Квинканкс. Том 1

Вернувшись из винной лавки за углом, я постучал в дверь, мистер Избистер распахнул ее, но вместо того, чтобы, по обыкновению, просто забрать бутылку, произнес:

— Входи, познакомься с ребятами.

Я нехотя вошел в тесное жаркое помещение, куда меня прежде никогда не приглашали, и невольно втянул носом спиртные пары. Хозяин и его двое приятелей успели уже употребить несколько кружек, и, хотя не совсем еще «кувырнулись», однако последствия сказались на них изрядно. Я видел их прежде, хотя не знал по именам. Один был поперек себя шире, другой худ, как жердь. Мистер Избистер подозвал меня и сел напротив, так что я оказался у всех на виду, вроде актера на сцене.

— Видели моего нового мальца? — спросил он.

— По виду я б за него гроша ломаного не дал, — заметил один из гостей.

Он отличался такой чудовищной толщиной, что грудь с животом сливались в едва ли не правильный шар, подбородок же, при отсутствии каких-либо признаков шеи, покоился прямо на груди. Черненькие глазки на удивительно маленькой голове с густыми черными кудряшками беспрерывно прыгали из стороны в сторону, словно не могли свыкнуться с тем, что очутились на верхушке подобной горы. Мое внимание привлекло что-то движущееся, и я разглядел, что в его объемистых карманах сидят два щенка бульдога.

— Вид видом, Бен, но ты послушай прежде, как он говорит. Скажи-ка что-нибудь для джентльменов, — распорядился он.

— Мистер Бен, — сказал я, — я очень опечален из-за вашей матушки.

Он изумленно на меня уставился:

— Я и сам куда как опечален из-за этой старой карги, но, чтоб мне пропасть, тебя-то это каким боком касается?

Я обратил вопросительный взгляд на мистера Избистера. Он склонился к гостю:

— Твоя мамаша, Бен, — с ударением произнес он. — Твоя чертова мамаша только-только отъехала на тот свет. Джек как раз забрал ее из покойницкой при Бартсе, чтобы ты мог ее похоронить рядом с благоверным, как она желала.

— Тьфу ты, у меня и из головы вон. — Бен обратился ко мне: — Ладно, спасибочки, дружище. — Он взглянул на мистера Избистера: — Как ты исхитрился? Я думал, они там не дремлют. Файнсилвера на мякине не проведешь.

Мистер Избистер улыбнулся:

— А ты представь себе этого мальчонку — разодет как маленький джентльмен, в руках письмо от папаши, писано грамотно, запечатано чин по чину. — Внезапно он сморщился и заговорил несколькими тонами выше: — Простите, мистер Файнсилвер, мне жутко неловко вас беспокоить, но мой папенька велел вручить вам это письмецо, а вы уж выдайте мне предмет, о каком там говорится, папеньке такие позарез нужны.

Бен и мистер Избистер расхохотались и стали хлопать себя по коленкам. Тощий гость улыбнулся и отпил из стакана.

— Так сколько ты нам должен, Джерри? — спросил Бен.

— Ни медного гроша! — Улыбка мгновенно испарилась с лица мистера Избистера. — Это дельце я провернул от себя.

— От черта лысого! Нечего мне вкручивать. О чем мы порешили, ты знаешь. Делить все поровну: кто что услышит, потраченное время, словом, все, что ни возьми. Одинаковые деньги за одинаковый риск. Правильно, Джем?

— Правильно, — согласился второй гость и, дабы подчеркнуть свою убежденность, рукавом вытер себе нос.

— Ага-ага, Бен, держи карман шире, — жизнерадостно отозвался мистер Избистер.

— Все должно быть по-честному. — Бен с трудом оторвал свою тушу от стула. — Денежки не твои, а общие.

Подняв глаза на громаду, заслонившую ему свет, мистер Избистер спокойно отхлебнул из стакана:

— Садись, Бен. — И добавил словоохотливо: — А то я из твоей физиономии котлету сделаю.

Как проткнутый пузырь, Бен осел на стул. Обернувшись ко мне, мистер Избистер добродушно пригласил:

— Подсаживайся, Джек. Джем, плесни-ка парню джина. А сам как насчет второго стаканчика?

Худосочный гость с меланхолическим лицом и подслеповатыми глазками отозвался:

— А как же. Я всегда повторяю: стакашата по одному не ходят. — Он налил мне большую порцию. — Вот, парень, не опрокидывай только все сразу, и никакой беды не будет.

Я уселся поближе к двери и притворился, что пью неразбавленное спиртное, самый запах которого сделался мне ненавистен.

— Несколько лет назад, когда я только начинал, у нас был один мальчонка, — откровенничал мистер Избистер. — И не скажу, что от него не было проку. Но тот был не дворянин, куда там. У Айки-еврея тоже сейчас завелся один, но разливаться соловьем, как этот, не умеет. А вот Джек и читает, хоть по-писаному, хоть по-печатному, да так, что от зубов отскакивает. А в придачу еще и пишет.

Джем бросил на меня любопытный взгляд, и даже Бен, вроде бы не слушавший, задумчиво на меня уставился.

— Так ты думаешь, — проговорил Джем, — приставить его к работе, раз прежним порядком в последнее время дела не ладятся…

— В самую точку, — тут же прервал его мистер Избистер.

Наступила приятная тишина; все трое, в том числе и Бен, который все еще хмурился, задумчиво меня изучали.

— По мне, так все дело в погоде, — произнес Джем. — Слишком уж сухо. Сырость, вот что нам нужно.

Мистер Избистер согласился:

— Тепло и сырость. Эта сушь всем выходит боком. А зимой опять то же самое. Холодно и сухо — ничего для нас хорошего.

— Товара не хватает, — продолжил Джем. — Особенно когда столько народу за ним охотится. Все кому не лень. Такой толпе не прокормиться.

— Ну и что, что много народу? Цена падает, вот в чем штука. Кошачий Корм, вот от кого мы, честные трудяги, страдаем.

— А почем он берет?

— Лампард и Морфью платят двенадцать за длинный, пять за средний и два за маленький.

Гости присвистнули.

— Это же просто срам! — впервые после перебранки подал голос Бен.

— Совсем распоясался, верно? — подхватил Джем. — Двенадцать фунтов!

Они покачали головами.

Джем обратился к мистеру Избистеру:

— Доходы стали не те, что прежде. Сколько ты зарабатывал, Джерри, когда только-только взялся за это ремесло?

Мистер Избистер вздохнул.

— Почти по двадцать за длинный. Да, хорошие были деньки. Как раз перед концом войны. Мы одни этим занимались да еще еврей.

— Вы ведь с Блускином работали тогда подручными у Кошачьего Корма и Барни, так? — поинтересовался Джем.

Я насторожился.

Мистер Избистер кивнул, но тут же добавил:

— Потом мы от них ушли и стали работать на себя. Они с Барни остались в Боро и потом вовсю отбивали друг у друга хлеб.

— Но вскорости они с Барни повздорили, верно?

— Ага, и лет эдак семь назад Кошачий Корм на него донес. Пришлось ему уносить ноги из Лондона в деревню, но когда он вернулся, Кошачий Корм устроил так, что его схватили. Он пару лет провел в мореходном училище в Грейвзэнде, пока смог вернуться.