Лабиринт. Книга 2

Пока он разговаривал с Тейлором, Ник сходил за лечащим врачом отца. Мэтт очень удивился, когда коренастый седовласый доктор сказал, что возможно у него это не первый случай нарушения сердечного ритма. Было сделано коронарное шунтирование, восстановившее кровоток в артериях с помощью сосудистых протезов, и сейчас Джозеф находился в реанимации на аппарате искусственной вентиляции лёгких.

– Прогноз у вашего отца хороший, мистер Крайтон. Он стабилен, основные показатели в норме. Понаблюдаем ещё пару часов и возьмёмся за ногу. Сломана голень, придётся ставить штифт. Ключицу так же зафиксируем с помощью титановой пластины на шурупах, после снимем. Рёбра заживут, здесь никаких опасений. Повторюсь, прогноз хороший, но, учитывая почтенный возраст, мистеру Крайтону понадобится долгая реабилитация.

Напряжение, сковавшее его сутки назад, постепенно спадало. Он всё ещё боялся не успеть, боялся, что что-то упускает, что-то не до конца понял, поэтому ещё долго не отпускал доктора, закидывая его кучей вопросов. Всё это время парни стояли рядом и с не меньшим волнением участвовали в беседе.

Они уже проходили через это три года назад, когда в аварии с участием мотоциклов разбился младший брат Николаса Лиам. Тогда они втроём – он, Крис и Тейлор дежурили в больнице вместе с его родителями, пока Ник летел из Ирландии, где гостил у дальних родственников. Лиам умер, не приходя в сознание, всего за полчаса до приезда брата, и Мэтт знал, что эта боль навсегда останется с Ником. Он очень боялся не успеть. Но успел. Они успели – он и его Мэри.

Мэтт резко обернулся, поняв, что давно не видел свою девушку и с облегчением выдохнул, найдя её мирно спящей в одном из неудобных пластиковых кресел. Только сейчас он осознал, через что он заставил её пройти. Этот нескончаемый перелёт, эти мелькающие терминалы. Он несколько раз проваливался в сон, а просыпаясь, видел перед собой её любящие глаза. В отличие от него, Мэри не спала. Вообще не спала. Его Мэри была рядом, поддерживая и оберегая, выслушивая и отвлекая его от тягостных мыслей, и уснула только когда убедилась, что передала в руки близких людей.

Николас вышел вперёд, с любопытством разглядывая спящую девушку.

– Это что ещё за чудо? Откуда она взялась?

– Вероятно, пришла навестить кого-то, – с сомнением проговорил Тейлор. – Странно, я не заметил как она вошла.

– Потому что она вошла со мной, – сказал Мэтт. – Это моя Мэри.

– Что значит, твоя Мэри. Твоя, кто? Дочь?

Странно было услышать этот вопрос от Тейлора, и странно, что, услышав его, Мэтту не захотелось выбить тому зубы. Хотя, если бы это был Николас…

– Я нашёл её – девушку, о которой я вам рассказывал.

 – Которую ты "возможно ещё любишь"?

– Да. Это она. Моя Мэри. Я нашёл её.

– В Австралии?

– Да.

– Это ж надо так достать человека, чтобы он уехал от тебя на другой конец земли! – присвистнул Тей. – И чем таким ты заманил её обратно?

– Булыжником размером с твой мозг. Посмотри на её руку. – Вступил до этого хранящий молчание Николас.

Взгляд Тейлора скользнул по Мэри и остановился на блестящем колечке.

На этот раз молчание нарушил Мэтт.

– Знакомьтесь, парни. Это моя Мэри. Возможно вскорости она совершит самую большую глупость в своей жизни и согласится стать моей женой.

На пятый день нахождения в госпитале Джозеф Крайтон пришёл в себя. Он был ещё очень слаб, но уже дышал самостоятельно. На седьмой его перевели из реанимационного в отделение кардиологии, где под присмотром врачей он должен был находиться ещё минимум недели три. Через два дня Джозеф запросился домой, и только Мэри смогла убедить его остаться.

Поначалу он принял её за волонтёра, коих всегда хватало в отделениях подобного типа. Эта девушка была рядом с его сыном, когда Джозеф впервые открыл глаза, потом навещала его в палате и с Мэттом, и без него. Помогала ему во всём, выслушивала, следила, чтобы он вовремя принимал лекарства, приносила и читала его любимую "Чикаго Трибьюн".

Только в последний день пребывания в госпитале, перед тем, как отправиться в реабилитационную клинику, Джозеф узнал, кто она на самом деле.

– Жаль, не удалось попрощаться с Мэри, – сказал он сыну, когда тот вывозил его на коляске из палаты. – Хорошая девушка.

– Тебе она правда понравилась?

– Понравилась. Не такая свистушка, как остальные медсёстры. Серьёзная, внимательная. Хороший врач из неё получится, когда выучится.

– Не думаю, что получение врачебной степени входит в её планы.

– Тоже кольцо заметил? Жених, похоже, проныра. Специально такое подобрал, чтобы других отпугивало.

Мэтт засмеялся.

– Проныра – это ещё мягко сказано!

– Да уж. Только всё равно, рано ей замуж. Девчонка совсем. Родители ,небось, недовольны.

– Мэрилин сирота, пап. И ей двадцать восемь.

– Двадцать восемь? Подумать только. И почему Мэрилин? Она Мэри.

Они только вышли из дверей больницы, и Мэтту пришлось отвезти отца в сторону, чтобы не мешать проходу. Он остановился, обошёл коляску и встал так, чтобы Джозеф мог его видеть.

– Её зовут Мэрилин Рейнольдс. Родилась и выросла в Чикаго. Отец был полицейским, погиб в автокатастрофе, когда Мэри было восемь. Воспитывалась в приюте при Католической церкви в районе Соганаш. Окончила университет Лойолы. Юрист по образованию, но занимается аналитикой.

 – Умненькая значит. А в больнице работает по зову сердца, так?

– Не совсем. Точнее, наверняка по зову сердца, но это вовсе не работа.

– В любом случае, девушка она достойная.

– Да, я тоже так считаю. Потому и подарил ей то кольцо.

Джозеф нахмурился.

– Не понял.

– Врачи говорят, тебя нельзя волновать, но, раз тебе нравится Мэри, более волнительным будет узнать, что я её упустил.

– Хочешь сказать, что ты и есть тот проныра?

– Ага. Ты рад?

– Пока не знаю. Ты сбил меня с толку.

– Давай сосредоточимся на том, что Мэри тебе нравится.

– Хорошо. Неужели мне надо было попасть в больницу, чтобы ты сделал предложение достойной девушке?

– Технически, я ещё его не сделал. Просто подарил кольцо.

– В моё время, когда парень дарил девушке кольцо, это означало, что он просит её руки.

– Да всё как-то случая не было.

– А заставить девушку, которой толком и предложение не сделал, ухаживать за мной, случай был?