Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии)

К этому времени уже было ясно, что противник готовит высадку десанта.

Рядом со мной находился комиссар Миронычев.

— Наиболее удобное место для высадки десанта, — сказал я ему, — позиция второго орудия. Буду там.

Комиссару предложил идти на третье орудие.

По-пластунски стал ползти ко второму орудию. Но тут Миронычев схватил меня за хлястик шинели.

— Куда ты лезешь, ведь сейчас тебя убьют! — кричал он.

— Оборона острова требует, чтобы я был у второго орудия, — ответил ему и пополз дальше.

По пути встретил инженера Мельницкого. Он тащил на спине раненого в землянку первого орудия. Эта землянка предназначалась для сбора раненых. Она — самая безопасная при обстреле. Когда проползал мимо маячного здания, санинструктор Каинов, заметив мое окровавленное лицо, хотел сменить повязку, но я направил его к другим раненым, нуждавшимся в срочной помощи. Правда, я получил ранение и в ногу, но все же мог передвигаться…

Противник начал движение своих десантных средств. По мере приближения шлюпок и катеров к берегу фашисты перестали обстреливать остров. Заранее предвидя это, я приказал главному старшине Мартынову с группой моряков оборонять северо-восточное побережье, а сам остался в районе второго орудия. По моей команде группа обороны, состоявшая из комендоров, пулеметчиков и стрелков, открыла автоматный и винтовочный огонь по шлюпкам и катерам. Все же часть десантных средств достигла берега. Но подняться на остров в этом районе фашистам не удалось. Под нашим огнем они начали откатываться к позиции третьего орудия. Из-за бани нам не было видно, что там делается. Доносились лишь редкие выстрелы. Посланный мною для уточнения обстановки матрос Строганов вскоре доложил, что гитлеровцы лезут наверх, к третьему орудию.

Находившиеся со мной люди, быстро перегруппированные, приготовились к круговой обороне маячного здания. Лично я занял коридорное окно, которое выходило к третьему орудию. Однако из-за дровяного сарая позиция не просматривалась. В поле моего зрения появился фашист с автоматом в руках. Расстояние между нами 30–40 шагов. Вихрем в голове пронеслись мысли: «Неужели нас победят? Какой позор сдать остров, не выполнив задачи! Не бывать этому!»

Враг — на мушке. Нажал спусковой крючок винтовки, раздался выстрел. Фашист, как подкошенный, повалился на камни. Такая же участь постигла и второго. Третий и четвертый, появившиеся вслед за ними, хватают убитых и хотят унести их. Перезарядив винтовку, укладываю и этих двоих.

Группа солдат противника приближалась к первому орудию. Мне их было видно плохо. Но неужели промазал по тому фрицу, который шел у уреза воды? Спустя минуту-полторы снова увидел его, но теперь уже без каски, голова рыжая. Еще выстрел…На этот раз он упал и больше не поднялся.

Несколько фашистских солдат пытались пересечь остров — от второго орудия к первому. Огнем комендоров этих орудий, а также засевших в маячном здании матросов Каинова, Антоненко, Сидорова, Строганова и других атака гитлеровцев была отбита.

Не встречая сопротивления со стороны позиции третьего орудия, десантники устремились туда. И в то же время не большими группами, по два-три человека, пытались прорваться к первому орудию. Заметив меня в окне маяка, от крыли огонь. Я быстро сменил место. Остановился у окна пекарни. Рядом находился матрос Строганов. Открыли огонь. Я свалил еще одного фашиста, а мой связной успел свалить троих. Главный старшина Мартынов, которому ранее было приказано держать северо-восточную часть острова, а теперь оттесненный с несколькими матросами к первому орудию, тоже вел огонь по наступающим. И все же нескольким солдатам врага удалось приблизиться к первому орудию. Они начали забрасывать его гранатами. Находившиеся здесь комендоры Уличев и Лукашев также гранатами отразили их атаку. Одна из гранат фашистов упала рядом с Мартыновым. Не растерявшись, старшина схватил ее и бросил обратно.

Маяк острова Сухо после боя 22 октября 1942 г.

В результате наших дружных действий фашисты, встретив отпор, снова стали отходить к третьему орудию. Их поддерживали 20-миллиметровые автоматы с десантных кораблей.

Я получил еще одно ранение, на этот раз в живот. Неимоверно трудно было переползать от одной огневой точки к другой. К тому же был ранен в руку Строганов, и помогать мне он уже не мог. В начале боя тяжелые ранения получили командир огневого взвода младший лейтенант Чирченко и старшина комендоров Смирнов. Управление на некоторое время оказалось нарушенным. Люди подчас терялись, не знали, что им делать. И все же они сражались героически.

Какие это были замечательные люди!

В ходе ожесточенной схватки с врагом, лишенные связи, мы не знали, что предпринято командованием флотилии, чтобы помочь нам. Эта помощь оказалась энергичной и своевременной. Вскоре после начала боя над островом появились наши самолеты. Фашистские «юнкерсы» и «мессершмитты» сразу же исчезли. Мы почувствовали поддержку боевых друзей, и силы наши удесятерились. Я дал оповещение по цепи: «В воздухе наши самолеты! Будем стоять за Родину до последнего, до полного разгрома врага!»

Горстка израненных защитников острова усилила нажим на фашистов. Не выдержав нашего огня, а в отдельных местах и штыковых рукопашных схваток, противник начал отходить к своим десантным средствам.

При отходе десантных средств корабли фашистов вновь открыли огонь по острову. Под его прикрытием они пытались снять личный состав с подбитых нами и выброшенных на камни трех своих судов. Мы тоже открыли огонь и потопили два десантных катера.

Противник поспешно отходил от острова. Причину этого мы поняли тогда, когда увидели массу наших самолетов, штурмовавших вражеские корабли, и приближавшиеся канонерские лодки флотилии. Приказал сигнальщику Антоненко связаться с одной из них. Но, к сожалению, все средства связи у нас сгорели. Пришлось использовать на семафорные флажки простыни. Но и из этой попытки ничего не получилось: наш вызов не увидели.

Чтобы как-то сообщить канлодкам, что остров находится в наших руках, я приказал снова открыть огонь по фашистам. И в тот же момент одна из канлодок начала стрелять по уходившим кораблям врага.

Так мы поняли друг друга…

В 11 часов 20 минут батарея прекратила огонь. На Сухо воцарилась тишина. Вблизи острова дымились выброшенные на камни три корабля противника, торчали из воды два разбитых катера.

Полыхал пожар и на острове. Руководил его тушением военинженер 3-го ранга В. С. Мельницкий.

Ко мне в четвертый раз подошел санинструктор Каинов, предлагая перевязать раны. Я спросил:

— Всем ли раненым оказана помощь?

— Всем раненым помощь оказана. Только вот вы…

В землянке санинструктор перевязал мои раны. Я почувствовал крайнюю усталость и слабость.

Гарнизон острова вместе с дозорными кораблями ТЩ-100 и МО-171 закончил бой. Добивать отступающего противника продолжали корабли Ладожской военной флотилии, летчики Краснознаменного Балтийского флота, Ленинградского и Волховского фронтов.

Неувядаемой славой покрыли себя героические защитники острова Сухо. В жесточайшей схватке с вооруженным до зубов противником, в невероятно тяжелых условиях гарнизон острова не только выдержал натиск врага, но и сам нанес ему большой урон.

Мы потеряли убитыми и ранеными около 50 процентов своего состава. Большинство батарейцев, будучи раненными, и даже не по одному разу, не покидали боевых постов. Благодаря таким защитникам Сухо, как молодой матрос А. В. Строганов, главный старшина И. И. Мартынов, старшина 2-й статьи П. Е. Пугач, матросы П. И. Уличев, П. А. Лукашев, А. А. Каинов, Л. М. Рубин, В. И. Иванов, И. Г. Мезенцев, Н. И. Котов, Айтуганов, Ф. М. Рахманов, Н. Н. Шемякин, Бурмистров, и многим другим враг был сброшен с острова.