Квази Эпсилон. Хищник

Выйдя из магазина, я повернулся к друзьям и улыбнулся.

– Ну вот, ребят, закончилась наша игра в свое удовольствие. Дальше начинается нудный и адский забег по уровням!

– Это же просто игра! – сказала Герда, провожая взглядом группу скаутов.

Бишкек подошел к ней и, обняв за плечи, проследил за ее взглядом.

– Нет, доча, теперь это наша работа.

А дальше началась ты самая работа. Именно работа, а не удовольствие. Уровни сыпались как из рога изобилия, но прогресс доставался большой кровью, в том числе и смертями. Странное дело, но несмотря на агр, больше всех умирала Герда. Казалось, она специально подставляется под атаки. А это больно, очень больно, но снижать уровень погружения – это значит резать получаемый опыт, поэтому девочке приходилось терпеть.

Глупость мобов компенсировалась кратно превосходящим здоровьем, пухленькими пассивками и неприятными скилами. Каждая вторая тварь плевалась ядом, отстреливала шипы или слизь, которая нещадно резала ловкость. Я все меньше наносил урон и все больше отсиживался в инвизе, хиля группу и кидая на мобов путы корней. Саппорт нашей группе был нужен больше, нежели третий демедж дилер.

В первые два дня всем удалось едва ли добраться до тридцатки. И слова, которые произнес Восьмой, начали подтверждаться, чему я в тайне был очень рад. На десятом уровне Бишкек открыл «Поглощение кремния». Этот налог нещадно «жрал» энергию, лишая танка маневренности, но вместе с тем позволял разлагать материалы, богатые углеродом, для восполнения здоровья.

Бишкек вкладывался в силу – его основную характеристику. К пятнадцатому уровню резисты к физическому урону поднялись до семидесяти пяти процентов, а его рост перевалил за три метра. С каждым новым уровнем здоровяк становился все больше похожим на танк. На двадцать пятом шотганы М-56 сменились тяжелыми пушками, которые обычно ставят на легкую технику, а простой урон с руки начал превосходить урон из моего «Браконьера».

Герда окончательно распрощалась с дальнобойным оружием, уйдя в дробовики. Пассивка игнорирования брони росла и теперь резала врожденную броню мобов на восемьдесят единиц. И это на двадцатом уровне. Вообще, группа ей только мешала. Герда самостоятельно разбиралась с особо бронированными мобами, а благодаря навыку «Спектр света» уходила от прямого столкновения. Правда, это можно было использовать только с монстрами ближнего типа атаки, а также с необладающими большим запасом здоровья. Например, змеи Титанобоа. Но выходило так, что соло она их «разваливала» быстрее, чем в пати.

Кай все также ходил чернее тучи, но роль ДД дальнего боя выполнял исправно. Парень рос, его цикл стопроцентных уворотов достиг трех. Открылась возможность ПСИ-атак и использования ПСИ-прицелов, но парень, кажется, стал от этого только злее. Однако он был незаменим в сражениях с ранжевыми и летающими монстрами. Потому всем приходилось терпеть его выходки.

Чтобы соблюдать график прокачки, приходилось не выходить из игры по двенадцать часов. Я ожидал, что двойняшки начнут канючить на третий-четвертый день, но этого не произошло. Более того, Герда часто оставалась в капсуле, чтобы, как она объясняла, просто поиграть в свое удовольствие. Каждый раз, когда Дима заводил разговор о том, что ненормально находиться в виртуале по восемнадцать часов в сутки, девушка лишь отмахивалась.

К исходу первой недели тайное стало явным. Причина, по которой Герда забросила охоту в костромских лесах и растворилась в виртуале, оказалась проста и банальна.

– Герде что там, медом помазано? – недовольно произнес Бишкек за ужином, глядя на пустующее место за столом.

Кай едко хмыкнул, а я подумал: неужели я когда-то был таким же подростком? Заносчивым, упертым и свято уверенным в том, что все знаю лучше всех. Однако в этот раз все оказалось именно так, брат о сестре знал гораздо больше, чем отец.

– У нее там всяко повеселее, чем есть макароны и гонять лис по лесам, – произнес парень, как бы ни к кому не обращаясь. Хотя было видно: ему жжет сдать сестру. Что это – ревность или зависть, я не успел обдумать.

– Говори! – тихим, но от того не менее угрожающим голосом прорычал Бишкек, а вилка в его широкой ладони погнулась, точно канцелярская скрепка.

– А чего говорить? На свидании она! Скаута ГопоМаг помнишь? Вот он, наверно, сейчас ее развлекает. Или танцует, – сказал парень с недвусмысленным намеком.

Герде хоть номинально и было всего десять, но выглядела она как студентка-третьекурсница. Обвинить ее ухажера в нездоровых увлечениях вряд ли у кого-то повернулся бы язык, да и, скорее всего, он не знает о том, сколько девушке лет на самом деле. А Герда в порыве влюбленности скорее всего «забыла» сказать об этом, если говорить прямо, то соврала.

Бишкек, услышав такое из уст сына, потерял голову. Парню следовало подбирать слова, когда он говорил о сестре. Желая насолить Герде, он только что смачно высморкался в душу отца, за что тут же и поплатился.

Я даже не понял, что произошло, когда все уже закончилось. Один хлесткий удар, и Кай полетел в угол кухни, врезался в стену, а сверху на него рухнула полка со специями. Но не это было главное, а то, что Бишкеку хватило сил провернуть это, даже не вставая.

Рука Димы, которой он ел арестантский хлеб за грехи молодости, обратилась когтистой звериной лапой. И с этой мохнатой, бугрящейся от мускулов руки на дощатый пол капала кровь Кая.

Глава 5

Я сначала подумал, что Бишкек зашиб парня. Но Кай вскочил, его лицо трансформировалось в кошачий оскал, а руки покрылись пятнистой шерстью. Парень зашипел, глядя на отца янтарными глазами, а затем серой молнией выскочил в окно и скрылся в ночном лесу.

В этот момент Дима «сломался». Он обессилено рухнул на табурет и посмотрел на свои руки, уже обретающие прежнюю форму.

– Я сожгу эти капсулы к чертям! – произнес он в пустоту.

Я ничего не ответил, просто встал, подошел к холодильнику и достал из морозилки бутылку водки.

– Не руби с плеча. Горячая голова тебя никогда до добра не доводила. Давай лучше разгрузим нервы водкой и боксом. У тебя перчатки еще остались? – я попытался тактично перевести гнев в иное русло.

– Ей всего десять! Одиннадцать будет в декабре! – Дима говорил, а из его глаз текли слезы.

– Ты видел свою дочь? Ей на вид девятнадцать-двадцать! И не только на вид, сам хвастал ее успехами в обучении по университетской программе! Вспомни себя двадцатилетнего? А парень, скорее всего, не знает даже с кем связался.

– Да я его выверну мехом внутрь! – Бишкек продемонстрировал замысловатое движение, будто выворачивает носок.

– Ты только что потерял нормальные отношения с сыном! Хочешь еще и дочь настроить против себя? – я не стал мудрствовать лукаво и, выплеснув остатки чая в тарелку, разлил по глиняным кружкам холодную водку. – Мой тебе совет, не действуй сгоряча. Вообще ничего не говори Герде, а вместо этого позвони жене. Посоветуйся с Ольхой, все-таки они ее дети тоже. Сам знаешь, матери более тонко чувствуют дочерей.