Квенты Винкроса. Игра

Волосы, скреплённые небольшой дизайнерской заколкой, немного выбились локонами и падали на лоб и щёки. Накрашенные ярко красной помадой губы скривились в чуть заметной улыбке, за которой прятались ехидство и азарт. В руке у неё была одна карта, прижатая к груди, остальные девушка придерживала на столе пальцами другой. Мозг напряжённо высчитывал комбинации.

Она не видела Мейера, а он молча наблюдал за её игрой, стоял у неё за спиной и выжидал, когда закончится партия.

Кристине Фроловой несказанно везло в игре. Она уже заполучила полбанка и теперь просто удерживала позицию, стараясь не поддаться на провокации со стороны серьёзных соперников-мужчин, что вели агрессивную игру и блефовали раз за разом, пытаясь выбить почву у неё из-под ног.

Из игры вылетели все, кроме неё и молодого парня, который с хладнокровным видом продолжал сражаться за победу в этой партии. Парень играл профессионально, не хуже Кристи, возможно, даже лучше просчитывал комбинации. И Фабиан почувствовал её волнение, как своё собственное.

Она чуть замялась, а потом вдруг сделала блокирующую ставку, лишая соперника возможности сделать свою. Ох, и зря! Ведь следующие карты ей явно не на руку!

У Мейера мелькнул в глазах голубой огонёк, когда он вычислял вероятности в этой игре.

– Госпожа Фролова, ваш выигрыш, – услышал Фабиан голос крупье.

Это же надо, она выиграла! Всё потому, что неуверенный оппонент решил выйти из игры – побоялся, что не возьмёт желаемой комбинации, хотя она была совсем рядом. Мейер никогда не поддавался на психологический фактор, лишь следовал расчётам и картинкам, что периодически выдавал мозг. А вот Кристине в этом случае явно повезло: судя по её виду, она даже не рассчитывала на победу и теперь светилась от счастья. Знала бы она, кто стоит у неё за спиной!

– Herzlichen Gluckwunsch! – прошипел Мейер, склонившись над девушкой. – Du hast heute grossartig gespielt.

Она вздрогнула, но не повернулась.

Кристина узнала обладателя голоса, ведь он преследовал в мыслях её уже несколько дней подряд. Но услышать Фабиана в этот момент никак не ожидала. Стало не по себе. Но выдавать себя под взглядами десятков людей нельзя. Теперь иностранец точно не оставит её в покое!

– Господин Мейер, как же я рада вас видеть здесь, – протянула она и повернулась, моргнув длинными ресницами.

– Не притворяйся, что рада видеть меня. Нам нужно выйти, у тебя всё равно перерыв, —тихо ответил он ей.

– Я никуда не пойду с тобой, – ответила она по-немецки, с заметным лишь им двоим акцентом.

– Ты пойдёшь со мной. Иначе сейчас все узнают, как ты умудрилась сжульничать в предпоследней партии. Наверняка, не все знают, какая отпетая мошенница тут притворяется спортсменкой.

Она на миг вспыхнула, но тут же взяла себя в руки, притворно улыбнулась, словно беседа проходила в светском формате. Поднялась, и они встретились взглядами с Фабианом.

– Ты ничего не докажешь! – со злостью выдохнула она ему в лицо.

– Уверена? Тебя снимали три видеокамеры. Считаешь, я не смогу ничего доказать? Они просто не заметили, как ты использовала запрещённый правилами приём. Но если перемотать записи в замедленном режиме – всё тут же станет видно. Ты же сама прекрасно понимаешь, что это грозит дисквалификацией.

– Хорошо. Здесь есть ресторан. Пойдём поговорим.

Она вдруг поняла, что уже сидит на крючке. После того, что она бросила Мейера в Берлине, Кристина даже не сомневалась, что он вовсе не шутит и выдаст её при первой же возможности.

Кристина вновь улыбнулась, встречая вспышки камер журналистов и обозревателей чемпионата, потом плавно, словно и не была на высоких каблуках, двинулась к выходу, одаривая по пути всех лучезарной улыбкой.

Фабиан шёл позади. Он был предельно спокоен, ведь нашёл, чем зацепить Кристину. Это же надо, она сама себя подставила!

– Идём, вон свободный столик. – Он притянул её за руку, которую она попыталась вырвать. Наконец-то они уселись.

Когда Кристина поняла, что никто на них не смотрит, то яростно сверкнула глазами.

– Что ты себе позволяешь?! Прекрати так себя вести со мной!

– Хочешь сказать, не за что? Полиция Берлина в курсе того, чем ты занимаешься. Дело могут передать в Россию – и тогда конец тебе.

– Это невозможно, – покраснела она, но, скорее, от злости. – У тебя нет никаких доказательств.

– Мне они не нужны. Я не преследую цель посадить тебя в тюрьму.

– А какова тогда твоя цель?

– Мои деньги. – Он смерил её холодным взглядом. – И ещё вечер, который ты мне обещала.

– Тех денег больше нет, ты же сам это прекрасно понимаешь! Они мне были нужны, чтобы отдать долг. Я стояла на счётчике! Если бы я их не отдала, то меня бы просто-напросто убили!

– Мне плевать. Ты получишь почти такую же сумму сегодня.

– Фабиан, ты же сам можешь выиграть больше! Я видела, как легко тебе это даётся, – жалобно протянула она

Мейер усмехнулся. Она права, но тут – дело принципа.

– Хорошо, значит, я пошёл к организаторам чемпионата.

Он было поднялся с места, но она его остановила:

– Постой! Я могу отдать тебе… триста тысяч… Ты же понимаешь, что из моего выигрыша ещё высчитают налог.

– А как же ещё сто девяносто? – ухмыльнулся Фабиан.

– А как же вечер? Точнее, ночь. Я же верно тебя поняла? Хоть ты и немец, но довольно темпераментный. Не упустишь своего… Так ведь? – вкрадчиво произнесла она.

– Я француз, если ты не помнишь. Не слишком ли дорога шлюха за сто девяносто тысяч евро? Это даже не VIP-класс! Столько даже девственницы-гейши не стоят!

Мейер действительно не хотел выдавать девушку. Играли роль уязвлённое самолюбие и желание обладать той, которая бросила его в Берлине.

– Поверь, я того стою… – томно прошептала она, а потом вдруг повернулась к выходу. – Кажется, к нам гости. Давай переведём тему. Договорим потом.

Фабиан тоже повернулся, рассматривая мужчин. Они действительно шли именно к ним. Он внутренне напрягся, пытаясь предугадать события, но ничего не вышло.

Мужчины были в чёрных стильных костюмах и при галстуках. Один молодой, в очках с затемнёнными линзами. Второй старше, высокий и широкоплечий, с каштановыми волосами, что были зачёсаны назад и стянуты в аккуратный хвост.