Лабиринты Гипербореи

– Нашла! Дикая гвоздика, вот. Раздавите в руках и натритесь, так меньше кусать станут.

Небольшие розовые цветочки приятно пахли. Вымазав себя их соком, Славка отвадил многих кровопийц, но не всех. Отдельные прорывались и жалили, однако ветка с такими справлялась легко.

Внезапно девчонки остановились.

– Ой, мамочка,- знакомо запричитала Русана.

Так она плакала в пещере, когда они свалились в этот мир. Значит, испугалась. Чего? И Славка шагнул вперед.

На тропе стоял большой зверь, похожий на собаку. Может быть, тот самый, что уже встречался в лесу. Шерсть его казалась серой. Пасть приоткрыта, розовый язык наполовину вывален и подергивается в такт дыханию. А с кончика языка капает слюна. Зубы зверя немного оскалены, словно он улыбался. Но в его хорошие намерения не очень верилось. С чего бы вдруг доброму зверю загораживать людям дорогу?

Славка помнил, как учил папа - не бежать и не показывать страха. Да, и в глаза собакам пристально не смотреть, чтобы они не злились. Девчонки жались друг к другу. На них можно не рассчитывать, надо прогонять волка самому. Что-то давнее, раньше неизвестное, поднималось из глубины души - может, гнев? Мальчишка боялся, но не собирался сдаваться. Краем глаза приметив на обочине палку, он осторожно присел и протянул к ней руку. Волк опустил голову, наблюдая за Славкой, не сводя желтых глаз.

Есть, палка в руке! Прочная, сухая, примерно метровой длины, чуть изогнутая, как та сабля, которой он фехтовал в школе русов. От воспоминания словно сил добавилось, да и уверенность пришла. Он больше волка, он выше волка, он сильнее волка - это Славка знал точно. А с оружием, даже таким - и подавно!

Волк тоже это понял. Едва мальчишка сделал первый шаг вперед, серый зверь метнулся вбок и растворился в сумраке подлеска.

– Ты храбрый, - уважительно посмотрела на Славку рыжая проводница.

Русана промолчала.

Впереди открылась поляна. Изумрудная трава окружала бревенчатый дом, из крыши которого в небо торчал длиннющий ствол. Даже не простой ствол, как оказалось при ближайшем рассмотрении. Это сооружение состояло из толстенной охапки ровных жердей, внутри которых стояла ещё охапка, внутри которой... и так шесть раз. Славка подумал, что последняя, одиночная жердина - точно достала бы до их балкона, а это восьмой этаж, не шутка! Во всяком случае, мачта торчала намного выше окружающего поляну леса.

– Вот это да! Телевышка, самая настоящая...

– А почему только один дом? Где другие поселяне?
– Затараторила Русана, сразу осмелев.

– Далеко до реки, а другой воды нет, что тут ариям делать? Олен один живет, ему так удобнее,

Тропа довела детей до навеса, пристроенного к длинной стене дома. Над навесом торчало бревно, к которому досками крепилась жердь, увенчанная пропеллером. И этот пропеллер вертелся, причем следовал за ветром, как флюгер. Под навесом стояло несколько столов, высокий шкаф с закрытыми полками и небольшой кузнечный горн. На длинной полке под самой крышей навеса толпились глиняные емкости, тарелки разного размера и мелкие металлические вещи непонятного назначения. Перед крыльцом часто пролетали осы, деловито присаживались на деревянную рамку. Они заканчивали лепить в ней ровный серый листок. Оставалось немного, лишь небольшой уголок.

– Бумага? Не враки, - удивился мальчишка, осторожно обходя рамку, чтобы не потревожить ос, - а вот как листок потом снять?

– Тш-ш-ш, - рыжая приложила палец к губам, - не вздумай трогать!

Опоздала - Славка не удержался и приподнял рамку. Осы взвились, дружно атаковали мальчишку.

Сразу три жала вонзились - в шею и правую руку!

Глава двадцать четвертая

Волшебник-изобретатель

– Ой, больно!
– Вскрикнул Славка и замолотил в дверь.

Изнутри отозвался звонкий голос:

– Быстро вошли, ну! И дверь плотно прикрыли! Лавка в углу - сели и помалкивайте! Скоро закончу уже...

Осы в избу не полетели, так что дело обошлось этими жгучими опухолями. Девчонок полосатые разбойницы не тронули. Тихонько шипя от боли, мальчишка сел на лавку и осмотрелся. В полумраке горницы мужчина склонился над чем-то в дальнем углу. Хорек, сидевший на столе, обрадованно направился к гостям, принялся их обнюхивать. Познакомившись с каждым, выбрал Славку, забрался к нему на колени, свернулся клубком. Почти как кошка, только без мурлыканья. Кстати, почему у арьев нет кошек?

– Они дикие, большие, опять же едят много, - недоумённо пояснила Милана, - раз в десять больше хорей. И добычу носить не хотят, норовят сами сожрать. Нет, эти ласковей и послушней. Яр, тебя сильно тяпнули?

– Ничего не больше, - оспорила Руська.
– Мой Персик только лохмаче, а по росту такой же.

Она осторожно подняла пушистый комочек, взвесила на руках и переложила на свои колени. Славка молча показал рыжей руку, где расползались и набухали два пятна.

– Дай полечу, - Милана придвинулась и несколько раз лизнула отёки.
– Теперь пальцем растирай, вкруговую. Сейчас пройдёт.

Затем рыжая переключилась на спор с подругой. Решительности в голосе Миланы хватило бы на целый десяток обычных девчонок

– Мелких кошек не бывает! Они во ростом, - руки раздвинулись чуть не на метр.

– Не ври!

Боль от укусов, и вправду, уменьшилась. Растирая опухшее место, Славка на всякий случай поддержал одноклассницу:

– Точно. Где ты здоровенных видела? Это рысь или пантера, а не кошка.

– Мы говорим про домашних, - словно тупой первоклашке пояснила Русана, укоризненно глядя на рыжую подругу.

– Рысь в доме живет неохотно. Иных кошек в тайге не водится, только тигры, и те в горах.

Троица замолчала, начиная понимать, что все говорили о разном. Милана недоумевала, Русана соображала, как объяснить, а Славка опять вздохнул, молча:

– Чужой мир. Только кажется, что здесь всё такое же, а стоит чуть пристальней всмотреться и...

В дальнем углу что-то пыхнуло ослепительно, оглушительно и сухо треснуло. Дети вздрогнули, испуганно сжались. Хорь стрелой метнулся с русаниных колен, исчез.

– Язви её, неладная, - ругнулся Олен, выходя из угла.

В его руке дымилась черная масса. Вонь сгоревшего мяса дотянулась к детям. Девчонки смощились, Славка мужественно терпел, пока в носу не зазуделось и чих не вырвался наружу.

– Будь здоров! Так вы и есть те самые страдальцы, жертвы гордости Дроновой? Наслышан. А выйдите-ка на свет, дети, погляжу на вас. Вот сюда садитесь, или нет, пошли на воздух, - быстро вылетали слова Олена, словно торопясь за его движениями, - хотя нет, уже посвежело, тут сядем...