Кушанское царство

Однако ханьские послы, побывавшие в Уишаньли, вообще не упомянули, судя по описанию, о какой-либо протекавшей здесь реке. С нашей точки зрения, это объясняется, видимо, тем, что столица царства находилась на значительном удалении от Амударьи, а ханьские послы далее его столицы никуда не ходили, ведь «здесь южная дорога кончалась». А любознательностью, как Чжан Цянь, они явно не отличались, что доказывает полное отсутствие сведений о Бутао, северном соседе Уишаньли, и даже упоминания о южном соседе.

Изложенное, полагаем, свидетельствует о том, что Большое Юэчжи на рубеже 100–99 гг. до н. э. завладело только Северной Бактрией до Амударьи. Южная же Бактрия к югу от этой реки, возможно, даже еще раньше стала частью большого царства Уишаньли, тяготевшего к Цзибинь, с которой у него и деньги были одинаковыми.

Итог нашего исследования, по данным «Хань шу», вопроса о протяженности владений Большого Юэчжи в I в. до н. э. представлен для наглядности в виде схемы его взаиморасположения с соседями.

Определив местонахождение Большого Юэчжи в I в. до н. э. и установив, в окружении каких царств оно оказалось, можно, исходя из характера их взаимоотношений, определившегося в конце II в. до н. э., и некоторых известных фактов их истории I в. до н. э., представить в общих чертах его внешнеполитическое положение в этом веке.

У-ди, узнав по возвращении своих послов, отправленных в середине 99 г. до н. э. в царства, расположенные к западу от Давань, и, значит, в Большое Юэчжи, о том, что оно завладело Дася и стало огромным царством, понял, что его геополитический план подчинения царств этого региона влиянию Хань рухнул, и прекратил с ними дорогостоящие посольские отношения, которые Хань так и не возобновила до конца своего существования (25 г. н. э.), хотя после 60 г. до н. э. весь Западный край (Восточный Туркестан) и все пути через него в царства к западу от Давань оказались под ее полным контролем, а в 53 г. до н. э. окончательно распалась держава Сюнну, ближний и главный враг ее.

И судя по тому, что ханьские послы, три-четыре раза в течение этого века побывавшие в Давань, ничего нового о ней и ее западном соседе Большом Юэчжи не сообщили, что вряд ли было бы возможно, случись там чрезвычайные события, можно заключить о стабильности ситуации в I в. до н. э. в Большом Юэчжи и вокруг него.

И это понятно. В стабильности было заинтересовано прежде всего само Большое Юэчжи. Как только это централизованное кочевое царство завладело многонаселенной земледельческой страной Дася и большая часть юэчжей переселилась туда, перед правителем его, надо полагать, сразу же встали сложнейшие неотложные задачи: обеспечить мирное вживание юэчжей-кочевников в среду бактрийцев-земледельцев и организовать централизованное управление бывшей Дася, долго пребывавшей в состоянии политической раздробленности.

А для этого нужен был длительный и прочный мир на внешних рубежах, что и заставляло, полагаем, не одно поколение правителей Большого Юэчжи избегать осложнения отношений с соседями.

Завладев на рубеже 100–99 гг. до н. э. богатой Дася, Большое Юэчжи могло, казалось бы, легко покорить издавна враждебную ему сравнительно небольшую Давань, ослабленную к тому же поражением в войне с Хань 104–101 гг. до н. э. Но вставал вопрос о реакции на это со стороны Хань, ставшей как бы покровителем побежденной Давань. Два похода ханьских войск в Давань, дошедших в 101 г. до ее столицы г. Эрши, оказавшегося теперь недалеко от границы Большого Юэчжи, убедительно говорили о реальной возможности вторжения этой империи. Потому-то Большое Юэчжи, овладев Дася, сразу же поспешило продемонстрировать свое миролюбие по отношению и к Хань, и к Давань, повелев пяти своим северным сихоу принимать и обеспечивать продовольствием следовавших через Давань ханьских послов.

Кроме того, нападение на Давань непременно осложнило бы отношения с северным соседом — Канцзюй, выступившим союзником ее в войне с Хань. И Большое Юэчжи предпочитало сохранять и впредь давние дружественные связи с этим царством кочевников, имевшим сильное войско. Это очевидно из того, что Канцзюй, несомненно, благодаря дружбе с Большим Юэчжи, делавшей его южные рубежи безопасными, значительно расширил в I в. до н. э. свои владения (Боровкова, 1989, с. 63–66), о чем свидетельствует и увеличение численности его войска, а значит и населения, по сравнению с концом II в. до н. э. на треть, с 80–90 тыс. до 120 тыс. человек (о Канцзюй I в. до н. э. см.: Боровкова, 2000, гл. 12, с. 381–409).

Стабильности внешнеполитического положения Большого Юэчжи в I в. до н. э. способствовала и ситуация у его могущественного западного соседа — Аньси (Парфянского царства). В начале века оно продолжало на западе борьбу против селевкидов, в 80–60-е годы до н. э. отражало натиск переживавшего тогда пик своего могущества Армянского царства, возглавляемого Тиграном II Великим (95–56). Когда же в 64 г. до н. э. Рим уничтожил последних потомков селевкидов в Сирии, ставшей его провинцией, Парфия, завладевшая к тому времени всей Месопотамией до Евфрата, стала граничить с ним. И до того непростые отношения с Римом теперь резко обострились. Дважды пришлось парфянам отражать вторжение римских войск, возглавляемых Крассом в 53–51 гг. и Антонием в 37–35 гг. до н. э. Так что Парфия изолировала Большое Юэчжи от античного мира, и там ничего не знали об этом царстве. Только после того как император Август (27 г. до н. э. — 4 г. н. э.) установил в 20 г. мир с Парфией и между ними стали развиваться политические и торговые связи, ситуация изменилась. В Рим прибыли посольства из Индии (Светоний, 1990, с. 46) и в 13 г. н. э. посольство из Бактрии (Массон М., 1950, с. 40), от которых и дошли до Страбона сведения о том, что тохары и три других племени кочевников, пришедшие с северного берега Яксарта (Сырдарьи), завладели Бактрией, т. е. о том, что юэчжи, жившие к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи), завладели лежавшей к югу от нее Дася (Бактрией).

Нет сомнения в том, что в течение I в. до н. э. Большое Юэчжи не имело контактов на государственном уровне с Цзибинь, так как ее возглавляли саки, разгромленные и изгнанные с их родины во II в. до н. э. именно юэчжами и уже потому враждебные им.

Такая внешнеполитическая изолированность Большого Юэчжи в I в. до н. э. и объясняет отсутствие сведений о нем в китайских, античных и индийских письменных источниках того времени, за исключением рассмотренных данных в «Хань шу» за самые первые годы этого века. И потому единственными источниками по его истории большей части этого века оказались археологические и нумизматические материалы.

Но сведения о Большом Юэчжи в «Хань шу» за первые годы I в. до н. э. позволяют предположить по каким основным направлениям пошло его развитие в последующее время и правильно понять и датировать свидетельства археологических и нумизматических материалов.

Поэтому в заключение кратко напомним, что удалось выяснить о Большом Юэчжи I в. до н. э. в результате проведенного в данной главе исследования сведений «Хань шу» и других древнекитайских историй.

Большое Юэчжи, бывшее, по «Ши цзи», до конца II в. до н. э. кочевым царством и лежавшее к западу от Давань (Ферганы) и к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи), оказалось в I в. до н. э., по данным «Хань шу», расположенным к юго-западу от Давань на месте Дася (Бактрии), большой земледельческой страны с множеством городов, лежавшей во II в. до н. э. к югу от него и этой реки. Но на рубеже II–I вв. до н. э. оно превратилось в земледельческое царство. Вместо ставки кочевого правителя столицей Большого Юэчжи стал город, бывшая столица Дася Ланьши, находившаяся, как выяснено в первой главе, на месте обнаруженного археологами огромного древнего городища у нынешнего г. Шахринау к западу от Душанбе.

Следовательно, население Большого Юэчжи, завладевшего Дася (Бактрией), стало состоять из 400 тысяч юэчжей-кочевников и более 1 миллиона бактрийцев-земледельцев.

Сведения об этом кардинальном изменении политической ситуации в регионе к западу от Давань могли быть получены при дворе Хань только по возвращении послов, отправленных У-ди в середине 99 г. до н. э. в Давань и в царства к западу от нее. Ведь после этого Хань никогда более не посылала посольства в царства данного региона.

А начались эти изменения после ханьско-даваньской войны 104–101 гг. до н. э., когда впервые новый правитель Давань осенью 100 г. отправил своего сына ко двору Хань, куда тот и прибыл не позднее самого начала 99 г. Так как вскоре, в середине 99 г., У-ди отправил более десяти посольств в Давань и царства к западу от нее и начал строить укрепления вдоль начального участка южного, прикуньлуньского, пути явно из расчета на возобновление тесных посольских связей с ними, то очевидно, что сын даваньского правителя не сообщил ему о каких-либо изменениях в Давань и вокруг нее, поскольку эти изменения до его отправления из Давань осенью 100 г. еще не произошли. Когда же посольства У-ди примерно на рубеже 99–98 гг. до н. э., пройдя через Давань, вышли по караванному пути к западу от нее, то обнаружили Большое Юэчжи на месте Дася и ставки принимавших их юэчжийских сихоу. Следовательно, Большое Юэчжи завладело Дася (Бактрией) после ухода из Давань осенью 100 г. сына ее правителя, но до прихода в нее в конце 99 г. ханьских посольств, т. е. на рубеже 100–99 гг. до н. э.

Установление даты этого события открыло возможность найти ответ на вопрос, когда в Большом Юэчжи были созданы владения пяти сихоу с их городами-ставками: если они находились к северу от р. Гуйшуй (Сырдарьи), то, скорее всего, были выделены во II в. до н. э., когда Большое Юэчжи занимало только эти земли; если же к югу от этой реки, где начинались земли Дася, то, несомненно, были созданы после того, как оно на рубеже 100–99 гг. до н. э. овладело ею.

Уже тот факт, что в «Хань шу» ставки пяти сихоу названы городами, позволяет предположить, что они были учреждены в городах Дася, так как до овладения ею юэчжи-кочевники городов не имели. Но требовалось обосновать это логическое умозаключение конкретными данными, для чего и было проведено историко-географическое исследование вопроса об их локализации.