Квадратное время

Собственно, а куда бежать? Выдать себя за хроноаборигена? Обзавестись нужными документами, свалить за границу, например в штаты, заработать там на изобретениях из будущего кучу баксов? А как иссякнет резерв послезнания, кататься на волнах прибоя Гаити или Таити с шикарными девушками? Иметь уникальный шанс сделать СССР величайшей державой планеты, но бездарно спустить его на такую ничтожную глупость как девки и деньги? Ну уж нет!!!

Правильный вариант – прямо тут, в Петербурге, устроиться на хорошую работу и семимильными шагами двигать вперед науку и технику, к заветным орденам и вящей славе Советского Союза. Ведь это вполне реально… однако есть нюансы. Смогу ли я сойти за своего? Сколько надо будет убить сил на поиски точки приложения знаний будущего века и завоевание авторитета? Да у меня одно лишь обустройство быта сожрет чертову кучу времени!

Вот сразу бы, как пишут в некоторых книгах, добраться до ответственных руководителей высокого ранга, лучше всего – товарища Сталина. Почему нет? Убедить его в реальности переноса не так и сложно, у меня есть документы, деньги и, главное, смартфон. Железобетонные доказательства, их примет любой разумный человек, а значит, великий вождь непременно поверит в правдивость моих рассказов.

Дело за малым – личной встречей, по возможности, без свидетелей. Не самая простая задача. Сдаться местному ФСБ? Или как их называют правильно, НКВД? [8] Страшно – уж очень противоречивая о них репутация сложилась в 21-ом веке. Уверен, в органах идиотов не держат, разберутся рано или поздно, вот только… по спине пробежал неприятный холодок.

8

Правильное название для 1926 года – ОГПУ при CHK СССР (1923–1934). НКВД СССР образован позже – (1934–1941).

Мой главный, неопровержимый аргумент – только смартфон, а он штука хрупкая, требует нежного обращения. А ну как до него дотянутся мозолистые пролетарские руки? С отверткой номер четыре, к примеру? Свидетельством моего происхождения из будущего мобилка быть не перестанет в любом виде, вот только жалко кучи скачанных в него учебников, книг, фотографий и фильмов. Для СССР они куда полезнее моей дырявой памяти!

Что же до первоначальных доказательств… Так с лихвой хватит паспорта, прав и бумажных купюр! Их, по крайней мере, сломать невозможно. А чудесный электронный кладезь информации пока спрятать, от греха подальше.

Сказано – сделано. Включив режим фонарика на телефоне, я полез в дальний угол, присматривать место для тайника. Разгреб мусор в подходящем месте, и… убедился, что подобная идея уже приходила кому-то в голову. Под тонким слоем шлака обнаружился шикарный деревянный ящик, в котором лежала целая гора остроносых патронов, собранных для удобства подсчета и переноски жестяными скобками по пять штук, [9] а под ними… я запустил руки внутрь и вытащил прекрасно сохранившуюся «мосинку». Встал, приложился, подцепил из специально вырезанного в деревянной ложе паза [10] массивный шарик рукоятки затвора, провернул, дослал, вернул обратно.

9

Так выглядели патронные обоймы, но ГГ про это не знает.

10

Судя по данной детали, ГГ нашел карабин «Маузер» model 98.

Неплохое место! Винтовка явно тут пролежала не один год, но совсем не заржавела. Значит, и с электроникой ничего не случится. Я полюбовался на гаснущий экран смарта, вытащил батарею и засунул все вместе в полиэтиленовый пакет Finland, рядом с коробкой подарочного варианта этой самой водки. Чуток помедлив, присовокупил запасные аккумуляторы, наушники и походный, приспособленный «ко всему на свете» зарядник. Пристроил рядом с оружием, закрыл крышку и забросал обратно «как было».

Между тем, стоило поторопиться. День явно двигался к полудню, зверски хотелось есть, а программа предстояла не малая: добраться до ленинградского парткома и как-то привлечь внимание одного из ответственных товарищей. В идеале, конечно, самого Кирова – вроде как его еще не убили. Но на крайний случай сойдет и какой-нибудь помощник-секретарь, тем более в лицо я гарантированно одного от другого не отличу.

План, без сомнений, был хорош. Да только отсутствие зеркала и суровая реальность эпохи опрокинули мои расчеты еще до того, как я успел добраться до Невского, где, по моим соображениям, должны находиться правительственные здания.

Первой ошибкой стало любопытство. Очень уж хотелось своими глазами посмотреть, какова она, жизнь в прошлом. Влиться в непривычный на вид, но, как и в будущем, вечно куда-то спешащий поток людей мне удалось без труда. Двигаясь в сторону центра, я украдкой разглядывал прохожих, заодно – останавливался перед витринами, а то и вообще, проходил внутрь магазинов.

Это в двадцать первом веке тяжело разобрать, кто идет рядом с тобой, охранник из торгового центра, менеджер средней руки или скромный коммерсант-миллионер. Дешевая китайская одежда уравняла всех, отличить настоящий Hugo Boss от поддельного лично я не в состоянии даже на ощупь. Зато тут, в разгаре НЭПа, поговорка «встречают по одежке» более чем в тему. Особенности профессии и уровень дохода прекрасно заметны с десятка шагов. Так что уже спустя час я вполне уверенно разбирался в основных типажах, благо хоть какие-то знания истории школа, университет и телевизор сумели вбить в мою голову. Однако вовремя осознать глубину отличий своего собственного внешнего вида от привычных хроноаборигенам образов я не успел. И это стало второй ошибкой.

На выходе из заваленной барахлом антикварной лавки меня ждал представитель власти. По крайней мере, на его странной полукепке-полупилотке с красным дном, черным козырьком и оторочкой из серого барашка красовалась кокарда с серпом и молотом, а длинную темную шинель перетягивали кожаные ремни портупеи. Не иначе продавцу, еврею средних лет, показался подозрительным мой интерес к напольным английским часам семнадцатого века, и он умудрился кого-то послать за милицией. Сам же добрый десяток минут вешал мне на уши лапшу, как с подельниками вытаскивал данный предмет декора из дворца великих князей, попутно отстреливаясь направо и налево от конкурентов-мародеров.

– Милиция Ленинграда. – Представился служитель закона. – Предъявите документы!

Повеяло чем-то знакомым и безопасным. Возможно, именно поэтому я допустил третий, финальный промах, кардинально поменявший не только мои планы, но и, вероятно, всю историю данного мира. Вместо того чтоб с наглой мордой и раскатистой американской «R» заявить что-то академическое, на вроде: «What can I do for you, sir?!» я тупо, как школьник, проблеял:

– Вот… дома их оставил!

– Работаете? Учитесь? – тон милиционера изрядно похолодел.

– Учусь, на электрика, – как можно беспечнее постарался ответить я. – В универе…

– В каком именно, позвольте узнать?

До меня, наконец, дошло, единственный разумный выход – бежать. Что, собственно, я и сделал, мгновенно сорвавшись с места со всей силой молодых мышц, прекрасно натренированных в 21-ом веке бегом и лыжами. Преодолев в десяток прыжков чуть не пол квартала, уже начал надеяться на успех, когда какой-то балбес в военной шинели бросился буквально мне под ноги.

Подняться уже не дали, а сильный удар по затылку вообще отбросил в короткое беспамятство. Отлежаться, впрочем, не вышло, меня живо оторвали пинками от истоптанного в грязь снега, сунули сразу с двух сторон в ребра револьверы. Причем уже не вежливые служители закона, а какие-то полукриминальные, испитые типы в штатских пальто да помятых суконных кепках. Всего и отличий, что один рябой, без переднего зуба, а второй в очках с монументальной роговой оправой. По телу зашарили чужие руки.

– Милиция! – неуверенно вскрикнул я.