Лабиринт призраков

– Ну и что это нам дает?

– Факт, что человек, писавший Вальсу письма с угрозами, левша.

– И что?

– А то, что если вы улучите минутку, чтобы прочитать отчет о наружном наблюдении за Себастьяном Сальгадо, которое за ним вела полиция Барселоны после досрочного освобождения из тюрьмы в январе прошлого года, то там черным по белому написано, что объект потерял левую руку во время заключения и носил фарфоровый протез. Похоже, кто-то распускал руки на допросах, если позволите небольшой каламбур.

Варгасу показалось, что Алисия собиралась что-то ответить, но промолчала. Взгляд у нее стал отсутствующим. Она побледнела, и Варгас заметил, что ее лоб покрылся испариной.

– В любом случае, Сальгадо не мог написать анонимки. Алисия, вы меня слушаете? С вами все в порядке?

Она вдруг встала и надела пальто.

– Алисия!

Она взяла со стола папку с письмами, предположительно написанными Сальгадо, и перевела на Варгаса остекленевший взор.

– Алисия!

Она повернулась и направилась к выходу, а Варгас растерянно смотрел ей вслед.

15

Боль сделалась невыносимой, как только Алисия вышла на улицу. Она не хотела, чтобы Варгас увидел ее в столь жалком и беспомощном состоянии. И не только он. Начинавшийся приступ был из самых тяжелых. Проклятый мадридский холод. Дневная доза лекарства позволила лишь выиграть немного времени. Алисия попыталась притерпеться к первым волнам боли, обжигавшим бедро. Медленно и глубоко втягивая воздух, она продолжала идти, примериваясь к каждому шагу, но не добралась даже до площади Сибелес. Пришлось остановиться, ухватившись за фонарный столб, и переждать, пока отпустит скрутившая ногу судорога, причинявшая невыносимые муки, будто сквозь кости пропускали электрический ток. Алисия ощущала присутствие других людей – они проходили мимо, искоса поглядывая на нее.

– Вам нехорошо, сеньорита?

Она покачала головой. Немного отдышавшись, Алисия остановила такси и попросила отвезти ее к гостинице «Испания». Водитель взглянул на нее с легким беспокойством, но промолчал. Стемнело, и свет от фонарей на Гран-Виа уже разливался на все четыре стороны среди безликой толпы – служащих, покидавших унылые конторы и возвращавшихся домой, и тех, кому идти было некуда. Алисия прижалась лицом к стеклу и закрыла глаза.

Машина притормозила у подъезда «Испании», и Алисия попросила таксиста помочь ей выйти. Она дала ему щедрые чаевые и побрела в холл, опираясь на стену. Едва увидев, как Алисия вошла, Маура, портье, моментально вскочил и бросился к ней. На его лице отразилась тревога. Он обнял ее за пояс, поддерживая, и довел до лифтов.

– Что, опять? – спросил Маура.

– Сейчас пройдет. Это все погода…

– Вы очень плохо выглядите. Вызвать вам врача?

– Нет. В комнате у меня есть нужное лекарство.

Маура кивнул, хотя ее заверения его не успокоили. Алисия похлопала его по руке:

– Вы верный друг, Маура. Я буду скучать.

– Переезжаете в другое место?

Она улыбнулась и скользнула в лифт, пожелав портье спокойной ночи.

– Кстати, у вас гости! – сообщил Маура, когда двери уже закрылись.

Хромая и хватаясь за стены, Алисия заковыляла к себе в комнату по длинному темному коридору. С двух сторон его обрамляли десятки запертых дверей пустовавших номеров. В такие вот мрачные вечера ее одолевали подозрения, что она осталась последней живой обитательницей этажа. При этом не покидало ощущение, будто за ней наблюдают. Порой, замирая в сумраке, Алиса словно ощущала кожей дыхание вечных жильцов отеля и прикосновение бестелесных пальцев к лицу. У дверей своего номера, расположенного в конце коридора, она помедлила, пытаясь справиться с дыханием.

Открыв дверь, Алисия не стала зажигать свет. Неоновые афиши кинотеатров и театров на Гран-Виа заливали комнату волнистым голубоватым маревом, подсвечивая сумерки и создавая атмосферу кинозала, где показывают цветной фильм. В кресле, спиной к двери, сидел человек. В его руке тлела сигарета, и спирали дыма сплетались в воздухе причудливыми арабесками.

– Я надеялся, что ты придешь ко мне на исходе вечера, – произнес Леандро.

Пошатываясь, Алисия добралась до кровати и рухнула на нее, полностью обессиленная. Леандро повернулся и вздохнул, покачав головой:

– Приготовить тебе лекарство?

– Я ничего не хочу.

– Это форма искупления за грехи или ты получаешь удовольствие от напрасных страданий?

Он поднялся и подошел к ней:

– Позволь, я посмотрю.

Наклонившись, бесстрастно, как дипломированный врач, Леандро ощупал ее бедро.

– Когда ты кололась в последний раз?

– Сегодня днем. Десять миллиграммов.

– Ради такой дозы не следовало даже браться за шприц.

– Возможно, двадцать.

Он негромко выругался и направился в ванную комнату. Достав из аптечного шкафчика металлическую коробку, вернулся к Алисии. Присев на край кровати, Леандро открыл стерилизатор и принялся готовить инъекцию.

– Мне не нравится, когда ты ведешь себя так неосмотрительно.

– Это моя жизнь.

– Когда ты жестоко истязаешь себя, она становится и моей. Повернись.

Алисия зажмурилась и перекатилась на бок. Леандро поднял ей до пояса юбку, расстегнул пряжки ортопедического бандажа и снял его. Алисия застонала от боли. Крепко зажмурившись, она тяжело и прерывисто дышала.

– От подобного зрелища мне еще хуже, чем тебе, – сказал Леандро.

Он надавил рукой на искалеченное бедро, прижимая к постели. Алисию сотрясала дрожь. Она глухо взвыла, когда Леандро воткнул иголку в зажившую рану, и тело ее напряглось, как натянутая струна. Он медленно вытянул иглу и бросил шприц на кровать. Постепенно ослабив давление на больную ногу, плавно перевернул Алисию на спину. Поправив платье, Леандро мягко уложил ее голову на подушку. Лоб у Алисии взмок от пота. Он достал платок и вытер ей лицо. Она посмотрела на него остекленевшим взором:

– Который час?

Леандро погладил ее по щеке:

– Скоро пройдет. Отдохни.

16

Проснувшись в затененной комнате, Алисия увидела силуэт Леандро, выделявшийся в кресле рядом с кроватью. Он держал в руках роман Виктора Маташа и читал его. Алисия почти не сомневалась, что, пока она спала, Леандро тщательно обследовал ее карманы, сумку и, вероятно, все ящики в номере, от первого до последнего.

– Тебе лучше? – спросил он, не отрывая взгляда от страницы.

– Да, – кивнула она.

Пробуждение всегда сопровождалось удивительной ясностью мыслей и ощущением, будто по венам в ее теле медленно растекается студеное желе. Леандро укрыл Алисию пледом. Ощупав себя, она определила, что лежит в том платье, в каком проходила весь день. Приподнявшись, села и прислонилась спиной к изголовью кровати. Боль давала о себе знать слабым и тупым покалыванием, скованным холодом. Наклонившись вперед, Леандро протянул ей стакан. Алисия сделала два глотка и сообразила, что он дал ей какое-то питье, а не воду.