Кузница в Лесу
Шрифт:
В нескольких словах он рассказал то малое, что было известно о Детях Тапиау.
— Конечно, мы должны поискать его, но быстро, — заключил он. — И производить как можно меньше шума.
Подобно утренним теням, они разбрелись по берегу, разыскивая следы своего спутника в заливе и даже за его пределами. Однажды Элоф заметил что-то в отдалении на воде, однако это был всего лишь второй плот, перевернутый, но целый, приставший к какой-то песчаной отмели. Мокрые бревна были такими же пустыми, как и поверхность воды в промежутке. Спустя долгое время, когда никаких признаков пропавшего корсара так и не было обнаружено, Керморван распорядился прекратить тщетные поиски.
— Конечно, почему бы и нет, — проворчал Кассе, обращаясь к Арвесу. — Еще
В следующее мгновение он растянулся на камнях, хватаясь за разбитый рот. Гизе возвышался над ним, сжимая огромные кулаки; смуглое лицо лесника побагровело от ярости.
— А Эйсдан? — возмущенно прорычал Гизе. — А молодой Хольвар? Но, если ты хочешь, Кассе, я готов добавить к этому списку еще одного сотранца!
Кассе с искаженным лицом схватил зазубренный камень и стал подниматься, но Борхи ударил его по руке, и он снова упал.
— Достаточно! — отрезал Керморван и оттолкнул Гизе. — Ты, Кассе, сам напросился.
— Точно, — поддержал Борхи, не обращая внимания на злобный взгляд Кассе и не пытаясь помочь ему подняться на ноги. — Сохрани свою желчь для тех чудовищ, которые затеяли бойню. Подлые твари — напасть без причины!
Элоф огорченно покачал головой.
— Боюсь, это не так, Борхи. Мы разрушили их плотину и порвали их ловчую сеть. Должно быть, эта постройка стоила им великого труда: ведь они не могут выходить на сушу за древесиной и вынуждены работать только с плавником. Должно быть, они решили, что это мы напали на них. Что касается бойни, то Иле искалечила одно из этих существ, а я ранил или убил другое. Обиднее всего, что мы не могли найти общий язык.
Воцарилась тишина, и многие снова посмотрели на озеро. По мере того как солнце поднималось над лесистыми холмами, цвет его поверхности изменился с маслянисто-черного на серо-стальной. Над водой стелились струйки легкого тумана, словно заигрывавшие с отражениями облаков. В кустах вокруг зачирикали и защебетали мелкие птицы, и ужасы прошедшей ночи немного отступили от них. Но Кассе сидел на камне отдельно от остальных и изредка сплевывал кровь через разбитые губы.
— Что дальше? — спросила Иле, не питавшая большой любви к созерцанию рассвета.
Керморван поднял руку, призывая к тишине, и указал на Аес. Тогда Элоф услышал отдаленное эхо над озером, топот множества подков, отрывистое фырканье и треск веток, ломаемых крупными телами животных.
— Какое-то стадо. — Голос Керморвана зазвучал почти так же звонко, как раньше. — Ничто их не тревожит, значит, мы на время ускользнули от наблюдателей. Но если мы хотим оставаться на свободе, то не можем задерживаться здесь, а чтобы выжить, нам нужно охотиться. Поэтому… — Он пожал плечами. — Вы спрашиваете, что дальше, леди? Мы продолжим путь. Что нам еще остается?
И вот, когда восходящее солнце окрасило утренний туман бледным золотом, отряд наконец вошел под своды Великого Леса, самого Тапиау'ла-ан-Айтен. А поскольку река унесла их за сто пятьдесят лиг от его западных окраин, они сразу же вступили в самое сердце этих великих владении. Для Элофа, усталого и отягощенного недавними потерями, это впечатление оказалось более странным, чем он ожидал; ему казалось, словно он вошел в громадный зал славы, некий величественный мавзолей, похожий на те, которые он видел в Кербрайне, но бесконечно более огромный и древний. Стволы деревьев возвышались как колонны, поддерживающие необъятный свод из переплетенных ветвей, чья зеленая и желтая листва играла гораздо более богатыми оттенками, чем медные крыши или позолоченные купола. Даже солнце считалось с ними, склоняясь к земле узкими лучами, высвечивавшими небольшие участки на фоне благоговейного сумрака, или отбрасывая зеленоватые отблески на узловатую кору. Иногда свет казался радужно-переливчатым, словно тени от цветных стекол, а капли росы блестели на листьях и покрывали густые мхи
пологом мерцающего серебра. Этот лес всегда сохранял воспоминание о прошедшем дожде или готовился к следующему.Теперь, когда Элоф был на суше, он мог видеть, что кустарники и небольшие деревья изменились наравне с великанами; среди более знакомых зарослей можжевельника, рябины, остролиста и черемухи он обнаруживал стройные осины, сумах и тутовник, уже усыпанный незрелыми ягодами, и сотни других растений, названий которых он не знал. Ивовые и ольховые ветви склонялись над ручьями, через которые они переходили, но кусты, к которым он привык у себя на родине, вырастали здесь до размеров больших деревьев. Вообще все растения, даже вьющиеся, были здесь более пышными и крупными, чем где-либо еще, поэтому Элофу начало казаться, что он сам и его спутники уменьшились и стали похожи на мелких зверушек, бегающих и роющихся возле корней всю свою короткую жизнь. Однако не только размеры деревьев подавляли людей, но и нечто более великое, обитавшее в этом месте, — некое древнее присутствие, которое он ощущал с самого начала.
— Мне все время кажется, что здесь есть кто-то еще, — пробормотал Рок, идущий рядом с Элофом. — Не выслеживает нас, больше похоже на… трудно сказать. Словно кто-то есть в соседней комнате или за углом, и ты все время знаешь об этом. Кто-то… важный.
Элоф кивнул.
— Я чувствую то же самое, но еще острее. Как будто я украдкой прохожу мимо чьей-то двери или у кого-то за спиной. Немного взволнован, немного испуган, как в детстве, и стараюсь не выдать себя… — Он озадаченно покачал головой.
В ту первую темную ночь в башне Вайды он ощущал нечто подобное, но более отдаленное — огромную пустоту, наполненную памятью о пережитых страданиях. Здесь было по-другому: возбуждение и нервное покалывание во всем теле напоминало прикосновение Льда, которое для него было мучительным, а для Керморвана — только холодным и причиняющим неудобство. Здесь Рок и все остальные чувствовали то же самое, а их неудобство было совершенно естественным.
— Что ж, — вздохнул Элоф. — Сейчас у нас есть более неотложные заботы. Но если тебе снова покажется, что кто-то есть за углом…
— … Или собирается выйти из-за угла, — добавил Рок. — Да, я шепну тебе на ухо. Если уж на реке было так плохо, то здесь нужно быть готовым ко всему.
Но в первый день, когда путники шли по следу стада, они не видели ничего, кроме повседневной жизни любого обычного леса, хотя даже мелкие животные и птицы здесь были крупнее и выглядели более холеными, чем им приходилось видеть.
— Как они могут так быстро летать в этом воздухе? — удивился Тенвар, наблюдавший за стайкой соек, трещавших и круживших между ветвями. Его одежда, как и у всех остальных, была сырой и никак не высыхала. — Он такой густой, что похож на суп!
Керморван улыбнулся, хотя его собственные волосы висели влажными прядями и казались серыми от росы.
— Если бы он был еще и таким же питательным! Но он хорош по-другому: запахи здесь держатся дольше, даже для слабого человеческого носа. Я уверен, что скоро мы выйдем на след животных, достаточно крупных, чтобы обеспечить нас пропитанием на много лиг пути. Так что не унывай, Тенвар, и пусть полный желудок будет наименьшей наградой за твои усилия!
Но, хотя остальные охотники разделяли мнение Керморвана, к вечеру они так и не взяли след. Не оставалось ничего иного, кроме остановки на ночлег и ожидания ночлега. Кассе, самый искусный в установке силков, поймал двух кроликов, и эта добыча, вместе с корнями и травами, собранными Элофом, много знавшим о них со времен своей уединенной жизни на болотах, составила их ужин. Они нашли лощину — полоску травянистой земли среди огромных древесных корней, где было лишь чуть-чуть суше, чем в других местах, — и Керморван соорудил земляную печь, накрыв ее сверху листьями, чтобы приглушить дым. Но хотя печь работала хорошо, а кролики были необыкновенно большими, то был скудный ужин для десятерых усталых и голодных путников.