Шрифт:
Ренате Лахманн
ЛАГЕРЬ И ЛИТЕРАТУРА
Свидетельства о ГУЛАГе
Новое литературное обозрение
Москва
2024
Renate Lachmann
LAGER UND LITERATUR
Zeugnisse des GULAG
KONSTANZ UNIVERSITY PRESS
2019
УДК [821.161.1:323.282](091)
ББК 83.3(2=411.2)6-3
Л29
НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Научное приложение. Вып. CCLXVII
Перевод с немецкого Н. Ставрогиной
Ренате Лахманн
Лагерь и литература: Свидетельства о ГУЛАГе / Ренате Лахманн. – М.: Новое литературное обозрение, 2024.
Одно из главных последствий ГУЛАГа – это потеря привычных гуманистических и культурных ориентиров, несоответствие прежних категорий мысли и речи новым обстоятельствам катастрофы. Автобиографии, дневники и рассказы выживших стремятся перевести этот физический и психологический опыт страдания на язык литературы, но раз за разом сталкиваются с теми или иными сложностями. Книга Ренате Лахманн предлагает литературоведческий анализ масштабного корпуса свидетельских текстов о ГУЛАГе: от Евгении Гинзбург, Александра Солженицына и Варлама Шаламова до Юлия Марголина и Карла Штайнера. Также рассматривается лагерная тема в творчестве писателей более поздних поколений, в частности Данило Киша и Оливье Ролена. На каких формальных принципах основывается поэтика лагерного письма? Каково соотношение документальности и художественности в этих текстах? И какое знание о человеке и человечестве стремится
ISBN 978-5-4448-2426-9
Памяти Томаса Лукмана
ВВЕДЕНИЕ: ЧТО БЫЛО ИЗВЕСТНО?
Что было известно в 1920–1930-е годы о советских исправительно-трудовых лагерях? О лагерной реальности, этой «неотъемлемой части советского эксперимента с самого начала, то есть со времен Ленина» [1] , имелись достоверные рассказы выживших. Одно из первых свидетельств о ранних лагерях на Соловецких островах (Соловках) в Белом море принадлежит бежавшему в Финляндию заключенному Созерко Мальсагову, чьи записки «Соловки. Остров пыток и смерти» вышли в рижской эмигрантской газете «Сегодня» в 1925 году, а в 1926-м – в Лондоне под названием «Адский остров. Советская тюрьма на далеком севере» (Island Hell: A Soviet Prison in the Far North). Отчет этого арестованного и сосланного за участие в Белом движении уроженца Ингушетии не остался незамеченным. Во Франции им заинтересовался бывший военный Раймон Дюге – автор одной из первых книг о Соловках, изданной в Париже в 1927 году под названием «Каторжная тюрьма в красной России. Соловки, остров голода, пыток, смерти» (Un bagne en Russie rouge. Solovki, l’ile de la faim, des supplices, de la mort). В 1928 году Юрий Безсонов, бежавший вместе с Мальсаговым, выпустил в Париже свои воспоминания о лагерях и побеге – «Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков» (Mes vingt-six prisons et mon evasion de Solovki). Ромен Роллан осудил эту книгу как клевету на Советский Союз, а Редьярд Киплинг увидел в ней заслуживающий доверия фактографический рассказ. Еще одно свидетельство о режиме террора на Соловках оставил Николай Киселев-Громов – в прошлом белогвардеец, а впоследствии сотрудник ОГПУ, служивший на Соловках вплоть до своего бегства; его «Лагери смерти в СССР. Великая братская могила жертв коммунистического террора» увидели свет в Шанхае в 1936 году.
1
См.: Werth N. Ein kurzer historischer Abriss uber den Gulag // GULAG. Spuren und Zeugnisse 1929–1956 / Hg. V. Knigge, I. Scherbakowa. Weimar, 2012. S. 103.
В 1934 году стали доступны на английском языке еще два текста: «Я говорю от имени молчащих заключенных Советов» (I Speak for the Silent Prisoners of the Soviets) Владимира Чернавина и «Побег из страны Советов» (Escape from the Soviets) его жены Татьяны Чернавиной [2] . Как мало кто другой в те годы, Чернавин подчеркивает: его долг – «говорить от лица тех, кто погиб молча». Сознавая всю невероятность своих записок, он настаивает на достоверности описываемых событий, действующих лиц и фактов. Подробно рассказывается о характерном для многих случаев обвинении во «вредительстве», которое в конечном счете погубило и его. Сочетавший научную работу с производственной деятельностью ихтиолог Чернавин добился значительного усовершенствования устаревшей системы рыбной промышленности Мурманска (что пошло на пользу и городу). После вызванного ошибками планирования спада эффективности его судили за вредительство и отправили на Соловки. Воспользовавшись ситуацией свидания, он сумел бежать в Финляндию вместе с женой и сыном.
2
Русские оригиналы вышли в Санкт-Петербурге в 1999 году одной книгой под названием «Записки „вредителя“. Побег из ГУЛАГа».
От того, что описывают с беспощадной точностью Мальсагов и Киселев-Громов, перехватывает дыхание; аффекты сострадания и ужаса кажутся здесь банальными. Невероятность изложенного заставляла усомниться в его достоверности [3] . Лишь в последние годы эти ранние свидетельства очевидцев и жертв – двух бывших белогвардейцев и одного «вредителя» – стали предметом анализа и вызвали интерес к начальному этапу становления тюремно-лагерной системы [4] .
3
О проблеме достоверности см. предисловие Николя Верта к французскому изданию воспоминаний Созерко Мальсагова и Николая Киселева-Громова: Malsagov S., Kisselev-Gromov N. Aux origines du Goulag. Recits des iles Solovki / Trad. par G. Ackerman, N. Rutkevich. Paris, 2011.
4
В «Архипелаге ГУЛАГ» Солженицын посвящает этой начальной фазе развития ГУЛАГа исторический экскурс. Основанный на архивных и позднесоветских съемках документальный фильм Марины Голдовской «Власть Соловецкая. Свидетельства и документы» (1988) содержит информацию об истории лагерей и рассказы бывших заключенных о пережитом.
В Германии 1920–1930-х годов тоже встречались публикации о существовании советских концентрационных лагерей, содержавшие ссылки на рассказы свидетелей и помимо резкой критики лагерных условий обличавшие коммунизм как социально и политически опасную систему [5] .
Несмотря на многочисленные доступные в Западной Европе публикации, известия о происходящем в молодом Советском Союзе не вызвали стойкого шока [6] . Такая реакция наблюдалась только в кругах русской эмиграции.
5
Этот вопрос подробно рассматривает и интерпретирует Фелицитас Фишер фон Вейкерсталь: Fischer von Weikersthal F. Appearance and Reality. Nazi Germany and Gulag-Memoirs // (Hi-)Stories of the Gulag. Fiction and Reality / Eds. F. Fischer von Weikersthal, K. Thaidigsmann. Heidelberg, 2016. P. 75–100. В статье приводится список немецких публикаций о лагерях за 1934–1940 и 1941–1945 годы.
6
Обширную библиографию см. в: Zorin L. Soviet Prisons and Concentration Camps. An Annotated Bibliography 1917–1980. Newtonville, 1980; а также: Kaplan H. The Bibliography of the Gulag Today // Reflections on the Gulag / Eds. E. Dundovich, F. Gori, E. Gueretti. Milan, 2003. P. 225–246. Вторая часть библиографии охватывает тексты, написанные в постсоветской России.
Условия в Соловецком лагере особого назначения, или СЛОНе [7] , не внушали людям тревоги уже хотя бы потому, что обладавший непререкаемым авторитетом писатель Максим Горький, посетив этот считавшийся исправительным лагерь, объявил его устройство и управление образцовыми и с воодушевлением сообщил о достигнутых там советским руководством положительных результатах. Литературовед Дмитрий Лихачев, в конце 1920-х годов отбывавший на Соловках часть присужденного пятилетнего срока [8] , в воспоминаниях [9] подробно описывает этот визит (Горький прибыл в сопровождении своей одетой «как заправская „чекистка“» снохи) от лица очевидца, упоминая высказанную заключенными надежду на облегчение участи или даже освобождение по ходатайству знаменитого писателя. После продолжительной беседы с четырнадцатилетним мальчиком, сообщает Лихачев, Горький покинул барак, где они говорили, в слезах – потому, вероятно, что узнал всю правду (ЛД 189).
7
Акроним СЛОН располагал к различного рода игре слов.
8
Лихачев находился в заключении на Соловецких островах с 1928 по 1931 год. Еще год он провел на материке как узник Белбалтлага – принадлежавшего к соловецкому лагерному комплексу лагеря на Беломорско-Балтийском канале.
9
Лихачев Д. С. Мысли о жизни: Воспоминания. СПб., 2014.
Из отчетов Мальсагова, Киселева-Громова и Чернавина видно: монополия на власть в этом островном царстве была в руках чекистов [10] .
Их действия практически не контролировались вышестоящей инстанцией. Монополия на власть означала ничем не сдерживаемое насилие: притеснения, унижения, пытки, убийства [11] .В предисловии к ныне переведенным на французский текстам Созерко Мальсагова и Николая Киселева-Громова [12] Николя Верт называет созданную на Соловках лагерную систему испытательной станцией, лабораторией, где не только отрабатывались программа принудительного труда и введение трудовой нормы с соответствующим размером пайка, но и играли свою роль акты садистского произвола чекистов: пытки, казни, сексуальные посягательства. Ужесточение условий при помощи принципа нормы было частью системы, придуманной прошедшим путь от уголовника до начальника производственного отдела лагеря Нафталием Френкелем и послужившей моделью устройства более поздних лагерей. Возникшая в результате система, так называемая «соловецкая власть», распространилась на весь ГУЛАГ, что привело к ухудшению условий заключения и неограниченному произволу надзирателей [13] .
10
Хотя в 1920-е годы ЧК, созданная Феликсом Дзержинским в 1918 году по приказу Ленина для «борьбы с контрреволюцией», была преобразована в ГПУ, а в 1934-м – в НКВД и затем в КГБ (1954–1991), сотрудников лагерей продолжали называть «чекистами».
11
Показанный в Каннах в 1992 году фильм Александра Рогожкина «Чекист» содержит шокирующие сцены чекистской жестокости.
12
Malsagov S. L’ile de l’enfer. Un bagne sovietique dans le Grand Nord. Riga, 1925; и Kisselev-Gromov N. Les camps de la mort en URSS. Shanghai, 1936 в: Malsagov, Kisselev-Gromov. Aux origines du Goulag. Recits des iles Solovki. Верт приводит биографические сведения об обоих авторах. Киселев-Громов, который, как и Мальсагов, был офицером Белой армии, после ареста перешел на сторону ЧК, а впоследствии спасся бегством.
13
См. предисловие Ирины Щербаковой к книге: Чистяков И. Сибирской дальней стороной: Дневник охранника БАМа, 1935–1936. М., 2014. С. 7–40.
В своей книге о ГУЛАГе и его предыстории «Кривое горе. Память о непогребенных» Александр Эткинд пишет о роли этого островного лагеря:
Соловецкий лагерь был первым и «образцовым» лагерем в системе ГУЛАГа, которая определила судьбу России в XX веке. Для культурной памяти Соловки работают как метонимия всех советских лагерей – часть, которая замещает собой целое и включает в себя весь ужас и страдания жертв советского террора [14] .
В 1996 году Ральф Штетнер посвятил этой начальной фазе существования советской лагерной системы и дальнейшим этапам ее развития обширный исторический труд [15] , в котором ссылается на рассказы заключенных, прежде всего «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына и увидевший свет в 1987 году «Справочник по ГУЛагу» Жака Росси [16] , а также результаты международных исследований сталинизма. В своей работе Штетнер рассматривает понятия наказания, исправления, перевоспитания, обернувшиеся в итоге реальностью принудительного труда, приводит обзор типов лагерей [17] и их распределения в европейской и азиатской частях Советского Союза, а также разбирает сложную систему управления и географически обусловленные виды работ. В 1998 году под руководством созданной в конце 1980-х независимой правозащитной организации «Мемориал» [18] был издан справочник, цель которого – с опорой на исторические изыскания и архивные данные предоставить более точные сведения о количестве, местоположении, возникновении и закрытии лагерей, сферах труда и колебаниях численности заключенных (1930–1960) [19] .
14
Эткинд А. Кривое горе: Память о непогребенных / Авториз. пер. с англ. В. Макарова. М., 2016. С. 15.
15
Stettner R. Archipel GULag: Stalins Zwangslager. Terrorinstrument und Wirtschaftsgigant. Entstehung, Organisation und Funktion des sowjetischen Lagersystems 1928–1956. Paderborn, 1996. Пространная статья о ГУЛАГе в немецкоязычной «Википедии» по большей части опирается на работу Штетнера.
16
Росси Ж. Справочник по ГУЛагу: Исторический словарь советских пенитенциарных институций и терминов, связанных с принудительным трудом. Лондон, 1987.
17
Выделяются два основных типа лагерей: исправительно-трудовой лагерь (ИТЛ) и исправительно-трудовая колония (ИТК).
18
Внесена Минюстом РФ в реестр иностранных агентов.
19
Das System der Besserungsarbeitslager in der UdSSR 1923–1960. Ein Handbuch / Hg. M. Smirnow. Ubers. von I. Raschendorfer, V. Ammer. Berlin, 2006; Система исправительно-трудовых лагерей 1923–1960 / Ред. Н. Г. Охотин, А. Б. Рогинский. М., 1998.
Точных данных о числе погибших в тюрьмах, при депортациях и в лагерях нет. «Хотя за последние 15–20 лет секретные архивы приоткрыли свои двери, <…> [п]роблема оценки демографических последствий политических репрессий советского времени еще ждет своих исследователей», – пишет электронный журнал «Демоскоп Weekly» [20] . Число приговоренных к тюремным и лагерным срокам в период с 1929 по 1953 год оценивается в 20–30 миллионов человек.
В рассматриваемых ниже текстах рассказывается о работах на Соловках (лагерном комплексе на островах в Белом море) и в онежских лесах, о добыче никеля в Норильске и золота на приисках Колымы, о строительстве Беломорско-Балтийского канала и Байкало-Амурской магистрали [21] .
20
Вишневский А. Вспоминая 37-й: Демографические потери от репрессий // Демоскоп Weekly: Эл. версия бюллетеня «Население и общество». 10–31 декабря 2007. № 313–314. Автор – Анатолий Вишневский (дата обращения 16.02.2023)).
21
В зависимости от размеров лагерного комплекса число заключенных варьировалось от 40 000 до 180 000.
Решающим для сосуществования заключенных в лагере фактором было столкновение друг с другом разнородных групп. Принятие в 1927 году уголовного кодекса со статьей 58, узаконившей применение карательных мер к «политическим» и «контрреволюционерам», было направлено против тех, в ком подозревали классовых врагов, врагов народа, предателей и саботажников; статья включала ряд подпунктов о различных правонарушениях подобного рода [22] . В лагерях такие люди, на лагерном жаргоне именуемые «пятьдесят восьмая», оказывались вместе с осужденными за кражи, убийства, порчу общественного имущества или же с профессиональными преступниками, составлявшими особую группу со своей иерархической структурой. Такое положение дел рождало усугублявшие тяжесть лагерных условий конфликты, которые во всех свидетельствах составляют один из главных пунктов [23] . Помимо политических, контрреволюционеров, иностранных коммунистов и уголовников в лагеря попадали подозреваемые в фашизме литовцы и поволжские немцы, ставшие жертвами доносов советские граждане и в целом считавшиеся подозрительными иностранцы (в том числе много азиатов), а после 1945 года – освобожденные из немецкого плена и немецкие военнопленные. Охрана состояла, как уже сказано, из чекистов – этой определявшей жизнь всего лагеря группы, имевшей, очевидно, неограниченную свободу наказывать.
22
Статья 58 УК СССР была принята ЦИК СССР 25 февраля 1927 года и вступила в силу незамедлительно.
23
Ср. главу «„Гулаговское население“ – люди как массовый расходный материал» в: Stettner. Archipel GULag. S. 180–187. В научной литературе отмечается, что основную массу заключенных составляли не политические, а обычные граждане, приговоренные к многолетним лагерным срокам за провинности наподобие саботажа, прогулов, спекуляции, то есть за нарушения социального поведения.