Квантовый мост

– М-да… – озадаченно протянул он, – ну знаешь, у тебя и без миндалин башка варит дай боже…

Ей сделалось приятно, возражать она не стала.

– Мой бывший как-то раз ляпнул, что мой айкью сопоставим с моим ростом, – не без гордости заметила Инга.

– Так и сказал? – изумился Евгений. – Вот хам!

– Я тоже тогда так подумала, что, мол, айкью такой маленький, даже собралась послать Стефана подальше, – Инга усмехнулась, – но он вовремя пояснил, что имеет ввиду число сантиметров, составляющих мой рост. То есть сто пятьдесят пять.

– А-а… ничего себе комплимент, тогда он молодец. Но теперь понятно, откуда у тебя такой хриплый голос. Я-то думал, потому что куришь много.

– Не-а, у меня такой с детства.

После недолгой паузы Евгений сказал:

– Как бы то ни было, нет никакой гарантии, что эти сновидения не причинят тебе вреда, раз они уже убили семь человек.

– Это да, согласна, – признала Инга, прихлебывая борщ, и добавила серьезным тоном: – Поглядим, что будет в эту ночь. Шипулин и Рогов были единственными, кто дожили до улыбки. А я ее пережила.

– Тебе, наверное, понадобится помощь? Вдруг что-то все-таки… Я мог бы приехать.

– Но Жень, чем ты мне поможешь, если вдруг что? Да и Наташа вряд ли обрадуется, если ты соберешься со мной провести ночь.

Евгений смущенно угукнул, признавая ее правоту. Она продолжала:

– Нет, знаешь, все-таки я отчего-то уверена, что со мной ничего дурного не случится. Если эти сновидения воздействуют на миндалины таким образом, что доводят людей до жутчайшего состояния, то мне это не грозит.

– А если миндалины – не единственный объект воздействия в мозге? – предположил Евгений.

– Не исключено. Но в таком случае вовсе необязательно, что воздействие окажется негативным или разрушительным, – возразила Инга.

– В принципе, верно, – согласился он, но голос его по-прежнему звучал озабоченно.

– Так что, – рассуждала она, – сегодня ночью все станет ясно. Если опять не случится ничего жуткого, то можно будет, думаю, окончательно признать, что вся эта фантастическая канитель для меня совершенно безопасна. Рано или поздно выяснится, что это такое, следует лишь набраться терпения.

Евгений помолчал, потом тихо произнес:

– Я боюсь за тебя…

Инга хотела было отмахнуться какой-нибудь поговоркой вроде: «чему быть, того не миновать», но в последний миг призадумалась. Его слова прозвучали как-то странно, словно бы он на самом деле хотел сказать что-то иное, но не посмел.

– Спасибо, Женя, – вымолвила она после некоторого молчания, – все будет хорошо.

– Позвони мне завтра с утра, лады?

– Обещаю!

Инга доела борщ с пирогами, вымыла посуду и отправилась прогуляться, желая по полной насладиться хорошей погодой, столь редкой для Санкт-Петербурга в это время года.

Неспешная прогулка по набережной помогла упорядочить мысли и чувства, принять и переварить то, что она узнала о своем мозге, о своей болезни, которая сделала ее столь непохожей на остальных людей. Выделяться из общей массы Инга привыкла еще со школьной поры, но сейчас, в зрелом возрасте, наблюдать вполне осязаемые проявления собственной анатомической уникальности было так необычно.

Нева играла солнечными бликами, волны негромко плескали о закатанный в бетон берег, чайки весело кричали над водой, кружась в беспрестанном хороводе. Вдали виднелся сверкающий в лучах осеннего солнца шпиль Адмиралтейства, острым копьем нацеленный в чистое голубое небо. Жизнь вдруг перестала казаться полной стрессов и разочарований, в ней нежданно-негаданно нашлось место для нежных, теплых чувств, и испытывать их было неописуемо приятно. Даже если они никогда не покинут своей резервации, именуемой душой. Там, спрятанные за колючей проволокой, под зорким оком надсмотрщика, они тихо тлели добрыми, ласковыми угольками.

Инга вернулась домой лишь к вечеру. Привычно помахала сидящим в минивэне бойцам невидимого фронта, в очередной раз подивившись их упорству в стремлении без толку тратить свое время. Ей стало немного жаль ребят, подумала, не принести ли им поесть. Нет уж, перебьются, решила она, весело взбегая по побитым каменным ступенькам на пятый этаж.

Алекс, как ни странно, на связь этим вечером не вышел. Наверное, опять уроки. Но мысли Инги больше занимало ожидание приближающейся полночи – времени, когда она обычно ложилась в постель.

Наконец час настал, и она погасила свет.

13

Вселенная спящего разума взорвалась сиреневым огнем, утопив безграничное пространство в буйном пурпуре. Из эпицентра взрыва медленно выплыли три полоски, сложившись в знакомые очертания. Верхушка знака округлилась, удлинилась, исторгла из себя неудержимый поток радости, заполонивший спящее сознание. И вместе с радостью из иного мира прорвались странные слова:

«Берегись двух бед. Твой дом – западня. Беги!»

Предостережение осело в нейронах и впечаталось в память. Но разум все еще спал.

14

Инга проспала беспробудно до самого утра. Когда открыла глаза, на часах было без десяти девять. Она привстала на локте, глотнула воды из стакана и упала обратно на влажную от пота подушку. В душе всколыхнулось неприятное предчувствие. Да, «страшная буква» вновь окатила волной необычайной радости, как только возникла во сне, но последовавшее за этим предостережение испортило впечатление. И вообще, такое произошло впервые. Никто из прежних жертв полосок ни словом не обмолвился о каких-либо сообщениях. Возможно, до них просто никто не доживал. Как бы то ни было, приснившийся знак оставил четкое и хорошо засевшее в памяти послание, которое насторожило и обеспокоило.

Инга лениво выползла из постели и отправилась в ванную, не прекращая размышлять о странном сновидении и тревожных словах. Стоя под горячим душем, прислушивалась к своим чувствам, которые испытала ночью и утром сразу после пробуждения, – ни малейшего признака того, что можно назвать страхом. Это, конечно, хорошо, но… как-то ненормально: дом – западня, две беды и надо бежать, но ей совершенно не страшно.

После завтрака набрала Жене и рассказала во всех подробностях о своем последнем сновидении и полученном послании, на что Гольдберг лишь недоуменно хмыкнул. А потом предложил запереться на все замки и сообщить в полицию, если вдруг начнет происходить что-то неладное. Инга пообещала держать его в курсе и перезвонить попозже вечером – на этом настоял Евгений, испытывая беспокойство за подругу.

Отключившись, Инга на всякий случай выглянула в окно и убедилась, что фээсбэшники на месте. Если что, можно набрать майору, свои контакты он оставил после первого допроса. Она порылась среди бумаг на письменном столе и отыскала заляпанную чайными пятнами визитку Рыльцева, вложила ее для надежности в кармашек футляра своего телефона.

А что, вообще, может случиться? Врагов у нее нет, да и красть в квартире практически нечего. Что может с ней произойти в ее собственном доме? Пожар? Взрыв бытового газа? Некая нелепая случайность, которая приведет к трагедии? Инга на всякий случай проверила все розетки и удлинители в квартире, заглянула в электрический щиток, где ровным рядом выстроились четыре пробки-автомата, даже принюхалась, не пахнет ли паленой резиной. Квартира проверку на безопасность выдержала на отлично. Немного расслабившись, Инга оделась и отправилась прогуляться, а заодно посетить ближайший супермаркет, так как запасы продовольствия подходили к концу.