Квадратный ящичек

– Но фамилия одного из этих людей - Фленниген, - заявил я.

– Не думаю, чтобы подобное доказательство имело на суде большое значение, - отозвался Дик.
– Но я уже выкурил сигару. Что ты скажешь, если мы пройдем в салон и разопьем бутылочку красного вина? Заодно ты покажешь мне этих двух Орсини, если они там.

– Хорошо. Я решил весь день не спускать с них глаз, - заявил я. Только не смотри на них слишком пристально, чтобы они не заметили, что за ними наблюдают.

– Будь спокоен, - заверил меня Дик, - я буду вести себя, как невинный ягненок.

Мы спустились с палубы и вошли в салон.

За огромным столом в центре комнаты собралось довольно многочисленное общество. Некоторые пассажиры возились с непослушными саквояжами, другие закусывали, третьи читали или чем-нибудь развлекались. Тех, кого мы искали, здесь не было. Покинув салон, мы обошли все каюты, но безуспешно. "Боже милостивый!
– подумал я.
– Может быть, в этот самый момент они находятся у нас под ногами - в трюме или машинном отделении - и собираются пустить в ход свое дьявольское изобретение!"

Лучше уж узнать самое худшее, чем пребывать в неведении!

– Официант, еще какие-нибудь пассажиры здесь есть?
– спросил Дик.

– Да, двое - в курительной комнате, сэр, - ответил тот.

Небольшая, но уютная и роскошно обставленная курительная комната находилась рядом с буфетом. Мы толкнули дверь и вошли. Вздох облегчения вырвался у меня из груди. Я увидел мертвенно-бледное лицо Фленнигена с немигающими глазами и решительной складкой губ. Против него сидел Мюллер. Они играли в карты и пили вино. Я толкнул Дика локтем, подтверждая, что наши поиски увенчались успехом, а затем мы с самым непринужденным видом уселись рядом с ними. Заговорщики не удостоили нас даже взглядом. Я стал внимательно наблюдать за ними. Они играли в "наполеона".

Оба были тонкими знатоками игры, и я не мог не восхищаться самообладанием, с каким эти люди, скрывая свою страшную тайну, хладнокровно подбирали длинную масть или ловили королеву. Деньги быстро переходили из рук в руки, но чернобородому явно не везло. В конце концов он с раздражением швырнул карты на стол, выругался и заявил, что больше не намерен играть.

– Будь я проклят, если еще соглашусь тянуть эту канитель!
– воскликнул он.
– За пять конов у меня ни разу не было больше двух карт одной масти!

– Ничего, - ответил его товарищ, сгребая выигранные деньги.
– Проиграть или выиграть несколько долларов - какое это будет иметь значение после того, что произойдет сегодня вечером?!

Меня поразила наглость этого мерзавца, но я с самым бесстрастным видом продолжал разглядывать потолок и попивать вино. Я чувствовал, что Фленниген пристально смотрит на меня своими волчьими глазами, проверяя, не вызвал ли у меня подозрений этот намек. Затем он что-то шепнул своему товарищу, но я не расслышал, что именно. Очевидно, это было предупреждение, так как тот сердито ответил:

– Чепуха! Что хочу, то и говорю! Излишняя осторожность как раз и может погубить все дело.

– Ты, видно, не заинтересован в успехе, - ответил Фленниген.

– Ничего подобного, - буркнул Мюллер.
– Ты отлично знаешь, что если я делаю ставку, то надеюсь выиграть. Но я никому на свете не позволю отчитывать меня и одергивать. Я не меньше, пожалуй, даже больше тебя заинтересован в успехе нашего дела.

Ом весь кипел от злости и некоторое время яростно дымил сигарой. Его компаньон тем временем посматривал то на Дика Мертона, то на меня. Я понимал, что нахожусь рядом с человеком, готовым на любой шаг, что стоит ему заметить хотя бы легкую дрожь моих губ, и он тотчас же меня укокошит. Однако я проявил больше самообладания, чем мог от себя ожидать в столь трудных обстоятельствах. Что касается Дика, то он оставался невозмутимым и бесстрастным, как египетский сфинкс.

Несколько минут в курительной комнате царило молчание, нарушаемое только шуршанием карт, которые тасовал Мюллер перед тем, как положить в карман. Он по-прежнему казался рассерженным. Бросив окурок в урну, он вызывающе взглянул на своего спутника и повернулся ко мне:

– Не можете ли вы сказать, сэр, когда на берегу получат первую весть о нашем пароходе?

Теперь они оба смотрели на меня, и хотя я, быть может, немного побледнел, но ответил спокойным голосом:

– Я полагаю, сэр, первое известие о нашем пароходе будет получено, когда мы достигнем Куинстауна.

– Ха-ха-ха!
– рассмеялся сердитый человечек.
– Я знал, что вы так скажете. Не толкай меня под столом, Фленниген, я не выношу этого. Я знаю, что делаю. Вы заблуждаетесь, сэр, - продолжал он, вновь поворачиваясь ко мне, - глубоко заблуждаетесь.

– Возможно, о нас еще раньше сообщит какой-нибудь встречный корабль, высказал предположение Дик.

– Нет, вовсе не корабль.

– Погода прекрасная, - заметил я.
– Разве корабль не увидят, когда он прибудет к месту назначения?

– Я этого не говорю, но о нас услышат еще раньше и в другом месте.

– А где же?
– полюбопытствовал Дик.

– Этого я вам не скажу. Но сегодня еще до темноты узнают, где мы находимся, причем самым необычайным, таинственным способом.
– И он снова хихикнул.

– Пойдем-ка на палубу, - проворчал Фленниген.
– Ты хлебнул лишнего, и этот проклятый коньяк развязал тебе язык.
– Схватив Мюллера за руку, он чуть не силой вывел его из курительной комнаты, и мы слышали, как они, спотыкаясь, поднялись по трапу на палубу.

– Ну, что ты теперь скажешь. Дик?
– спросил я прерывающимся от волнения голосом.

Но мой друг по-прежнему казался невозмутимым.

– Что я скажу? Да то же самое, что и его приятель. Мало ли чего не наболтает человек спьяну? От него так и разит коньяком.

– Чепуха, Дик! Ты же видел, как другой старался заткнуть ему рот!

– Конечно. Но он просто не хотел, чтобы его друг валял дурака перед незнакомыми людьми. Возможно, что коротышка - это сумасшедший, а другой приставленный к нему санитар. Вполне возможно.

– Ах, Дик, Дик!
– воскликнул я.
– Ну, можно ли быть таким слепым! Разве ты не видишь, что каждое их слово подтверждает мои подозрения?

– Вздор, дружище, - спокойно возразил Дик.
– Ты сам взвинчиваешь себе нервы. Ну, какой смысл во всей этой чертовщине? Каким это таинственным способом узнают, где мы находимся?

– А я скажу тебе, что он имел в виду!
– воскликнул я, наклоняясь к Дику и хватая его за руку.
– Какой-нибудь рыбак у американского побережья внезапно увидит в море вспышку и далекое зарево. Вот что он имел в виду!