Квинтет. "Миры"
Шрифт:
– Боже мой !
– задрожал Аристарх. – О, Натали !
– Да, да! "Натали! Утоли мои печали, Натали!". О, скольких женщин, н едостойным которых я был, трахал я под эту песню!
– тяжело и безнадёжно задумался я.
– Имелась у меня одна очень любимая баба... Вернее, их было три. Эх! А как я обожаю другую песню... "Я хочу быть с тобой!".
– И что за песня такая ?
– Ну, про небо Лон дона. Земфира, - заплакал я.
– "Мне приснилось небо Лондона...". Ненавижу англосаксов, но сына своего люблю и очень по нему скучаю. Хотя он тоже стал англосаксом. Вот так... Парадокс! Бред какой-то! Нонсенс!
– Ну, не волнуйся ты так! Русская душа - это русская душа! Она навеки! Ну, какой из твоего сына англосакс?! Всё вернётся на круги своя и к самым прозрачным и чистым истокам!
– Ты уверен?
– Полностью и бесповоротно!
– Ладно, вернёмся к теме дня.
– Какова она?
– Я о своей прошлой жизни.
– Ах, да...
– Помню какое-то очередное ночное заведение, в котором танцевала стриптиз моя бывшая и довольно очаровательная подруга, которую я непонятно почему и зачем бросил. Или она меня бросила... Она подошла ко мне уже без лифчика, показала на узенькие и кружевные трусики и сказала: " Господин хороший , дай денег". Ты не представляешь, как мне было стыдно и горько, и обидно! Горе мне, о, горе!
– Ну, и чем же закончился этот эпизод твоей жизни?
– заинтересовался мой товарищ.
– Денег я ей не дал.
– Почему?
– Да потому что они к этому сакральному моменту закончились!
– почти зарыдал я.
– Так, успокойся, - пробормотал Аристарх.
– Не так всё безнадёжно. Сменим тему. Ты, кстати, дошёл до этой своей чёртовой и легендарной онкологической клиники? Что с диагнозом?
– Диагноз очевиден и ясен. Увы...
– Почему такой пессимизм? Так ты дошёл , наконец, до этой долбанной клиники или нет?
– Чувствую я то, что не чувствуют , не ощущают и не понимают многие другие люди. Интуиция, мой друг... Конец близок, увы . Ну, а в ообще-то, до клиники я до сих пор так и не дошёл.
– Так, хорошо... Но, может быть не всё потеряно? Давай, завтра мы вместе зайдём в эту твою чёртову клинику и немного побродим где-нибудь по подвал у , а потом, на следующий день достигнем мистического места на первом этаже и подойдём к этой ... К ак он а там называется...
Чёрт возьми!
– Ты о чём?
– Регистратура, да! А потом возьмём в ней какой-нибудь талон и на пятый или на десятый день попадём к тому самому заветному врачу, или, вернее, к судье, который вынесет тебе вердикт.
– О, я могу гулять и веселиться ещё целых пять, или десять дней?! – оживился я.
– Ну, конечно!
– О, как славно!
– Но, смею заметить, наш главный вопрос остаётся открытым.
– Какой?
– Наталья...
– Слушай, ну мы же его почти закрыли. Давай деньги, и не будет в этом мире единственного свидетеля! Я не об убийстве!
– А где гарантии?
– Твоя главная гарантия перед тобой! А все иные второстепенные гарантии гроша ломанного не стоят! Принимай же окончательное решение! Ну, что за немощное дрожание и трепыхание разума?!
– Всё! По рукам!
– Ну и славно, - грустно произн ёс я и вздохнул .
– Деньги когда будут?
– Сегодня и ли завтра , - в ответ очень тяжело вздохнул Аристарх.
– А что такое ты хотел мне прочитать недавно?
– Что?
– Ну, ты хотел что-то мне прочитать. Как его зовут , этого очередного мусульманского гения ?
– А что ты против них, гениев, имеешь?! Гений, он может быть гением и мусульманским, и православным, и католическим, и протестантским, и ещё каким-нибудь! Гений, он и в Гренландии , и на острове Пасхи гений! Он может быть и немецким, и еврейским, и французским, и итальянским, и швейцарским, и украинским , и даже русским гением!
– Чего ты так разгорячился? Вернёмся к твоему арабскому другу.
– Он мне не друг.
– Почему?
– Потому, что он умер, к сожалению, очень давно, и я, увы, не с мог испытать радость от общения и знакомства с ним, с его творчеством и насладиться в полной мере его интеллектом и сакральной духовностью, - тяжело вздохнул я, заглотнул очередную рюмку водки и снова прослезился.