Квартирный вопрос

– На площади.

Перед собственным подъездом меня ждал сюрприз. Я просто остолбенела, когда его увидела. Мы из такси с Сонькой вышли, она всё рассказывала мне о море и пальмах, описывала всё так красочно, что, кажется, даже таксист зависть почувствовал, потому что к концу поездки вздыхал всё чаще и заметно загрустил. Я тоже заслушалась и поэтому по сторонам не смотрела, только Соньку слушала, и вздрогнула, когда услышала зычное:

– Женя.

Мы с Сонькой оглянулись. Она удивлённо приподняла брови, а я нахмурилась. Не верилось, что Кирилл Александрович случайно проезжал мимо моего подъезда и решил поздороваться. Да и знакомые мне такие были без надобности, если честно.

Кирилл стоял у шикарной тачки, в шикарном костюме с отливом и улыбался шикарной голливудской улыбкой. У меня от переизбытка шика свело зубы, а Сонька тоже начала хмуриться.

– Чего ему надо?
– шепнула подружка.

Я усмехнулась.

– Кто это - ты не спрашиваешь. Очень интересно.

– А чего спрашивать? Я и так вижу.

Кирилл тем временем подошёл к нам и попытался улыбнуться ещё шире, но не вышло. Смотрел то на меня, то на Соньку, причём на Соньку куда более пристально.

– Добрый день, девочки.

– Здравствуйте, Кирилл, - произнесла я официальным тоном.
– Александрович, если не ошибаюсь?

– Ну что вы, Женечка, зачем такие формальности? Мы же с вами подружились.

– Не помню такого. Что вам нужно?
– Сглотнула и добавила: - Его нет, он уехал. Вы ведь Глеба ищите?

– Нет. Я вас ищу.

– Зачем?

Кирилл снова посмотрел на Соньку, а меня вдруг затрясло. Вдруг я оказалась права и с Глебом что-то случилось? А этот... друг на Соньку пялится!

– Кирилл, так какое у вас ко мне дело?
– нетерпеливо поинтересовалась я.

Он пожал плечами.

– Никакого. Меня попросили вам кое-что передать.

– Что?

Кирилл вернулся к своей машине и открыл заднюю дверь.

– Ох, не нравится мне всё это, - нервничала рядом со мной Сонька.
– И тип этот не нравится.

Я никак не отреагировала на её слова и в предобморочном состоянии наблюдала за тем, как он достаёт из машины букет пионов.

– Вот.
– Кирилл протянул мне цветы.
– Служба доставки, так сказать.

Цветы я взяла. Облизала пересохшие вдруг губы.

– Ещё что-нибудь?
– тихо спросила я.

Кирилл покачал головой.

– Нет. Только цветы и спасибо.

– Спасибо, значит...
– Я кивнула и медленно пошла к подъезду.

– Женя! Я могу передать что-нибудь в ответ!..

Я вошла в подъезд, металлическая дверь страшно грохнула за моей спиной. Ожидая лифт, сунула нос в пионы и закрыла глаза. От напряжения меня трясло.

– Значит, не аферист, - задумчиво пробормотала Сонька где-то рядом.
– Значит, всё серьёзно.

Я не ответила.

Я смотрела на пионы и злилась. Цветы, конечно ни в чём не виноваты, но подумать только, какая сволочь!..

– Чтоб тебе пусто было, мерзавец, - пробормотала я. Снова посмотрела на пионы, подошла и поправила цветы, чтобы красивее смотрелись в вазе. А сама вопросом задавалась - для чего я это делаю? Выкинуть их с крыши и Мартынова бы следом сбросить...

Я безумно злилась, причём в первую очередь опять же на себя, что в очередной раз оказалась такой дурой. А Глеб... Какой толк на него злиться? Он сделал мне больно, видимо, для него это не было большой жертвой, если он вообще обо мне задумывался. И сам сознался, что сволочь, я никогда не забуду его взгляд и улыбку в этот момент. Да и не появится он больше никогда в моей жизни, так что злиться, а уж тем более ненавидеть его, дело бессмысленное. Намного важнее с самой собой согласие найти. От себя-то мне не отделаться, мне с собой жить как-то дальше нужно. И не вспоминать ни о чём.

Так что, пионы я оставила. Они красовались в моей лучшей вазе, в гостиной, напротив окна, лёгкая занавеска, которую трепал ветер, едва их касалась, и я невольно засмотрелась. Снова стало горько от мыслей о Глебе, а рука потянулась за альбомом и карандашами.

– Как ты?
– спросила Сонька, чей звонок оторвал меня от любимого занятия спустя час.

– Нормально.

– Скажешь мне что-нибудь интересное?

– Да. Он сволочь.

– Ревёшь?

– Нет.

– И то хорошо. Вчера, признаться, ты меня немного напугала, когда начала ногами топать.

– Я злилась.

– Да понимаю... Чем занимаешься?

– Рисую.

– Здорово. А что?

Я помедлила с ответом, потом всё-таки призналась:

– Пионы.

Сонька тут же радоваться прекратила.

– Сдурела? Выкини их!

– Зачем? Они красивые.

– Ох, Женька...

– Не вздыхай, пожалуйста. Я смотрю на цветы и вижу... цветы. Ничего больше. Всё прошло.

– Неужели?

– Да. Мартынов - сволочь и сукин сын. А ещё бабник. Такие не в моём вкусе.

– Ещё и бабник?
– заинтересовалась Сонька, а я её невежливо перебила:

– Ты зачем звонишь?

– Вообще-то, по делу.

– Так давай о деле.

– Оно касается твоего благоверного. Тот, который сволочь. И о которым ты не думаешь и не говоришь вот уже полминуты.

– До свидания.
– Я всерьёз хотела повесить трубку, но подружка завопила, и всё-таки пришлось её выслушать.
– Ладно, говори.

– Ты же хочешь всё выяснить?

– Что именно?

– Да что ж с тобой так трудно-то? Я про то, что же ему всё-таки было нужно в нашем городе. Мне кажется, что ты должна это знать. Это справедливо.