Лабиринт Сумерек
Шрифт:
От таких мыслей голова шла кругом. Лан-Ар с замиранием сердца ждал, что Нитар-Лисс заговорит и раскроет еще какую-нибудь тайну желтокожего – а ведь наверняка она неплохо его знала! – но ийлура ехала молча, понурившись и почти отпустив поводья, тем самым позволяя щеру самому выбирать дорогу. Щер и выбирал, возвращаясь к родной кормушке…
«Чудовища, напавшие на нас, – размышлял ийлур, – а вдруг и они просто явились из-за моря? Или… или же из-за Сумеречного хребта?»
Вспомнились короткие крылья, усаженные ядовитыми шипами так, как ветка иголочками
«А ну как и правда они пришли из-за Сумеречного хребта? И кто же… кто же тогда Отец-Покровитель этих существ?»
Ему стало неуютно. Все, чему учили, рушилось на глазах, рассыпалось песочным замком. И – да простят Покровители – как было бы хорошо не знать всего этого и оставаться обычным храмовым рабом!
Лан-Ар покосился на Нитар-Лисс – не читает ли жрица его мысли, сжимая в кулаке свой Третий Глаз.
«А теперь еще и она… как же гадко, мерзко все получилось!»
Паук, раскачивающийся на паутине, снова возник перед мысленным взором Лан-Ара. Паутина, паутина… И не разорвать ее, не сбежать – как не сбежать от себя самого.
«Но она тебя использует, и ты это знаешь», – укоризненно прошептал голос разума.
– Я буду осторожен, – прошептал Лан-Ар, – очень.
«А сможешь ли ты сразиться за свою жизнь, когда настанет время и она решит принести тебя в жертву? Ин-Шатур, видимо, не смог», – задал он себе вполне резонный вопрос. И ответил:
– Не знаю.
– Что? – Ийлура, ехавшая чуть впереди, встрепенулась. – О чем это ты?
Он несколько мгновений молчал, не зная, что ответить. Затем спросил:
– Так это правда, то, что ты приносишь Шейнире жертвы, а она позволяет тебе ходить?
– Чистейшая, – отозвалась темная жрица, – к чему мне лгать?
– Слишком велика цена, – вырвалось у Лан-Ара, и он тут же пожалел об этом.
В голосе Нитар-Лисс зазвенела сталь закаленного клинка:
– В конце концов, войны прошлого развязывались только потому, что один правитель неучтиво посмотрел на другого. Что ты скажешь на это?
Лан-Ар промолчал. Ибо спорить с Нитар-Лисс было бесполезно.
…А еще он думал – или злорадно надеялся – что жрец Менраш испугается, увидев на пороге своего дома Нитар-Лисс. Ну или хотя бы удивится.
Не произошло ни того, ни другого, разве что только алые глаза полыхнули яростным огнем, да безгубый рот вытянулся в нитку.
Синх наклонился и поднял с пола мятую золотую розу, которую швырнула ему в лицо ийлура. Вызов был принят.
– У него не оставалось выбора, – ворчала Нитар-Лисс, шагая к назначенному для поединка месту, – или позор, или смерть.
– Он все-таки синх, – осторожно заметил ийлур, шагая за ней след в след, – разве может Шейнира дать тебе больше, чем ему?
– Боги капризны и прихотливы…
– А если он одержит верх?
– И когда-то синхи предали свою Мать. Вернее, один из них предал. Шейнира все помнит…
– Если он тебя убьет?!!
– Не думаю, –
голос Нитар-Лисс был слаще меда, – я должна победить, Лан-Ар. Сокровища Сумеречного хребта ждут…– В обмен на жертву, – уточнил он, – и кого ты зарежешь в этот раз? Меня?
– Нет, – просто ответила она, – ты сам возьмешь ритуальный нож и выберешь жертву.
За кольцом городских стен, захлебываясь в буйной зелени, чернела идеально круглая площадка. Словно один из Покровителей, расписывая Эртинойс всеми цветами леса, взял и случайно капнул чернилами. Они впитались в твердь мира, высохли, покрыв землю твердой коркой; а потом пришли синхи и решили, что коль скоро их Мать правит Тьмой, то блестящее на солнце черное пятно будет идеальным местом для поединков.
Такова была легенда, а что случилось на самом деле – этого не знал никто. Даже синхи, построившие неподалеку свой город.
– …Что?!!
Лан-Ар остановился как вкопанный. Негодование пенной волной захлестывало рассудок; в конце концов… он просто не мог… да, не мог принять то, что предлагала ему темная ийлура.
– В чем дело? – Нитар-Лисс тоже остановилась и смерила его холодным взглядом. Затем, спохватившись, похлопала по поясу: – Ах, прости. Я забыла дать тебе ритуальный нож.
– Я не буду этого делать. – Лан-Ар угрюмо уставился себе под ноги. Он стоял точнехонько на границе площадки, но пребывал в таком смятении, что даже не задумался над происхождением пятна, где не росло ни былинки.
Ийлура усмехнулась. Быстро огляделась – зрители уже начали собираться вокруг «арены». Менраш, стоя под раскидистым дубом, о чем-то беседовал с синхом в темно-синей с золотым позументом альсунее. Затем она протянула Лан-Ару ритуальный нож.
– Бери.
– Нет. – Ийлур нашел в себе силы посмотреть ей прямо в глаза, в которых поселилась вечная ночь.
– Почему, хотелось бы мне знать? – Улыбка так и не сошла с губ Нитар-Лисс – Или ты забыл, что в телах синхов – проклятые души и истребляющий их делает благое дело для всего Эртинойса? Да и для Фэнтара Пресветлого в том числе?
Лан-Ар посмотрел на клинок с образом Третьего Глаза Шейниры на рукояти. Затем снова на темную жрицу. Что-то нужно было ответить, но что?.. Аргументы Нитар-Лисс казались подобными лучшей алхаимской броне, которую не брал ни один арбалет.
– Это… другое, – наконец выдавил ийлур.
– Почему же?
Она продолжала улыбаться и по-прежнему протягивала нож.
– Ну-у… – промямлил Лан-Ар, – одно дело убить кого-то в бою, а другое…
«Ох, не то. Совершенно не то городишь, уважаемый!»
– А какая разница? Исход все равно один, – кротко сказала Нитар-Лисс, – мертвый синх, вот что получается в итоге.
«Я не должен делать этого во имя Шейниры!» – сообразил ийлур. И повторил то же вслух.
Нитар-Лисс поглядела на него с выражением смешанного недоумения и сочувствия, как будто Лан-Ар был дурачком, «порченым», как их прозвали в городах. Затем быстро вбросила кинжал в ножны.