Лабиринты надежд

– Чего-чего?
– губы Саши побелели от нахлынувшего негодования.
– Это к кому же?
– Он схватил её за руку.

– Пусти. Не купленная. Мы - коллеги, партнеры - и все. У меня своя жизнь...
– выдернув руку, она зализала ссадину на запястье, оставленную ногтем Саши.
– Дикарь... Я хотела тебя с собой взять, но он сказал, что компания сугубо избранная.

– Кто он?!

– Шейх этот. Приглашает современные записи послушать.

– Идиотка!
– Схватившись за голову, Саша метался по сцене. Он даже не замечал, что топчется по шнурам электроинструментов, мешая Витьке упаковаться.

– Думаешь, они на русских женятся?

– Почему бы нет? Катька Марцевич мужа в Патрисе Лумумбе нашла.

– Так там же Африка! Дикари! Им нашу девку подкадрить, все равно что тебе за француза выскочить. А этот... этот хмырь чернокожий... Нет, я все же разобью его наглую морду в этом бабьем платке...

– Он одевается нормально, когда дома...

– Ага! Так ты уже проверила!
– заорал Самгин, наступая на девушку с плохими намерениями. В городе он слыл драчуном.

Успев залепить ревнивцу звонкую пощечину, Анжела скрылась в кустах. В гости она не пошла - не то настроение.

На следующий день Мухаммед остановил её в аллее парка. Анжела брела на пляж, все ещё переживая вчерашнюю неудачу. На ветру развевался коротенький, не застегнутый полосатый халатик, удачно сочетавшийся с сине-белым раздельным купальником.

– Здравствуйте, мисс Анжела. Не хорошо забывать обещания. Вы испортили мне вечер.
– Он говорил строго, как школьный учитель, и выглядел очень странно в черных пластиковых очках и своем арабском балахоне.

– Прошу прощения... Вчера... я хотела... У меня болела голова... Анжела почувствовала себя провинившейся девчонкой.

– Обманывать нельзя. Твоя вина потому есть ещё больше.

Внезапно вспыхнув, Анжела строптиво вскинула голову и шагнула к нему:

– А скажите, господин Шах, мы с другом поспорили, - арабы могут жениться на советских девушках?

– Эта тема должна обсуждаться в другой ситуации.
– Он, кажется, не понял насмешки. Сняв очки, явил взгляду девушки огромные, черные, со сверкающими белками глаза в соблазнительных мохнатых ресницах. И снова Анжела почувствовала, что по части женского пола иностранец большой специалист.

– Приходи, если захочешь обсудить брачный кодекс. Я же хочу стать юристом.
– Он даже не улыбнулся. Махнул рукой поджидавшему в десяти шагах "компаньону" и величественно удалился по тенистой, усыпанной цветами розовой мимозы аллее.

...
– Чего грустим, лапушка?
– В Анжелу полетел шарик пинг-понга. Антон Евсеевич Сергачев - главный инструктор лагеря по спортивной работе стоял против двух крепеньких чехов.
– Извините, ребята. У меня дело. Подбросив в воздух ракетку с вывертом, он поймал её левой рукой и небрежно кинул на стол, успев сделать классную подачу.

– Здрасьте, Антон Евсеич.
– Анжела села рядом с тренером на деревянную, выкрашенную всеми цветами радуги скамейку. За спиной покачивали ветками усыпанные цветами кусты рододендрона, в лицо дул ветер с моря, донося мелкую соленую пыль.

– Слушай, я тебя предупредить хотел. По-соседски.
– Сергачев проживал в одном доме с Градовыми.

– За тобой Пауль прикадрился, так ты отшей.

– Пауль, немец толстый?
– Искренне удивилась Анжела.
– Этот за всеми юбками бегает.

– И пусть резвится. А ты в стороне. Стукач он...
– Серые глаза Антона Сергачева тоскливо оглядели горизонт.
– Вчера со мной под пивко по душам ля-ля... а сегодня Юрий на ковер вызвал: ты, говорит, не лояльно высказался по отношению к руководству страны.

– Да ну?! Спасибо, что сказали...
– Она никак не могла перейти с соседом на "ты", поскольку звала стройного спортсмена "дядя Антон" лет с пяти, с тех пор, как он дал ей порулить настоящим автомобилем, посадив к себе на колени.

Автомобиль собрал из старья отец Анжелы, а юный Антоша Сергачев носился на нем по всему городу. Когда появился фильм "Всадник без головы", всем стало ясно, что синеглазый красавец - вылитый Олег Видов. Он нравился девчонкам и зрелым дамам. Женился сразу после армии и уже имел двух детей младших школьников. Так что для Анжелы он остался "дядей", хотя сохранил спортивную гибкость поджарого тела, синеву прищуренных глаз. Антон не носил темных очков и от этого получил массу мелких лучистых морщинок, а волосы у него летом выгорали до льняной белизны.

– Дядя Антон, а мусульмане на русских женятся?

– Предложение наш султан сделал?

– Не такое, как надо, - потупилась Анжела.
– А в принципе?

– В принципе, девочка, все возможно. Абсолютно все. Вон видишь, на водных болгарская красотуля несется? А Лара Решетова с фотографом бурно дискутирует. И ведь не замечают, сукины дети, что рядом шахматист толчется. Головастый, между прочим, парень. Пригляделась бы ты к нему лучше. Знаешь, умелая женщина из любого мужика может Наполеона сделать. Если у него, конечно, вот тут, - он постучал по виску пальцем, - извилины шуршат.

– Не вдохновляет, - покачала головой Анжела.
– Вы ж, наверно, о празднике Нептуна поговорить хотели? Прошлый - то, майский, прошел, слыхала, без обычного блеска.

– Скучный заезд был. Директор в Москву уехал... Ну, естественно, упились и разгулялись.

– Теперь грандиозные планы. Юрий Кузьмич сказал, что прямо над баром помост сделают. Мы на нем будем петь, после того, как вы из волн появитесь.

– Хочет шеф выпендриться. Гости, вроде, важные ожидаются. А у нас катер барахлит, лыжа у меня клееная-переклееная...

– Да вы и на пятке по воде проедете!
– Засмеялась Анжела.
– Наши отдыхающие все меня про вас расспрашивают, очень интересуются. Говорят, "ходячий Голливуд". А я прямо их кипятком ошпариваю: "Двое детей и жену обожает".

– Молоток, лапуся!
– Он чуть прижал кончик носа Анжелы.
– Что не гудишь-то? Раньше гудела.

– Би-и-п!
– Пискнула Анжела. Сергачев вздохнул.
– Идет время, девочка, ох, как идет...

До праздника Нептуна оставалось всего три дня.