Кузя, Мишка, Верочка
Шрифт:
— Вы семью-то другую ищете?
— Ну… Мы об этом думаем. Пока, правда, не нашли, сейчас новую группу тренинга набрали… Может быть, там кто-то будет…
— Я вот что скажу, — Надин голос звучал напряженно, явно решилась сказать что-то важное, но неприятное — вы семью ищите. Но я не уверена, что его отдам. Понимаете?
В общем-то, мы понимали. Надя любила Мишку. Она была к нему очень привязана. Она практически не могла с ним расстаться — даже собственные родственники, выражающие желание пригласить Мишку погостить, не представлялись Наде достаточно «надежными». При этом она мучительно боялась будущего. Чего боялась? Прогнозы по поводу развития Мишки, его здоровья, как физического, так и психического, были весьма неоднозначны. Может быть, все «выправится». А может быть,
В Надиной нерешительности, конечно, играло роль и то, что изначально она не собиралась брать «тяжелого» ребенка. Не готовила себя к трудностям и испытаниям. Не настраивала себя и свою семью на то, что далеко не все будет гладко. Через наш детский дом прошло много семей, которые воспитывают и более сложных детей. Но они шли на это сознательно. У Нади же все получилось как бы случайно. Надя понимала, что она может не выдержать. А больше всего она боялась, что не выдержит Коля.
Коля к Мишке относился снисходительно. Приняв его как «прихоть» жены, он со временем привык, что в доме живет это не совсем понятное существо, шумное и не очень предсказуемое. Мужчина от природы спокойный и физически очень сильный, он легко справлялся с Мишкиными «всплесками». Но любить он его — не любил. Снисходительно принимал Мишкино восхищение. Вежливо терпел Мишкины нежности. Когда «сынок» его доставал, молча уходил в другую комнату. Мишка оставался для него чужаком.
Неизвестно, во что бы все это вылилось, да вот случилась в семье одна история. Неприятная — это мягко сказать. Однажды, когда Коле нужно было срочно куда-то ехать, его машина оказалась «запертой». Вдоль его «жигулей» аккуратно была припаркована соседская машина. Вплотную. Машина того самого соседа, которого Мишка когда-то «осадил» в лифте. Николай очень торопился. Он побежал звонить в дверь соседу. Дверь не открывали. Он пытался сдвинуть ту машину — она не сдвигалась. Коля кое-как забрался в свои «жигули» и попытался выехать. Раздался скрежет. «Соседа» он все-таки задел.
Расстроенный, Николай выбрался наружу и обнаружил рядом жену соседа. Женщина кричала. «Да пошла ты…» — не сдержался Коля, которому каждые две минуты названивали с работы. Дальше все развивалось, как по заранее заготовленному сценарию. Мгновенно приехал наряд милиции. Колю забрали в отделение. «Мы просто не понимали, что происходит, — рассказывала потом Надя, — у нас ведь как — человека убивают, а их не дождешься. А тут машину поцарапал, выругался — и как понеслось!» «Нецензурная брань», «умышленная порча имущества» — на Колю завели уголовное дело. Соседи, последнее время уже привыкшие улыбаться Наде и похорошевшему Мишке, снова стали коситься. На работе к Колиной истории отнеслись с подозрением.
«Все к нему стали относиться как к уголовнику какому-то, — говорила Надя, — чуть ли не шарахались от него». Конечно, не все так однозначно Колю осуждали. Кто-то верил, что он ни в чем не виноват. Но знаете, как в том анекдоте: «не то он украл, не то у него украли, но осадок остался». Как себя чувствовал Коля? Он никогда не говорил о своих чувствах — не было у крестьянского сына такой привычки. Можно только предполагать, что он чувствовал и о чем думал. Сильный, уверенный в себе мужчина, привыкший к тому, что окружающие его уважают. Сам ценящий в жизни и в людях честность, аккуратность и добропорядочность.
«Коля пришел домой, вечером, — вспоминала Надя, — на него было страшно смотреть. Для него это был позор.Унижение. А этот шепот за спиной! Не будешь же к каждому подбегать и объяснять, что произошло на самом деле». Мишка Колю ждал. Впрочем, он ждал его каждый вечер, и этот раз для него ничем не отличался от других. «Папа, папочка пришел! — Мишка подбежал и, как всегда, со всего размаха уткнулся в Колю, — папочка, пошли со мной. Папочка, я тебя ждал. Папочка, ты самый лучший. Я тебя люблю!» Понимал ли Мишка то, что происходит? Признавался ли Коле в любви горячее, чем всегда? Кто знает… «Знаете, — Надя говорила немного смущенно, —
даже я ведь Колю немного осуждала. Нет, я его, конечно, поддерживала во всем. Но вот иногда мысли-то были — ну, мог бы и не ругаться, мог бы и плюнуть на эту машину. А для Мишки всего этого просто не существовало. У него был любимый папа. Папа, которого он любил — несмотря ни на что».Я не буду рассказывать, что было дальше. Они так и живут… Мишка пошел в школу. В коррекционный класс, но его обещают перевести в обычный. Надя отдала его заниматься фигурным катанием. Через некоторое время его отчислили. «Почему?» — спросила я Надю. «Да неинтересно ему эти кренделя выкручивать, — сказала Надя, ничуть не расстроенная, — ему надо так — по прямой».
История 4
Сестрица Аленушка и братец Иванушка
— Там не просто грязно! Там вонь такая стоит, вы бы видели! — социальный работник Галя даже чуть подпрыгивала и взмахивала рукой, тщетно стараясь изобразить все «в звуках и красках».
— Галь, ну как можно вонь увидеть? — укоризненно поправила Люда, работающая с Галей бок о бок в нашем патронатном детском доме, в службе, занимающейся неблагополучными семьями [9] . — Но воняет там действительно…
— А дедушка вышел к нам пьяный, еле на ногах держится. Голый весь…
9
В детском доме работала служба «Кровная семья», сотрудники которой занимались тем, что разыскивали кровные семьи детей, попавших в детский дом. В задачу службы входило определить, сможет ли семья восстановиться и вернуть ребенка, помочь семье в этом. Если же возврат ребенка в кровную семью был невозможен, сотрудники службы старались сохранить для ребенка информацию о семье и, по возможности, поддерживать контакт.
— Как — голый? Ужас какой… Что, прямо голый вышел?
— Ну, не совсем голый… На нем повязка какая-то набедренная была. Посмотрел на нас и ушел спать дальше. А комнаты нам бабушка показывала. Мебели почти нет, тряпки какие-то на полу… А стены чем-то таким испачканы… ну прям не знаю, чем.
Отчет о посещении социальными работниками кровной семьи детей Ивановых проходил как-то излишне эмоционально. Видимо, запах повлиял…
Дети Ивановы поступили в наш детский дом накануне. Прямо из семьи, от бабушки с дедушкой. Таких детей у нас в детском доме почти половина — тех, кто прямо из семьи… Еще вчера ребенок ночевал в своей не слишком чистой, но родной постельке. Смотрел на мир из своего окошка. А сегодня — казенный дом, изолятор…
Почему их забрали? Нет, никаких душераздирающих подробностей не было. Школа неоднократно жаловалась на то, что дети запущены. Плохо, грязно и не по сезону одеты. При очередном медосмотре обнаружили педикулез. Соседи при опросе подтвердили — да, пьют бабуля с дедулей, ох, пьют! Ну и разные другие обстоятельства учитывались органом опеки и попечительства…
Есть в нашем детском доме служба «Кровная семья». Ну да, та самая, что посещала бабушку с дедушкой. У службы «Кровная семья» задачи какие? Вообще-то, строго говоря, их основная задача — помогать неблагополучным семьям. Делать что-то, чтобы вот этот ребенок не потерял своих не слишком путевых, но любимых родственников. Работа эта тяжелая и неблагодарная. Результатов мало. Часто, как ни стараются семье помочь, ребенок все равно рано или поздно попадает в детский дом.
Тогда служба «Кровная семья» продолжает работать с семьей ребенка, попавшего в детский дом. Иногда ведь удается — ребенок к маме возвращается. А если нет никаких шансов для ребенка — вернуться? Тогда все равно — работать. Поддерживать связь с кровной семьей ребенка, собирать информацию. Потому что это нужно ребенку. Потому что эти пьющие грязные люди — единственные на земле его близкие люди. Вот и ходят сотрудники «Кровной семьи» «в гости», поддерживают связи с теми родственниками, с которыми их можно поддерживать. И даже не морщатся.