Квази Эпсилон. Друид

Дерево было действительно монументальных размеров. Высотой с корабельную сосну, царапающую вершиной небеса. Чтобы обхватить ее ствол, теперь нужно не меньше дюжины здоровых рукастых мужиков. И корни теперь отвоевали у безжизненного камня на берегу такую площадь, которой хватит для размещения маленького передвижного цирка. Ветви плодового дерева были увешаны красными фруктами в величину средней дыни.

Мьёрх оказался посмелее старосты и вышел ко мне со словом.

– Море тихое, Арт Ём, – поприветствовал он, как велел обычай у остгёрдов. – Извини нас, людей диких, за то, что встретили тебя не селедкой да пивом.

– Кто старое помянет… – я стушевался и решил ответить поговоркой, но увидел на лицах местных только непонимание и поэтому закончил: – тому глаз вон.

Женщины охнули, закрыв рот руками, а Мьёрх достал свой кинжал и, стиснув зубы, проговорил:

– Воля твоя Арт, и право имеешь – проговорил он, и, раздвинув веки пальцами, приблизил острие к своему глазу.

– Стой! – только и успел выкрикнуть я, запоздало поняв, что задумал островитянин. Он не так понял наше выражение, поэтому мне пришлось объяснить его.

– Ты не так понял, друг мой, – начал я, делая голос как можно дружелюбнее, мало ли что взбредет в голову этому НПС. То, что это точно не игрок, сейчас я не сомневался. – У нас есть такая присказка, пословица: кто старое помянет, тому глаз вон. Она означает, что не стоит держать на сердце старые обиды.

Продолжить последнюю часть пословицы сейчас я бы не рискнул. Ведь слова: «а кто старое забудет, тому оба вон» резвый остгёрд может понять по-своему, и в этот раз я могу и не успеть вовремя его остановить.

– Мудрые и добрые слова, Говорящий с травами, – с явным облегчением в голосе произнес мой бородатый собеседник.

– Добрые, – согласился я, но вспомнил долг вчерашнего крикуна, – только не для всех. Где тот тип, который вчера призывал народ к моему линчеванию?

– Арт Ём, ты хочешь его крови? – поинтересовался собеседник, и все окружающие вновь замолчали.

А в самом деле, чего я хочу? Убить НПС? Да мне ничего это не даст, ну одной сволочью, пусть и нарисованной, будет меньше, и только-то. На его месте система сгенерирует еще двоих, не менее отмороженных. У меня в голове возник план гораздо более неординарный.

– Мьёрх, называй меня просто Арт. Не ломай себе язык. Нет, я заберу его с собой. Он опозорил меня, призывал к моему убийству, И теперь я забираю его. С этого момента он будет моим рабом. – Услышав это, пожилая женщина в толпе зарыдала и рухнула на колени, а затем поползла в мою сторону. Ее слов разобрать было невозможно из-за стенаний и криков.

– Арт, не делай его рабом. Этим ты обретешь на великий позор весь его род. – Видимо это просьба для Мьёрха была очень трудна.

– Мьёрх, он меня оскорбил, – парировал я слова аборигена. А сам удивился своей жесткости к матери, вращающейся акулой. Раньше бы я плюнул на задиристого наглеца, но сейчас мне не позволял характер. – И мне нужно сатисфакция.

– Арт, лучше убей его, свари в масле, подсади на кол, или повесь на собственных кишках. Так он сотрет свой позор кровью, но не замарает чести своих родных. – В словах рыбака слышалось еще больше напряжения.

Свари в масле, посади на кол, повесь на кишках… Фантазия у ребят работает как надо в плане истязаний. От одного упоминания такого мурашки по коже, уже не говоря о том, что у меня рука не поднимается вытащить из живого человека кишечник и удавить его им же.

– Убить – это слишком просто, – начал я, прогоняя пришедшие образы мелких конвульсий человека, повешенного на розово-лиловом кишечнике. – Что ты еще можешь предложить? Кроме убийства.

– Сожги его дом, забери жену или убей наследника, Арт. Только это еще хуже смерти, когда отец за свои прегрешения ведет на плаху родного сына.

Ох-ох-ох. Я только что за пять минут умудрился испортить свой образ полубога и доброго самаритянина и предстать перед деревенскими в образе князя Владимира Цепеша, которому мало просто убить врага. Нет, это определенно нужно исправлять, но пусть боятся, лишь бы уважали.

– А сколько лет сыну? – от этих слов зарыдали уже все бабы в деревне, и их примеру последовали дети и дворовые псы. Хор, надо сказать, так себе.

– Тринадцать зим Ольгерду. – Видимо, мой интерес по поводу единственного сына и наследника и во Мьёрхе пробудил почти родительские чувства. Но нет, я не собирался убивать отрока за грехи отца.

– Заканчивайте, бабы, не собираюсь я убивать невинного ребенка. – И на мое удивление весь воющий хор умолк, будто его выключили.

Когда стенания стихли окончательно, я решил пояснить свою мысль.

– Я забираю отрока в свое обучение в качестве моего помощника в странствиях. Я буду учить его ремеслу Говорящего с травами, взяв в свои подмастерья. Надеюсь, парень достаточно способный, чтобы постичь стезю Говорящего с травами. Да, он может умереть вместе со мной, если мы еще раз наткнемся на такого кровожадного человека, как его отец. Но это будет только воля случая. Надеюсь, лихо обойдет нас стороной, и через время парень вернется к родителям, обремененный грузом знаний и опытом, – я говорю заумные слова, пытаясь произвести впечатление на НПС, и, видимо, мне это удалось.

Когда я закончил, никто не посмел произнести и слова. Слышно было только шум прибоя и шорох листьев яблони, колышимых на ветру.

– Ты воистину странный Говорящий с травами, Арт. – Подозрительный взгляд Мьёрха никуда не делся, зато чувствовалось его облегчение. – В наказанье берешь в ученики. Может, вспомнишь, что я хотел тебя распотрошить и золота за это отсыплешь?

Ну да, мое решение с натяжкой тянуло на наказание. Но мне нужен был проводник, знающий об этом мире больше, чем я. А смогу ли я его научить чему-то или не смогу – это уже дело второстепенное. Если не получится, мне ничего не стоит развести руками и сказать, мол, ученик не оправдал возложенных на него надежд.

– Много встречал Говорящих с травами? – Мне и в самом деле был интересен этот вопрос, больно фанатично деревенские начали оказывать ко мне знаки почета.

– У гёртов Говорящий с травами и великие цари появляются раз в несколько десятилетий. Потому и наши скалы так скудны на пастбища. Сейчас у остгёртов есть только один Говорящий.

– И где же мой коллега по цеху? – поинтересовался я.

– Конунг Торд Бычья Голова решил, что он его собственность. У него единственного виноградники на Остгёрде и он решил посадить Говорящего с травами в железную клеть.

Сельский народ начал обсуждать такую несправедливость. Мол, Ольгерда с острова Яблони взял в ученики Говорящий с травами в наказание для отца. О как, теперь это остров Яблони, а не безымянный остров в океане. И разве это наказание? Любой конунг готов отсыпать серебра по весу сына, лишь бы оказаться на месте Ольгерда.

Я взял Мьёрха за плечо и отвел в сторону. Этот гомон уже порядком поднадоел.

– Мьёрх, скажи мне, друг, как мне попасть в земли Скивов? В прошлый раз на эту тему у нас с тобой не получилось договорить. – Услышав это, Мьёрх стушевался, на этом моменте наш разговор и закончился, тогда он вытащил кривой кинжал и намеревался отправить меня на перерождение.