Квента

Это место доводит до безумия. С каждой пройденной минутой удушливый ком становится больше, мне становится страшнее. Лойс на удивление молчалива, пытаюсь её разговорить, чтобы отогнать чувство тревоги, которое плотно засело в голове и заставляет меня постоянно проверять отражения.

– Расскажи что-нибудь о себе.

– Разве тебя это интересует? – удивляется она.

Смотрю на девушку и, видя её искренний взгляд, не могу солгать и отвечаю:

– Если честно, нет. – она слабо улыбается, сокрушенно качает головой, а я продолжаю. – Но получилось так, что мы в одной команде, и я бы хотела узнать о её участниках немного больше.

– Ну да, об одном-то нам вообще ничего неизвестно. – немного подумав Лойс начинает свой рассказ. – Начну с детства, оно было замечательным. Мама, папа и я. Мама работала в очень большой энергетической компании, занимала высокую должность и её практически никогда не было дома, а папа художник, он всегда был дома. – Лойс искренне улыбается. – Мой папа – мечта любой дочери: добрый, веселый, он никогда не был занят. Всегда играл со мной. Выходные были моим любимым временем, наша семья обязательно куда-то выбиралась и веселилась: зоопарки, цирки, карусели, кино, парки. Могу перечислять до бесконечности. – Лойс запинается на ровной поверхности, улыбка пропадает с её лица. – Но, когда мне исполнилось десять лет, мамы и папы не стало.

– Мне жаль. – искренне говорю я. Есть ли у меня мама и папа? Если есть, то где они?

Лойс смахивает скатившуюся слезу и продолжает:

– Да, это больно. Авиакатастрофа – упал самолет. – пожимает плечами. – Такое бывает, хотя статисты утверждают, что самолет самый безопасный транспорт. Смотря для кого, относительно моей семьи – нет. – замолкает на секунду, набирает побольше воздуха и продолжает. – Меня определили в детский дом, но пробыла я там недолго, через три месяца меня забрала старшая сестра мамы. Они никогда не общались, и я понимаю почему. – в голосе Лойс появляется то, чего никогда не было – злость. – Тетя – безобразная стерва, которая набирает сирот и живет за их счет. А так как я являюсь наследницей дома, двух автомобилей и солидного счета в банке, она взяла и меня. Тем более по законам моего штата, если усыновитель является родственником, то в определенных обстоятельствах он может пользоваться наследством опекаемого до наступления восемнадцатилетия. На момент, когда я попала к ней, у тети было уже шесть детей, сначала они не очень жаловали меня, но спустя время я нашла к ним подход. Было сложно, но терпимо. Самый старший из нас – Реми. Я так по нему скучаю. Он стал для меня всем: другом, братом, защитником и единственным родным. Он всегда был на моей стороне, что бы я ни сделала. – Лойс бросает на меня взгляд и криво улыбается, как мультяшный чертенок. – А я делала очень много плохого, но всё это было направлено на одного человека – мою тетю. Её не задевали мои проделки, они, наоборот, служили ей отличным поводом, чтобы выставить меня как невменяемую. Всё время, что я жила с ней, она пыталась указать на моё психическое расстройство и получить наследство раньше восемнадцатилетия, – рисует кавычки в воздухе. – "Типа на моё лечение". Но я не сумасшедшая.

– Надеюсь. – говорю тихо, но Лойс слышит это и улыбается.

– Хотя, кто знает.

Страшусь задавать следующий вопрос, но мне нужно знать ответ. Не из-за пустого интереса, может это подтолкнёт меня на нужные мысли, и я смогу вспомнить хоть что-то.

– Почему ты хотела спрыгнуть с крыши?

Лойс молча продолжает идти, покусывая нижнюю губу. Бросает на меня странный взгляд, словно ей стыдно признаваться в случившимся, но она всё же говорит:

– Любовь. Придурок один опозорил меня, а я думала, что у нас всё взаимно. – хмурит брови. – Не помню, как прыгала, помню, стояла на крыше, думала об этом и рыдала, а потом очутилась плачущей в шаре.

Так, а это может помочь. Если она была на крыше и рыдала, потом как-то перенеслась в шар. Бросаю очередной взгляд на отражение справа от меня. Оно ведет себя очень исполнительно – не опаздывает, не спешит. Хорошее отражение. Но сейчас меня волнует не это. Я в пижаме, следовательно, скорее всего в шар попала из кровати. Тем более мне казалось, что я сплю. Неплохая теория. Решаю немного уточнить и спрашиваю Лойс:

– На крыше ты была в этом костюме?

– Да.

– Твоя истерика началась до шара?

– Видимо, да. Не знаю.

Замолкаем и идем дальше. Отражение справа от меня отстает в шаге. Смотрю на это краем глаза, сердце замирает. Волоски на руках встают дыбом, а сердце начинает разгоняться.

– Лойс? – отчетливо слышу напряжение в моём голосе. – Я выгляжу так же, как и на отражении?

– Что за вопрос? Конечно.

Резко останавливаюсь, а отражение делает шаг, которого я не совершала, и замирает. Сердце разгоняется до предела. Лойс подходит ко мне и берет за руку, сжимаю её ладонь, от этого становится чуточку легче. Но этого недостаточно. Я должна понять, что происходит. Отпускаю руку Лойс.

– Это не отражение. – тихо говорю я и подхожу к себе в зеркале.

Девушка в отражении повернута боком, замерла в позе, как будто делает шаг. Но стоит мне подойти к ней, как она резко поворачивает голову, склоняет её набок и смотрит на меня черными глазами. Черт! Отпрыгиваю назад и тащу за собой Лойс.

– Это уже перебор. – говорит она, хватаясь свободной рукой за сердце. Это я могу судить по её отражению. Стоим на месте, ничего не происходит. Отражение не делает ничего, просто смотрит мне в глаза. Я чувствую, как оно зовет меня. Это словно тихий шепот в голове: "Подойди". Всего одно слово, но оно повторяется и ускоряется, пока не превращается в белый шум. Отрываю взгляд от черных глазниц, встряхиваю головой.

– Идем. – тихо говорю я.

Начинаем движение, отражение идет рядом, но теперь оно не поворачивает голову в профиль, а неотрывно смотрит на меня. Это жесть как жутко. Мороз по коже. Не замечаю, как шаги ускоряются, и мы уже бежим. Ещё сильнее сжимаю руку Лойс и ускоряюсь. Это пустое, от него не убежать! Но мы пытаемся. Глупо, бегом мы только изматываем себя. Резко останавливаюсь, отражение пробегает чуть дальше.

– Что ты делаешь? – в страхе спрашивает запыхавшаяся Лойс.

– Я не знаю. – отпускаю руку девушки и иду к отражению.

Оно наклоняет голову набок, и пристально разглядывает меня. Я повторяю его движение.

– Что тебе нужно? – это глупо, разговаривать с отражением. Но что ещё делать? От него не сбежать. Выхода мы так и не нашли, может отражение это и есть выход?

Копия меня молчит, изредка моргает. Подхожу ещё на полшага. Отражение активизируется, всё тело неподвижно, а шея шевелится в плавных движениях, словно змея. Черные глазницы смотрят в самое нутро, одно единственное слово повторяется в голове: "Подойди".

– Диди. – говорит Лойс, и я помимо воли морщусь от этого обращения. – Не делай этого.

Но я уже протягиваю руку и касаюсь гладкой, но теперь теплой поверхности. Отражение опускает взгляд и смотрит на мою руку, которая прикасается к её животу, резко поднимает голову и бросается на стекло с той стороны. Оно пытается выбраться из зеркала? Да, пытается! Отступаю назад. Я больше не слышу голоса в голове.

– Бежим! – кричит Лойс и стартует с места. Бегу следом, но постоянно кручу головой.

Теперь все отражения гонятся за нами по ту сторону стекла, параллельно пытаются выбраться наружу. Твою мать! Что я наделала? Это явно не выход. Наши с Лойс лица просачиваются через зеркало, оно натягивается словно простынь. Кажется, оно скоро лопнет, и они толпой выберутся наружу. Не просто так же они гонятся за нами. Прибавляю шагу. Один поворот, второй. Бежим и бежим. Легкие горят, ноги болят. Сердце уходит в пятки. Следующий поворот более резкий, заворачиваю и врезаюсь в кого-то. Падаю назад и меня тут же хватает отражение снизу. Теплые руки смыкаются на ногах и шее. Они затягивают меня в зеркальный пол.