Куртизанки дорог

— А где вы остальные пять штук должны были получить?

— После этого, — Владимир замялся, — после работы, должны были в аэропорт приехать сами. К двум ночи, билеты и деньги получить перед рейсом.

— А что об объекте сказали?

— О чем? — Не понял Владимир.

— О том, кого вы расстрелять должны были.

— Ничего. — Он покачал головой. — Только марку и номер машины. Еще сказали, что будет водитель и две бабы. Все…

Рогов встал, заходил по комнате, обдумывая услышанное.

— Последний вопрос. Откуда узнали, что эта женщина поедет днем домой? Обычно она днем никогда не ездит.

— А мы и не знали. Готовились ждать долго, даже термос с горячим чаем с собой взяли. Водку для согрева не разрешили…

— Так, ладно. — Перебил его Рогов и, уже обращаясь к своим, добавил: — Перевяжите его и сдайте ментам где-нибудь по дороге. Пусть живет, подонок, если сможет.

Он выключил магнитофонную запись. Сомнений и раньше не было, а Владимир подтвердил заказ Испанца. Из другого города исполнителей вызвали, местные и не причем вроде. Слесарь — его правая рука. На Испанца так просто не выйдешь и Слесаря, как этого лоха, так просто не разведешь. Но доказательства нужны и постараться придется.

Рогов походил по комнате, сел в кресло. «Как достать Слесаря, выкрасть незаметно и привести сюда»? Эта мысль не выходила из головы, свербела в мозгах занозой. Весь план созрел, весь до мельчайших подробностей, но не было середины — как доставить Слесаря сюда, в этот подвальчик. Убить — просто. Но он не ходил один и нужен живым, а сунуть в машину незаметно, без шума… Мысли роились, наплывали одна на другую, но толковой не было. И по опыту Рогов знал — есть выход, он где-то рядом, надо ухватить ниточку… Где, где ее ухватить?!

«Черт», — выругался он про себя, сжал кулаки. «Время, время летит, работает не на нас»…

В подвальчик подтягивались его ребята. Шефа не беспокоили, видя, как он то бегает по комнате, то сидит в кресле, сжимая кулаки до побеления в костяшках. В такое время лучше не нарываться и каждый занимался своим делом. Кто-то качался на тренажерах, грелся в сауне и плавал в бассейне, а кто-то просто перебирал светские сплетни.

Рогов решил собрать всех вместе.

— Так, ставлю задачу. — Начал он без предисловий. — Необходимо быстро и срочно доставить Слесаря сюда. Без шума, что бы ни одна живая душа не видела и не узнала. Какие мысли имеются?

— А че тут мыслить, шеф. — поднялся один из ребят. — Испанец, говорят, опять сегодня в загранку укатил. Значит Слесарь к его бабе поедет. Ночевать не станет, побаивается еще, но часа в два ночи от нее смотается. Тут и взять его тепленьким, прямо в подъезде. От сиськи, так сказать, оторвать.

Парни загоготали, но Рогов поднял руку.

— Не до смеха сейчас. Откуда информация? Может подстава?

— Не-е, шеф, здесь все чисто. Он и раньше так делал. Боится, конечно, но к бабе ездит. Смазливая бабенка и на передок охоча. Ездит один, без свидетелей что бы… Многие про это знают, молчат — не хотят меж жерновов встревать.

У Рогова отлегло на душе — вот она ниточка. Теперь потянуть и размотался клубочек.

— Прекрасно, Виктор, молодец! Возьмешь еще двоих парней и доставишь Слесаря сюда. Но что бы ни одна живая душа не видела… Машину его от подъезда не убирайте, пусть стоит свидетелем распутства, авось и подумают не на нас. Маски наденьте, пускай считает, что Испанец его заказал, пока меня не увидит.

Рогов расслабился, до двух ночи оставалось шесть часов. Пора Мурашовой позвонить, успокоить хозяйку. А потом вздремнуть немного — ночь предстояла бессонная.

* * *

Город, окунувшись в вечернюю тьму, выглядел по-разному. В центре освещенные улицы казались приветливыми, светили яркими фонарями, помахивали висячими на растяжках плакатами, манили неоновым светом витрины. Чуть дальше город немного хмурился, блекли яркие краски из-за худшего освещения, вспыхивая сочной рекламой все реже и реже. На периферии лицо темнело совсем и только фары спешащих машин слепили друг друга и прохожих совсем не радостным светом.

Николай не смог усидеть дома. Обычно не ездил вечером, но последняя встреча с Верой не давала покоя. Ощущение раскованной успокоенности не проникло внутрь после общения и теребило душу новым, жаждущим приключением.

Вечер в разгаре, ранняя зимняя темнота уже давно заполонила улицы. Время работы дорожных девиц. Они срослись с улицей, стали частью дороги, словно знаки, определяющие движение. Нет, этот «грузовик» нам не подходит, а этому вообще здесь остановка запрещена, «мерин» пусть дальше отъедет, не по рангу подъезд. Вот и иномарочка подкатила, пора бедром знак выставить — «проезд без остановки запрещен». Тусуются девки на улице, разводят свои интриги и не знают пока, что канут когда-нибудь в лету куртизанки дорог, как и любовницы королей. Все меняется со временем. Названия, одежда… Суть остается.

Николай ехал по улице не торопясь и вглядываясь по обеим сторонам, встречные машины слепили фарами, не хотелось пропустить девчонку из-за своей неосмотрительности. Проехал уже несколько мест, где когда-то, не так и давно, всегда можно было остановиться и выбрать подругу из имеющихся в наличии. Нет, не по вкусу — из того, что было…

Злился и радовался одновременно. Хорошо, что их стало меньше, невозможность сразу найти — раздражала.

Мелькнула на бордюре фигурка, Николай притормозил. В открывшуюся дверку просунулась согнувшаяся девчонка.

— Отдохнуть не желаете?

Типичная дежурная фраза. Николай оглядел услужницу. Ничего необычного или отталкивающего. Бросил кратко:

— Садись.

Она села с довольным видом. Не придется мерзнуть на улице. Разглядывала клиента, интересовало несколько вопросов — куда повезет, чем займутся и сколько заплатит? Но она не торопилась с ними.

— Меня Таней зовут, а вас?

— Николай, — почему-то раздраженно ответил он.

На дачу ехать не хотелось. Может потому, что все обыденно и привычно. Все, как всегда — дежурные фразы, вопросы, ответы. Минет в данном случае и разбежались. Минута нижнего удовольствия, а наслаждения и радости нет.

Он свернул к домам, остановился в тупичке, спустил брюки до колен.

— Деньги вперед. — Попросила Татьяна. — У нас правила…

— К черту ваши правила, я не обманываю девчонок. Делай или выметайся.

Он так и полулежал в откинутом кресле со спущенными штанами. Татьяна засуетилась — то ли выйти, то ли остаться. Потом достала из сумочки презерватив…

— А ты не плохо делаешь… — Николай вынул кошелек, отдал триста рублей Татьяне, которая уже успела выбросить использованный презерватив. — У меня к тебе предложение. — Он взял ее руку, положил к себе на «недвижимость». — Сделаешь еще раз — заплачу в тройном размере. А пока мы болтаем, ты не забывай про него, поглаживай ручкой…