, чтобы войска ночью могли отдохнуть»{791}.
С наступлением сумерек усиливали активность разведслужбы обеих сторон. Захват контрольных пленных, установление линий соприкосновения войск, районов скопления бронетехники и пехоты, наблюдение за действием противника — это далеко не все задачи, решением которых занимались изо дня в день разведчики. Работая с архивными документами обеих сторон, мне удалось обнаружить целый ряд интересных фактов о деятельности разведорганов непосредственно в тактической полосе войск, в том числе и в описываемый период. Так, в ночь на 9 июля командование дивизии «Великая Германия» решило провести рейд в глубь обороны наших
войск, удерживавших позиции перед ее ударным клином. В нем были задействованы как офицеры спецподразделений противника, так и строевые подразделения. Ее цель — посеять панику на переднем крае одного из полков 90-й гв. сд и, используя неразбериху и ночное время, просочиться в тыл, нарушить систему обороны, нанести потери, а если удастся, заставить бежать русских со своего рубежа. Из справки Главного управления контрразведки Смерш от 24 июля 1943 г.:«На Воронежском участке фронта в процессе боевых операций отмечен ряд фактов в боях на стороне противника небольших групп из числа изменников Родины и предателей.
Так, например, в ночь на 9 июля с. г. группа «власовцев»{792}, воспользовавшись беспечностью командного и личного состава 2-го батальона 272-го гв. стрелкового полка 6-й гв. А, проникла в траншеи, где расположились бойцы на отдых, и криками: «Братцы! Давайте скорее спасаться!», подняла панику. [843]
Красноармейцы, увлекаемые «власовцами», бросились бежать в глубь нашей обороны, а предатели стали уничтожать их штыками и кинжалами.
Принятыми мерами положение было восстановлено, часть «власовцев» убита, а остальные в беспорядке отброшены с занимаемых нашими войсками позиций.
Вся группа «власовцев», принимавшая участие в провокационном нападении на наших бойцов, была обмундирована в красноармейскую форму, но не имела погон и выглядела крайне неряшливо»{793}.
Широко использовали ночные рейды в глубь тактической полосы врага, нападение на места отдыха его отдельных подразделений и советские войска. Так, за сутки до этого разведгруппа в составе двух стрелковых взводов под покровом сумерек произвела налет на подразделения 11-й тд. Из отчета 112-й тбр:
«В течение ночи с 7 на 8 июля бригада проводила мелкими группами разведпоиск, а группой автоматчиков в количестве 50 человек под командованием заместителя командира 112-го мспб капитана Дорягина произвела внезапный ночной налет на Гремучий. В результате налета в рядах противника поднялась паника. Немцы подняли по тревоге до полка пехоты и танки для отражения «нападения».
Эта демонстрация была необходима для отвлечения части сил и внимания противника от участка обороны бригады, так как сосед справа — 1-я мбр и слева — 3-я мбр оставили рубежи обороны»{794}.
Успешно действовали и разведподразделения 40-й А. Согласно боевому донесению командования фронта в 1.00 9 июля, ее разведотряд выбил немцев из сел Ново — Ивановка и Восход. В ходе боя были захвачены 8 пленных из 255-й и 332-й пд, а также трофеи{795}. Кстати, командир 52-го ак генерал Э. Отт утром сообщал командиру 48-го тк о том, что ночью русские ударили мощной танковой группой в районе Восхода и достигли здесь прорыва. К этому моменту у генерала К. С. Москаленко оставался лишь один 60-й отп, имевший в строю всего 28 танков, в том числе 19 Т-34 и 9 Т-70. Поэтому организовать сильную танковую группу ему было не из чего. В отчете об этих действиях штаб 40-й А не указывает, что при взятии Ново — Ивановки и Восхода использовался этот полк. Отмечено лишь, что захват проходил под прикрытием сильного артминогня. Что ж, умели немцы, когда [844] была нужда, пустить пыль в глаза и создать видимость героической борьбы.
Но главным в ночь на 9 июля для обеих сторон было завершить намеченную перегруппировку: советской стороне — перебросить 10-й тк в район Ивня — Круглик, а противнику — сменить 167-й пд дивизию «Мертвая голова» и сосредоточить ее в исходном районе для наступления. После переговоров В. Г. Буркова с Н. Ф. Ватутиным начальник штаба 10-го тк полковник Свиридов в 3.40 9 июля направляет командиру 2-го тк с офицером связи следующее письмо:
«На основании личного указания Ватутина, Вам необходимо сменить 178-й тбр, так как весь 10-й тк рокируется в распоряжение Катукова.
Для Вашего корпуса у тов. Буркова имеется данная для Вас Ватутиным задача. У нас имеется СТ, на котором Вы можете переговорить с фронтом.
Тов. Бурков просит Вас приступить к смене 178-й тбр немедленно, а самого — прибыть на КП»{796}.
Приказ для корпуса был доставлен офицером связи штаба 2-го тк. В архиве обнаружен документ, выполненный от руки и озаглавленный «Задачи для 2-го тк на 9.7.43 (получены в 3.15 9.7 от командира 10-го тк)», на котором рукой комкора написано: «04.10. 9.7.43 Попов». Процитирую его: