Лабиринты сознания

Вот именно, мы бежим не к цели, а от проблем, что заставляет нас сосредотачиваться не на достижении желаемого, а на рутине настигающих неприятностей, тем самым привлекая новые трудности и отдаляя сокровенный результат. Не убегай, а просто иди домой.

– Но решетка, она закрыта. Я видел, как он замкнул ее.

– Вспомни про спички.

Я встал с кровати, взялся обеими руками за прутья калитки и толкнул ее от себя, та со скрипом и сопровождающим его эхо, открылась наружу.

Слезы падали со щек, и ,казалось, я слышу, как они ударяются об пол.

ГЛАВА 17

Не оборачиваясь, я иду по коридору, все больше погружаясь в темноту.

После пятиминутного шествия во мраке, наконец, дошел до конца коридора. Закончился он большей металлической дверью, состоящей из двух частей. Нащупал ручку, надавил на нее и дверь открылась.

Развернувшаяся передо мной панорама, надавила на сентиментальные ноты моей души так, что у меня начали дрожать губы, и скупой плач едва не срывался на рыданье.

Эта дверь открылась во двор дома, в котором я живу. А конкретно, я стою напротив своего подъезда, и меня от него отделяют каких-то сто - сто пятьдесят метров.

По хрустящему снегу, которым укрыта земля, дрожа от холода, направился к подъезду, на третьем этаже которого располагается моя квартира.

Подошел к входной двери, на домофоне набрал известный мне код. Раздражающий меня раньше писк, оповещающий об открытии двери, в этот раз ласкал мне слух.

Поднимаясь по ступенькам, почувствовал, как у меня задрожали ноги.

Я не стал подниматься на лифте, не потому что живу невысоко, мне просто захотелось насладиться запахом подъезда, надышаться этим воздухом, на какое-то время задержаться в этой атмосфере ожидания.

Подойдя к двери своей квартиры, я на секунду озадачился тем, как ее открыть, но поучительный опыт со спичками не дал затянуться размышлениям. Я сунул руку в карман и сразу же нащупал в нем ключ.

Проворачивая ключ в замочной скважине, волнуюсь, как девственник перед первым сексом.

Два до боли знакомых щелчка, хруст дверной ручки - и квартира нараспашку.

Вот он вкус, а точней запах достижения цели, осуществления неистово желаемого.

Но запах этот какой-то странный, да и на вид не совсем то, что ожидалось. Да, квартира моя, по крайней мере, дверь точно. Планировка тоже та, но в квартире пусто. Совершенно, абсолютно, совсем ничего! Обоев нет, стены выкрашены в белый цвет, и запах. Запах не тот, к которому я привык за пять лет жизни в этой обители. Пахнет, как в больнице, ни больше, ни меньше.

Из комнаты, где, по идее, раньше была кухня, доносится звук, сильно похожий на тот, что издает кардиограф. Я иду туда, удары моего сердца учащаются, и через мгновенье оно бьется в один такт с противным пиканьем.

От увиденного мое тело покрылось мурашками и, без преувеличения, волосы на голове зашевелились.

Я вижу себя, лежащего на больничной койке в пустой белой комнате. На мне кислородная маска, от тела и рук к монитору тянутся проводки. Глаза, слава Богу, закрыты, иначе я кончился бы на месте.

Казалось бы, такая мелочь, но увидеть свой взгляд не в зеркале, а со стороны, при таких обстоятельствах, жутко до обморока, хотя и самих обстоятельств достаточно, чтобы шокировать до оцепенения.

– Ну вот, ты и дома, - беззвучно подошел Флипп.

– Да, но…

– Ты же домой хотел, вот ты здесь.

– Что со мной, - спросил я у него, как спрашивают тяжелобольные у лечащего врача.

– А ты как думаешь?

– Я в коме? Со мной что-то произошло, -начал я прокручивать в голове типичный сценарий, - а ты…

– Да, ты в коме, твоя душа мечется между этим и тем светом, а я - твой ангел хранитель, - начал Флиппер с серьезным видом, но потом расплылся в улыбке, - меньше смотри телевизор - не будет всякая фигня в голову лезть.

Я посмотрел на него с недоумением.

– Ладно, с тебя, пожалуй, хватит, - сказал Флипп, - пришло время нам попрощаться. Веди себя хорошо.

Только он произнес последнее слово, как в глазах резко потемнело, ноги подкосились и я упал на пол. В ушах эхом переливались последние слова Флиппа «веди себя хорошо, веди себя хорошо. Хорошо веди себя, хорошо »

ГЛАВА 18

Глаза открылись. Я в комнате с прозрачными стенами и потолком, за которыми ясное небо и белоснежные облака. Лежу на кровати, прикованный широкими ремнями с мягкой подкладкой. Я голый, весь утыкан тысячей тонюсеньких как волос, иголок. На конце каждой из них горят индикаторы светло-голубого цвета. На голове стеклянный венец, светящийся таким же цветом.

Возле меня какие-то люди в синих медицинских халатах.

Меня охватила неконтролируемая паника, я начал дергать руками, пытаясь освободиться.

– Так, он вернулся, - сообщил незнакомый голос.

– Два кубика ..., - распорядился кто-то из них, - все в порядке. Снимаем обруч.

С головы сняли эту штуку, непонятного происхождения и все индикаторы погасли. Милая барышня вонзило в мое плечо иглу, ввела какой-то препарат, и я погрузился в состояние полудрема.

Отстегнули ремни, переложили с кровати на передвижную кушетку и куда-то покатили.

Разум начал проясняться. Я уже в довольно уютной комнате, похожей по интерьеру на гостиничный номер дорогого отеля.

– Здравствуйте, Денис Олегович. Как Вы себя чувствуете?
– вошла в комнату девушка с подносом в руках, - вот, выпейте, - протянула она мне стакан с водой и две таблетки.

– Что это?
– спросил я.

– Пейте, а то начнется жуткая головная боль, - настояла она.

– Где я?

– Простите, мне некогда, я должна идти к другим пациентам. Но Вы не переживайте, скоро Вас отведут к профессору. А пока отдыхайте.

Я проглотил таблетки, запил их водой. Девушка забрала стакан и вышла из комнаты. Не успел я прикинуть, что к чему, как вошел высокий мужчина. Из угла комнаты подкатил кресло-каталку к кровати.

– Здравствуйте, - сухо произнес он.

– Здравствуйте.

– Давайте попробуем в нее забраться, -предложил он.

Я попытался подняться, но это оказалось не так просто. Я настолько ослаб, что с трудом могу сжать кулак. Но с помощью долговязого мне удалось залезть в инвалидное кресло.

Он выкатил меня в светлый коридор и доставил по нему к кабинету с табличкой «Симонов А.В.».

– Дальше, думаю, Вы справитесь сами, - равнодушно сказал мужчина.

Я, приложив некоторые усилия, фалангами дрожащей руки постучал в деревянную дверь.