Квест Каролины, или Ночные твари тоже смертны

«Кто построил его, для каких целей? – эта мысль преследовала молодого командира, не давая покоя, в то самое время, когда он, не доверяя собственным глазам, переворачивал трупы и срывал солдатские медальоны с изуродованных ранами шей. – Почему они лежат здесь, словно сломанные куклы, бездыханные и холодные, точно захлебнувшись в собственной крови? Кто сотворил, кто сделал с ними такое? Человек? Дух? Тварь? Что за животное могло мгновенно уничтожить троих крепких, здоровенных мужиков, приученных убивать? Кто? Что??»

Он внезапно очнулся и обнаружил, что стоит на коленях и холодная, застывшая кровь мертвецов окружает его со всех сторон. Трупы лежали все так же тихо, неподвижно, но каким-то древним, звериным чутьем, Петр почувствовал, что он не один в мрачном, переполненном насилием, храме.

– Что за чертовщина? – губы сержанта дрогнули, приобретая землистый оттенок. Животный ужас заполнил сердце, руки задрожали, а глаза шарили по обшарпанным стенам, полные безумия. Нет, он, солдат и командир лучшей в мире армии, не был трусом – без страха шел он в атаку, поднимаясь и увлекая за собой остальных, безжалостно круша и убивая врага, всегда первый, всегда – пример, достойный подражания. Но только не сегодня. Ничьих шагов не слышал он, ничья тень не упала на залитый кровью гранит, но, все же, кто-то крался в ночи, кто-то дышал еле слышно, почти неосязаемо, чей-то зловещий дух витал над этим местом, полным смерти и скорби. Нервы несчастного не выдержали

– Кто здесь? – закричал он, опираясь ладонями о пол, ставя их прямо в кровавую грязь – Кто? – Ответа не последовало, лишь легкое дуновение, вроде летнего, тихого ветерка, коснулось его щеки – Кто здесь? – вновь воскликнул он, переполняясь ужасом и чувствуя, как не выдерживает мочевой пузырь, и жаркая, вонючая жидкость стекает вниз, по штанам, смешиваясь с уже остывшей кровью врага. Ответом ему была лишь издевательская тишина. Мрачные стены, древние, как и сами горы, давили и изнуряли.

Пригнувшись и продолжая упираться в кровавую грязь, Михайличенко повел головой, медленно и мучительно, словно страдая от болезни суставов. Неведомая сила, страх и ужас придавливали его к земле, ломали и плющили, но он сопротивлялся, корячился на холодном полу, пытаясь рассмотреть, углядеть своего мучителя. Темная тень колыхнулась над темным же входом, заслонив еще видимые звезды, жадно вспыхнули багровые угли глаз… Петр вскрикнул, пытаясь криком отогнать это Нечто, надвигающееся на него из темноты. Он вжался в пол, холодный от крови и теплый от мочи и пополз назад, сдавая задом, вжимаясь в эту кровавую кашу, а Оно, темный, невесомый сгусток злобной энергии, продолжало надвигаться на него, медленно и неотвратимо, как рок.

– Кто ты? – прохрипел он, пытаясь разглядеть что-нибудь в сгустившейся тьме – Что ты? – Пламя свечи, робкое и неясное, не могло осветить мучителя, показать его истинный облик – Что, ты?

Из темного сгустка вылетел тяжелый, круглый мяч, наподобие тех, которыми мальчишки так любят гонять теплыми летними вечерами, играя в футбол. Мяч, удивительно быстрый и тяжелый, врезался в грудь несчастного, словно осколок скалы. Механически Петр опустил глаза и подхватил его, пытаясь рассмотреть. Он дико закричал, тонким визгливым голосом, завыл, словно раненый зверь и отбросил прочь этот страшный дар неведомого злодея. Прямо к нему в руки, истекая кровью, упала голова Семена, здоровяка-сибиряка, охотника и следопыта. Выпученные от ужаса глаза бездумно таращились на закопченный потолок, а рот, раззявленный в беззвучном крике, навеки застыл в мертвом оцепенении. Темная тень внезапно материализовалась прямо перед ним и Михайличенко узрел Смерть в ее истинном, безжалостном обличье. У него опустились руки, и он упал, прямо в грязь, полную крови и испражнений и уже не чувствовал, как вздернутое сильной рукой, его тело, подброшенное вверх, вновь рухнуло на пол, бесформенной грудой, как затрещали кости, выворачиваемые из суставов, как лопнули глазные яблоки и растеклись по искаженному болью, лицу, как жадные, голодные зубы вонзились в беззащитную шею, как кровь, горячим потоком хлынувшая из рассеченной артерии, выплескиваясь на пол, забирала с собой его силы и саму жизнь… Распахнутый в диком крике рот так и остался открытым, и кровь вытекала ручьем, заливая подбородок и гимнастерку.

Он не успел ничего – не отбиться от врага, не оказать сопротивления, достойного его командирского звания. Все, что успел Петр, столь быстро превратившийся в мертвеца, так это один раз взмахнуть ножом, полоснув по бледной, удивительно тощей шее злобного создания и почувствовать, как теплые капли черной крови, упали в его раскрытый рот.

… Автоматные очереди раздались внезапно, обрушившись свинцовым ливнем на то создание, что уничтожало, распростертого в грязи человека, отбросило и почти разорвало тварь пополам. С диким, звериным визгом, неведомое существо, роняя капли темной крови на поверженную жертву, шмякнулось о каменные стены и растаяло на глазах, изумленных таким поворотом дела, солдат.

– Что это було такое? – разбитной шахтерский парень, девятнадцатилетний Колька с Донбасса, круглыми от ужаса глазами рассматривал мертвые тела, заполнившие собой крохотное внутреннее пространство уединенного храма. Его руки, судорожно сжимавшие автомат, побелели от напряжения – Господи…

Именно он, глазастый Колька, салабон и нытик, заметил неладное – ему показалось, что каменные фигуры у входа в храм шевелятся и передвигаются. Кольку, было, подняли на смех, но затем, обнаружив, что чудовищные статуи и впрямь шевелятся, бойцы поспешили вверх, на помощь своим. К их счастью, все тот же Колька, случайно, отойдя отлить, наткнулся на крутые ступени, почти стертые временем, но все еще пригодные для подъема. Из нескольких зловещих горгулий, одна отсутствовала и, ворвавшись в храм, бойцы обнаружили ее, терзающей плоть их командира. Затем последовала беспощадная стрельба, заглушившая панический страх.

А Кузьма так и не решился подняться вверх, прикрывая друзей с тыла и все шептал и шептал молитвы пересохшими от страха губами, то и дело осеняя себя крестными знамениями.

Командира убила неведомая тварь, но посовещавшись, бойцы поклялись хранить это событие в тайне. Никто не поверил бы им, расскажи они о неведомом создании, убившем пятерых и растворившемся в воздухе, прямо на глазах изумленных солдат. Расскажи они подобное и штрафбат принял бы пополнение с распростертыми объятиями. Что поделать – шла война, жестокая и кровавая, а пушечное мясо на всех войнах ценилось дешево.

Бойцы разломали скудное убранство заброшенного храма и сожгли все, что оказалось способным гореть. Тяжелый, сладкий запах мертвечины вскоре сменился гарью и копотью. Дым, черной, жирной струей, поднимался в ночные небеса. Оставшиеся статуи, поколебавшись, красноармейцы сбросили вниз, прямо на хищные зубцы скал и они, обрушившись со страшным грохотом, раскололись на несколько кусков. Каменные фигуры монстров в самом святилище, они не тронули, побрезговав прикасаться к пыльным, опутанным паутиной, истуканам. Наскоро похоронив погибших и забрав документы, бойцы покинули зловещее место, отступая, ощетинившись оружием. И лишь когда сама вершина храма, воздвигнутого в честь неведомых богов, скрылась с глаз, пальцы на курке автомата слегка расслабились, а напряжение спало. Проклятые горы оставались позади, и никто из оставшихся в живых, не рискнул спать этой ночью.

**

Асфальтированная дорога, с виду казавшаяся гладкой и ровной, на самом деле пестрела щербинами и вмятинами, и идти по ней не доставляло никакого удовольствия. Каролина слегка дулась на Сашу – надо же, подруга втянула ее в такую гадкую историю! Стыдно сказать, но Каролина боялась. Это жуткое, огромное здание, обветшалое и заброшенное многие годы, пугало ее до икоты. Как и все дети, Каролина, в детстве, верила, что монстры существуют, поэтому спать она всегда ложилась с зажженной лампой. Наученная богомольной теткой, двоюродной материной сестрой, тетешкавшейся с маленькой Каролинкой пока родители работали, читала на ночь «Отче наш» и спотыкаясь на левую ногу, всегда сдувала с раскрытой ладони неудачу. Черных котов, даже очень породистых, Каролина ненавидела. Девушка, повзрослев, частично избавилась от страха и суеверий, но понять маму, зачитывающуюся романами в стиле «хоррор», не могла.

«Как можно читать «ужастики» и не бояться? – спрашивала она у нее, но мама только смеялась и говорила, что сон ее – крепок и никакие «байки из склепа» не могут его нарушить. Будил маму только папин храп, а все остальное она переносила спокойно.

«Надеюсь, что теперь, когда мама ждет малыша – раздраженно подумалось Каролине – папа запретит ей читать и смотреть всякие страшности! Нечего малого пугать – он еще даже родиться не успел.»

Вот и теперь, на щербатой дороге, в пустынном месте, среди безжизненных стен заброшенного здания, Каролина внезапно почувствовала себя персонажем одного из фильма ужасов, так любимых ее мамой. Сколько раз, смотря очередной ужастик, Каролина надменно надсмехалась над глупыми, с ее точки зрения, героями.

«Надо же быть такой тупой и бежать по лестнице вверх! – возмущалась она, наблюдая за тем, как убивают второстепенную героиню – Выбежала бы на улицу и спряталась в кустах, ищи ее там до китайской пасхи! Кто только придумывает подобные глупости? И вообще – чего она поперлась в этот дом, ведь одного человека в нем уже убили, самым жестоким образом! Совсем безмозглых и отмороженных показывают. В жизни все не так.»

Мама пожимала плечами, продолжала смотреть, а Каролина критиковать.

– Дичь, а не кино! – это уже о фильме про вампиров – И кто, в здравом уме, отправится на древний могильник? Мало ли что? Вампиры? Вампиры – мелочь, а вот попасть ногой в яму или свернуть себе шею, провалившись в могилу – это запросто! Как можно смотреть подобную дрянь? Фильмы, рассчитанные на глупцов и дебилов, а не на нормального зрителя! Вот я, ни за что на свете не потащилась бы в запретное, жуткое место! Всегда должен побеждать здравый смысл и здоровое чувство самосохранения!