Лабиринт Осириса

– Да, была такая потасовка, – признал англичанин, когда детектив упомянул об этом случае. – Я так и не выяснил детали, только знаю, что Пинскер взбесился из-за каких-то его слов и измутузил до потери сознания. Настроил против себя очень многих, хотя, надо отдать ему должное, обычно он относился к египтянам с большим уважением. Не представляю, что с ним произошло. Может, дело в застарелой привычке. – Гирлинг изобразил рукой, будто подносит к губам стакан. – Или в его внешности. Лицо Пинскера было опасной для обсуждения темой.

– Я как раз собирался об этом спросить, – заметил Халифа. – У него было… как это говорится… врожденное уродство?

– Врожденный дефект? – Гирлинг покачал головой. – Нет, нет, его физический недостаток был приобретенным. Если судить по ранним фотографиям, Пинскер был вполне привлекательным молодым человеком. Темные глаза, ярко выраженные семитские черты лица. Его лицо погубил газ.

Халифа не понял.

– Иприт, – объяснил англичанин. – Во время Первой мировой войны Пинскер служил сапером. Он вел солдат делать подкоп под оборонительную линию германцев, но фрицы прочухали и повели контрподкоп. Затем немцы пустили в британский тоннель газ. Решили спалить бедолаг заживо. Пинскер рисковал жизнью – пытался заткнуть брешь, чтобы дать возможность остальным выбраться. Заработал за свои труды Крест Виктории и страдал до конца жизни. Постоянно испытывал боль. И чтобы как-то функционировать, глушил себя спиртным и морфием. Трагическая фигура во многих отношениях.

Халифа усомнился, что девушка, которую Пинскер изнасиловал, воспринимала его в таком же героическом духе. Но оставил эту мысль при себе, не желая вдаваться в детали давнего преступления. Вместо этого вынул из кармана ксерокопию и повернул разговор к тому, что его в данный момент больше всего интересовало – письму Говарда Картера.

– Вряд ли вам это что-то скажет… – Он протянул англичанину ксерокопию.

Гирлинг вернул шляпу на голову и нацепил на нос очки со стеклами полумесяцем. По мере того как он читал, его глаза все больше лезли на лоб.

– Где вы это раздобыли? – вскинул он голову, дойдя до конца.

– Письмо хранилось в старом полицейском досье. Я обнаружил его всего пару дней назад.

– Как жаль, что я о нем не знал. Мог бы включить в монографию. Потрясающе! Невероятно!

– У вас есть соображения, что бы это могло значить? Та часть, в которой говорится о находке.

– Не могу на сто процентов поручиться… – Англичанин снова уткнулся взглядом в бумагу. – Но, принимая все во внимание, я бы поспорил на хорошие деньги, что речь идет о лабиринте Осириса.

Убежденность, с какой это было сказано, вывело Халифу из равновесия. Он не ожидал получить столь прямой ответ – предполагал, что предстоят еще долгие раскопки. Детектив подался вперед, ощутив на спине мурашки предвкушения. Все, что он слышал до этого, было моментально позабыто.

– Что такое лаби-рин?

– Лабиринт, – поправил Гирлинг. – Одно из двух древних египетских чудес, имя которому дали греки. Второе, разумеется, погребальный комплекс Аменемхета III в Хаваре. Но на мой взгляд, лабиринт Осириса намного интереснее.

– Так этот лабиринт – гробница?

– Нет, нет, нет. – Когда англичанин мотал головой, его отвислые щеки тряслись. – Это рудник. Особенный рудник. Основной источник золота фараонов Нового царства.

Мурашки предвкушения стали сильнее. Согласно заметкам Бен-Роя Ривка Клейнберг читала статьи о золотоносных шахтах.

– Ничего о таком не слышал, – сказал он.

– И вряд ли услышали бы, если специально не интересовались древнеегипетским материаловедением. Честно говоря, я сам об этом мало что знал, пока не занялся изучением личности Пинскера. А когда наткнулся на тему лабиринта, почитал кое-какую литературу, чтобы восполнить пробел. Эта шахта затмевает все другие. Все, что найдено в гробнице Тутанхамона, коллекция из Тель-Басты, украшения Яххотеп, захоронение Джехути, – очень велик шанс, что, глядя на эти сокровища, вы смотрите на золото, добытое в лабиринте. Если верить Геродоту, это настоящий подземный город.

– И Пинскер искал эту шахту?

– Конечно, искал, – кивнул Гирлинг. – Это занятие стало для него чем-то вроде наваждения. Не представляю, где он узнал о лабиринте, но с момента приезда в Египет постоянно отлучался в Аравийскую пустыню его искать. Его страсть была связана с тем, что он по профессии горный инженер. В архиве Бреккена хранится его письмо. Джозеф Бреккен воевал вместе с Пинскером, а в двадцатые годы был профсоюзным активистом. В письме Пинскер снова и снова возвращается к лабиринту, говорит, как было бы хорошо его отыскать. Его интересовало не столько золото, сколько технологии древних. В эпоху, когда в Египте каждый второй мошенник охотился за фараонами и сокровищами, Самюэл Пинскер мечтал получить знания о пролетариях. Истинный ученик Маркса. Ага, кавалерия на подходе!

Появился официант с подносом на кончиках пальцев. Он поставил перед Гирлингом «Пиммс», а перед Халифой, хотя детектив ничего не просил, стакан воды со льдом.

– Пьем до дна! – провозгласил англичанин, поднес стакан к губам и одним махом опустошил треть содержимого. При этом его дряблая шея тряслась и раздувалась, как у пеликана. Халифа пригубил воды и порадовался, что официант о нем позаботился. Несколько секунд мужчины молчали. Затем Гирлинг продолжил:

– «Так глубоки его шахты, так многочисленны галереи, настолько запутанна сеть коридоров, что, вступив в его чертог, человек совершенно теряется. Сам Дедал был бы сбит с толку». – Гирлинг сделал новый щедрый глоток напитка и поставил стакан на выпуклость живота. – Это описание лабиринта Геродотом. По крайней мере в моем пересказе, поскольку я не могу воспроизвести текст дословно. Место настолько изобиловало золотом, что его можно было срезать со стен ножом пластами, словно от куска мяса. А когда рабы выбирались на солнечный свет – если им суждено было выбраться, – их волосы сияли от золотой пыли, словно горели огнем. Да, Геродот был не из тех, кого тянуло на преуменьшения.

Гирлинг поболтал веточкой мяты в том, что осталось в стакане от «Пиммса». Халифа последний раз затянулся сигаретой.

– Лабиринтом это место называли только греки, – продолжал англичанин. – У египтян такого понятия не существовало. Их название прозаичнее: «шемут нет везир» – коридоры Осириса. Ведь Осирис был богом подземного мира.

Шемут нет везир что-то смутно напомнило Халифе, но только смутно. Несмотря на то что его всегда влекло прошлое страны, горное дело древних не относилось к тем областям, которые его особенно интересовали.

– Геродот – единственный источник, из которого нам известно об этой шахте? – спросил он.

– Нет, нет, о ней упоминается в разных источниках. – Гирлинг снова помешал в стакане веточкой мяты, вынул и, наклонившись вперед и причмокнув, всосал в себя порцию «Пиммса». – Не буду хвастать, что являюсь специалистом по данному вопросу, но могу сказать, что пассаж о лабиринте есть у Диодора Сицилийского. Он описывает, как в лучшие времена в лабиринте трудились десять тысяч рабов и добывали столько золота, что оно могло перевесить слона. Помнится, у Агатархида есть упоминания о лабиринте. Плюс египетские тексты, которые, поскольку они именно египетские, более туманны и дают больший простор для толкований.

Он бросил мяту в стакан, допил остатки «Пиммса», опять извлек платок и провел по рубашке и брюкам, на которых проступили точечки влаги. У бассейна женщина громко вопрошала, куда Янина подевала крем для загара. По реке приближался туристический теплоход, на крыше которого было написано не вполне удачное название – «Новый Титаник».

– Разумеется, находятся такие, которые считают все это вымыслом. – Гирлинг сам продолжал речь, детектив и не думал его подгонять. – Объявляют мифом. Чем-то вроде египетского Эльдорадо. Картер был одним из тех, кто отрицал саму мысль о лабиринте, как, впрочем, отрицал все, что могло затмить его собственные открытия. Однако тексты вполне логичны, конечно, по древним меркам. И в последнее время были найдены новые надписи, дополняющие уже имеющиеся свидетельства. Камнем преткновения было то, что никому не удавалось отыскать этот треклятый лабиринт. Похоже, этого камня больше не существует. Оказалось, что кто-то его все-таки нашел. – Он потряс письмом. – Невероятно! Потрясающе!