Квазинд. Том первый. Когда оживают легенды

– С ума сойти – Крэйзи… Сам Диззи Вуд!..

Вторым, едва достигая плеча Диззи, стоял По, по прозвищу Опоссум,– хитрый, как двести чертей, настолько же коварный и живой, словно ртуть. Засаленная кожаная безрукавка сидела на его голом, загорелом, жилистом, как ремень, торсе точно влитая. В руках тускло поблескивала барабанная винтовка Кольта³⁶. Опоссума в Монтане уважали… Одному бесу было известно, как этому отпетому шулеру под десятками самых придирчивых глаз удавалось оставить в дураках каждого, кто садился с ним за карточный стол. Масть всегда шла к нему, что лосось на нерест, и в его руке, как по колдовству, оказывался победный “фулл хауз”³⁷.

Салун поутих. “Джентльмены удачи” как гвоздями приколотили к себе общее внимание. То тут, то там слышалось шушуканье и шебуршение сродни мышиному; на большинстве лиц застыли гримасы подобострастия и испуга. Все прекрасно знали, что если кто и должен быть повешенным, так это именно данная парочка. Крэйзи убивал, грабил фургоны и почтовые дилижансы с той обыденностью и проворством, с какими плотник забивает гвозди. Поговаривали, что он и По даже продавали оружие краснокожим и подстрекали их к войне…

– Уж этот сукин сын, как пить дать, попадет на виселицу! – шумели меж собой обыватели, но все прекрасно помнили и слова шерифа: “Сначала этот волк должен попасть в капкан закона. А закон здесь я, а это отнюдь не ваша компания: с вилами, лопатами и ржавыми револьверами”. Да, по совести говоря, охотников до закона в Рок-Тауне не больше, чем пальцев у безрукого… и с этим особенно никто не спорил.

Глаза Диззи схватили и обожгли зал разом. Он выискивал взглядом свою пассию – Дженни Паркер. И он ее нашел, но увидел не ангела, а ведьму на помеле. Приметив Вуда, Дженни побелела, потом залилась краской. Божественные губы разлетелись в хищном оскале. Грудь ее высоко вздымалась, дыхание громко вырывалось сквозь стиснутые зубы. Гневливый взгляд, как дуло револьвера, целил в лицо Крэйзи.

– Ну, ну, не гони лошадей, бэби… – хрипло процедил Вуд и фривольно выбросил в приветствии руку.

– Не нукай – не запряг! – фыркнула в ответ Дженни и плюнула в его сторону.

– Остановись, Дженни, ты мне нужна…

– А ты мне – нет,– вихрь волос взметнулся черным пламенем и исчез за дверцей, располагающейся за стойкой.

Адамс, видевший эту сцену, едва не поперхнулся. Судорожно протирая полотенцем стакан, он беспокойно поглядывал в сторону Диззи и По. Уж он-то лучше других знал этих сорвиголов, которые терроризировали городок не хуже краснокожих. “Проклятье, где же Роджер?!” – молотом стучало в голове старика. “Блютнер”, потерянно звякнув по струне побитым молью фетром, умолк, точно захлебнулся. Прилизанный малый в грязном розовом жилете сурком крутнулся на стуле, бочком кренясь к пюпитру, потянулся было за кольтом, но осекся, трезвея до паралича: Опоссум, щуря зеленые шакальи глаза, погрозил ему, как отец сыну, обрубком своего пальца.

Бандиты медленно, но уверенно пошли к стойке. Очередь отхлынула от нее, как волна от мола,– тихо и покорно.

– Хэллоу, Адамс. Цены прежние? – Опоссум пиявкой прилип к стойке, пырнув локтем, точно шпорой, зазевавшегося нерадивого гробовщика.

– Чего тебе, По? – старик продолжал разливать виски, оставаясь внешне бесстрастным, хотя по спине его пробежал колючий холодок.

– Как всегда, виски, старина, будь я проклят! Надеюсь, оно у тебя без стрихнина и змеиных голов? ³⁸ Ну, то-то! Есть новости? Ведь нас, черт возьми, в Рок-Тауне не было…

У Адамса ёкнуло сердце, в коленях предательски замозжило. Он повернул голову медленно и опасливо, но бросил твердо:

– Для тебя одна новость: деньги вперед,– хотел еще что-то добавить, но острый, как штык, взгляд Диззи заставил его прикусить язык.

Рука По нырнула в карман, уверенно звякнули монеты. В стаканах сердито забулькало. Старик пустил по стойке две порции неразбавленного виски.

– Что-то ты не очень любезен с нами, старый индюк,—тихо и ласково протянул Опоссум.– А между прочим, мы голодны, как волки, и смиренны, как внуки тетушки Салли. Ну, хватит щупать нас взглядом!

– Другого вы не заслужили, черт бы вас… – бармен никак не мог сглотнуть вставший пнем комок в горле. Его выцветшие глаза с тревогой оглядывали ухажера дочери: иссеченные каменной крошкой штаны из шкур выдры, грязную, пропахшую потом рубаху в крупную клетку, лицо в шрамах, не знавшее бритвы, как пить дать, уже пару месяцев,– всю его высокую, поигрывающую мышцами, как у жеребца, фигуру.

В это время за дальним столиком отважно загремели стулья. К стойке подошли несколько человек. Среди них скалой возвышался гигант Кэнби – служащий одной из пушных компаний. Его туша, была затянута в безразмерную оленью куртку с бахромой. Полуобнаженная грудь была покрыта густым, как шерсть, рыжеватым волосом; брось в эти заросли цент – черта с два отыщешь. Он по-дружески хлопнул Диззи Вуда по плечу и рыкнул:

– Лопни мои глаза – это же Диззи и По! Вот так встреча!

– Хэллоу, Кэнби, как видишь. Только полегче, парень, не сломай руку,– Вуд, зло зыркнув на докучливых приятелей, опрокинул стакан, сграбастал несколько бутылок виски и пошел прочь. На пути ему попался замешкавшийся спьяну лесоруб, который отпустил в адрес Диззи что-то невнятное. Слова прошелестели негромко, как прошлогодняя листва, упрека в них было не больше, чем на унцию, но в этом сдавленном сипении, как показалось Вуду, прозвучало достаточно вызова. Ослепленный яростью от приема Дженни, он сплеча оглушил лесоруба кулаком. Тот с грохотом собрал стулья, грохнулся на пол и, широко раскинув руки, замер, точно распятый. Из разбитых губ по подбородку засочилась кровь. Люди повскакивали со своих мест и сгрудились вокруг площадки, чтобы лучше видеть происходящее. По мере того как напольные часы отбивали минуты, выражение жгучего интереса сменилось на их лицах презрением. Жестокость и насилие, варварская грубость органически вплетались в жизнь пограничья. А вызов, не получивший отпора, пассивно принятое оскорбление воспринималось как падение мужского достоинства и чести. Кто-то из товарищей волоком подтащил беднягу Стайгера к столу, чертыхаясь, усадил на место: обмякшее тело никак не хотело принимать вертикальное положение. Но Крэйзи это уже не занимало… На прощание он так шибанул дверью, точно хотел поставить новую.

Все вздрогнули. Кэнби растерянно хлопнул глазами, покрутил пальцем у виска, медвежья челюсть его отвисла:

– Он что – совсем спятил?

Глава 11

По, зыркнув по сторонам и убедившись, что Диззи ушел, прохрипел доверительно:

– Это темное дело, пузан… Со стариком приключилась одна штука… Он здорово навалил в штаны. С тех пор ни с кем язык не треплет и скрывается где-то в каньоне Грифа.

Кэнби нервно гоготнул, насторожился:

– С чего бы это? Индейцы? – спросил он негромко.

– Ну, скажешь! – Опоссум презрительно сощурил глаза.– Разве Диззи Вуд когда-то боялся краснокожих? Дерьмовая история… Только тс-с! – он перешел на заговорщицкий шепот.– Похоже, он встретился с самим дьяволом. Небось, слышали байку… о злом духе Квазинде?

Несколько человек, расслышавших последние слова, в изумлении воззрились на рассказчика. Лица их напряглись от суеверного страха.

Кэнби громко икнул, сплюнул:

– Врешь, как всегда, за троих. Откуда тебе знать?

– Вот тебе на, откуда я знаю! Ходить мне без скальпа, джентльмены! – на свой манер побожился Опоссум.—За что купил, за то и продаю. Это говорю вам я – Опоссум По!

– Ну и дела,– Кэнби вновь недоверчиво покачал головой.– А я было подумал, вы прикатили сюда пощупать местных шлюх… Правда, теперь Рок-Таун не богат ими как раньше… Многие из этих расфуфыренных сучек подались в Додж-Сити, Денвер или еще куда, там спрос на них больше… А здесь,– торговец покрутил в своих руках широкий неперский ³⁹нож и сунул его обратно в расшитые бисером пестрые ножны.– Всё верно, кому хватит дури везти сюда баб, когда пушнины становится меньше, а значит и денег… Черт, когда я смогу вернуться на Восток! Я вот что думаю, По, что ж мы за люди, столько лет прожили, а ничего в этой жизни, кроме пеммикана, ⁴⁰индейцев, да гор не видели…