Лабиринт

Дверь выдержала два удара импульсной пушки. Третий снес вместе с ней и хилую баррикаду из металлопластиковых щитов, за которой предполагали укрыться десантники. К счастью, они вовремя сообразили, чем закончится стрельба из пушки по двери, и отошли за угол.

Им не составило большого труда остановить толпу рванувшихся в пролом колонистов. Однако, как только первая атака была отбита, по опустевшему проходу вновь пронесся, сметая все на своем пути, шипящий, изрыгающий пламя ком пушечного заряда, за которым тотчас же последовала новая волна безумцев в серых балахонах. И так продолжалось раз за разом.

– Слушай, почему не вооружены те, кто штурмует корпус? – спросил Сато Шагалова во время одного из коротких затиший.

– Должно быть, Кул бережет оружие.

– А этот, с пушкой, лепит, похоже, от самой двери.

– Если бы был свет, можно бы было попробовать снять его, когда он готовится к выстрелу. А так…

В проход ринулась новая орава атакующих.

Как только те, кто остались целы, побежали назад, Сато сунул Шагалову в руки свой трассер и побежал следом за ними.

– Куда?.. – сдавленно крикнул Шагалов.

Сато добежал до выбитой двери и затаился в углу между стеной и развороченным, вывернутым внутрь косяком. В левой руке он зажал гранату, вставив палец правой в кольцо чеки. Шагалов пытался осветить проход, но слабый лучик его фонарика рассеивался, превращаясь возле двери в едва заметное серебристое облачко. Сато даже не увидел, а почувствовал каким-то нечеловеческим чутьем тяжелое, напряженное дыхание сунувшегося в проход колониста. На мгновение прикрыв глаза, ориентируясь только по звукам, Сато мысленно нарисовал фигуру человека и представил, где должно находиться жерло лежащей у него на плече пушки. В то самое место он и ткнул гранату, сорвав с нее чеку.

Взрыв гранаты произошел почти одновременно с выстрелом пушки. Вспухший и разорвавшийся в дверном проеме огненный шар опалил отшатнувшемуся в сторону Сато лицо, не прикрытое шлемовым щитком. Ничего не видя перед собой, Сато побежал обратно по проходу, спотыкаясь о тела мертвых, устилающие пол. В спину ему ударила очередь из трассера. Сато вскрикнул, упал, ткнулся руками в чью-то мокрую спину и продолжал бежать вперед на четвереньках, пока не растянулся у ног Шагалова.

– Живой? – склонился над ним Шагалов.

– Кажется, – тяжело перевел дух Сато. – Только спины не чувствую.

Шагалов осторожно перевернул Сато на живот и провел рукой по спине.

– Порядок, – удовлетворенно произнес он. – Бронепластик цел. Стреляли издалека. Но синяк во всю спину тебе обеспечен.

Пушка, уничтоженная Сато, была у колонистов не последней. То в одном, то в другом конце корпуса вылетали щиты, закрывающие окна, и в образовавшиеся проемы устремлялись отряды перерожденных. Коридоры и комнаты заполнял дым. Двое посвященных, охранявших забившегося в свою комнату Серегина, были разорваны ворвавшейся через выбитое окно толпой. Серегин остался жив только благодаря Лавалю, вытащившему его на себе сквозь пламя, охватившее коридор.

К исходу ночи Кийск принял решение оставить жилые комнаты, в которых были выбиты уже почти все окна, и отойти в холл у шлюзовых ворот.

Забрезживший в развороченных окнах багровый рассвет сулил надежду на спасение. С пришествием света инициатива перешла на сторону десантников. Действуя теперь не наугад, а методично и планомерно, они постепенно вытесняли колонистов из занятых ими ночью помещений. К десяти часам утра весь корпус снова был под контролем десантников.

Колонисты отступили, однако даже днем они не собирались давать осажденным передышки и возможности спокойно подготовиться к новому ночному штурму. Напротив выбитых окон жилых комнат колонисты установили тяжелые станковые трассеры и нещадно, не жалея зарядов, палили по любой мелькающей тени. Люди не имели возможности даже очистить коридор от лежавших в два слоя трупов, среди которых находилось и тело Мастерса.

Завтракать устроились в холле. Сидели прямо на полу, открывая консервные банки ножами. Чуть в стороне Шагалов оказывал помощь пострадавшим.

Серегин от протянутой ему банки отказался.

– Да как вы можете есть в такой обстановке! – истерично выкрикнул он первые за два дня слова.

– Можете удалиться в свою комнату, – наворачивая за обе щеки, посоветовал ему Кабонга.

Серегин сел в угол за шлюзом, где его почти не было видно, и, обхватив голову руками, тупо уставился в пол.

За едой обсуждали ночной бой и виды на будущее.

– Боеприпасы на исходе. Энергии в аккумуляторе не хватит даже на то, чтобы перезарядить все трассеры.

– Разбитые окна и двери заделывать нечем. Да если б и было чем, невозможно это сделать под бьющими прямой наводкой трассерами.

– Еще одну такую ночь нам не выстоять.

– Все же мы им показали, на что способны десантники.

– Что толку в нашем мастерстве, если на их стороне колоссальный перевес в живой силе.

– А если ударить по ним сейчас, когда они этого не ждут? Прорваться и уйти в горы?..

– Мы не на Земле. За стенами станции нет ни воды, ни пищи. Неся все это на себе, мы далеко не уйдем. А у Кула есть вездеходы.

– Нас расстреляют в упор, как только мы выйдем.

– Я вижу только один возможный выход, – сказал Кийск. – Надо нейтрализовать Кула. Именно он направляет действия перерожденных колонистов. Убрав Кула, можно будет попытаться взять их под свой контроль. Я не уверен, что это сработает, возможно, двойниками управляет уже не Кул, а сам Лабиринт, но попробовать стоит, – другого шанса у нас нет.

– Ты думаешь, так легко будет проникнуть в ряды армии колонистов и отыскать там Кула?

– Я думаю, что Кул сейчас не здесь, а в поселке. Если бы он был здесь, то придумал бы что-нибудь более интересное, чем бестолковая пальба по окнам. Так открыто и прямолинейно могут действовать только двойники.

– Но со станции не выбраться.

– Есть один путь. Вчера, когда я доставал консервы из путепровода, мне показалось, что он цел. По крайней мере на начальном участке. Если суметь добраться по нему до складского корпуса, то, возможно, удастся незаметно покинуть станцию.

– Если кому-то идти, то отправляться надо прямо сейчас, иначе до ночи не успеть.

– Пойду я, – сказал Кийск. – И возьму с собой одного из наших посвященных. Он, в случае необходимости, поможет мне выдать себя за правоверного прихожанина.

– А ты не боишься, что рядом с Кулом посвященный снова переметнется на его сторону?

– Не думаю. Характер у меня не слабее, чем у Кула, и с людьми ладить я умею.

– Я пойду с тобой, – сказал Кабонга.

– Спасибо, Ино, но, извини, – нет, – положив руку десантнику на плечо, Кийск покачал головой. – Если из моей затеи ничего не выйдет, ты будешь нужен здесь, во время ночного штурма. Вам придется тогда продержаться еще пару дней.