Лагерный пахан
Шрифт:
– Что у вас? – скривился Трофим.
– Ну, полное взаимопонимание…
– А у тебя свой дом есть?
– Да, квартира в центре города.
– Я понимаю, что вы с мамой одного возраста. Умом понимаю, а душа, извини, на вилы тебя ставит… Ты, Георгий Владиславович, извиняй, да. Езжай домой, да, ну, на недельку там. Я дома немного отдохну, потом съеду. Ну а пока здесь буду, не хочу, чтобы ты тут маячил. Ферштейн?
– А, да, понятно… У меня у самого мать замуж вышла, когда мне двадцать лет было. Я вас понимаю…
– Не васкай, не надо. На «ты» давай…
– А, ну да, я тебя понимаю…
– Отлично. А теперь
Трофим открыл холодильник, обнаружил бутылку «Абсолюта». Такого он еще не пил. Нашел в стенке хрустальные стаканы, наполнил оба. Сначала заставил мужика выпить за компанию и только затем отпустил…
А скоро и мама появилась.
Трофим помнил ее такой, какой она провожала его в тюрьму. Тогда она выглядела лет на пятьдесят, поэтому сейчас он думал увидеть перед собой шестидесятилетнюю милую старушку. Но ничуть не бывало. Он собирался накинуть десять лет к ее прежнему возрасту, но пришлось сбавлять ровно столько. Маме на вид можно было дать чуть больше сорока. И все потому, что женщина бросила пить и стала следить за собой. Модная одежда, косметика, задорные и полные живого блеска глаза.
– Ну, наконец-то!
Она прослезилась, крепко обняла Трофима.
Не переодеваясь, набросила на себя передник, направилась на кухню.
– У Гоши золотые руки, – сказала она. – Все умеет… А готовить – нет. Но для мужчины это не самое главное…
И тут до нее дошло, что его здесь нет.
– Кстати, а где он?
– Домой ушел, – с видимой небрежностью пожал плечами Трофим. – Ну, чтобы нам не мешать…
– Не обманывай меня! – пристальным, всезнающим взглядом посмотрела на него. – Ты его прогнал!
И она близка была к истине.
– Ну, не то чтобы. Мы с ним выпили по чуть-чуть…
– Если выпили, уже хорошо… Ты не думай, я замуж за него не собираюсь…
– Да мне-то что. Если мужик хороший, можно и замуж, я не против… Только мне бы без него чуток пожить…
– Да, наверное, ты прав. Тебе надо привыкнуть… А он мужик действительно очень хороший. Не пьющий, работящий. Квартиру мне как отремонтировал…
– Но не на свои же шиши.
– Не на свои, на наши. Я же с тех денег поднялась, которые ты мне на хранение дал. Хорошо, что я их в дело пустила, а то бы в труху превратились. Ты, наверное, не знаешь, что у нас реформа была…
– Как это не знаю? – слегка оскорбился Трофим. – Я же за общаком смотрел, знаю, какие деньги сейчас в ходу… Баксы рулят, да?
– Да, зелененькие в чести… Я вот спросить тебя хотела, чем заниматься собираешься?
– Я тут с ментом одним здешним говорил. Он тоже спрашивал. Я сказал, что тебе помогать буду…
– Вот и правильно! У меня четыре точки на продуктовом рынке и две на барахолке. За всем следить надо. Да и расширяться думаю. Вот ремонт сделала, теперь на раскрутку деньги будут…
– А соседи куда подевались?
– Расселились. Я им хорошие комнаты в центре купила. Хорошо разъехались…
– А со Шмаковым как разобралась?
– Да никак. Комната их, но куда они подевались, я не знаю. Ума не приложу, где их искать… Да и надо? Им эта комната нужна?
– Вряд ли.
Трофим кое-что знал о судьбе Шмакова. В Москве живет, вместе с Кристиной, банк у него свой, денег немерено… Но где конкретно живет, какой банк – такой информации у него не было. Да и незачем ему это. Шмаков – только с виду замухрыга, на деле он крутой
деловар. И сам по себе серьезный человек, и «крыша» у него надежная – Жиха его кроет, а это очень большая величина. Трофиму против столь авторитетного вора не потянуть, да и не станет он конфликтовать с Жихой из-за Шмакова. Во-первых, с таким человеком дружить надо, а во-вторых, он слово Викентию давал. И в-третьих, Шмаков конкретно помог ему с адвокатом. Так бы на него убийство Лялина повесили – все к тому шло, но ушлый адвокат расставил все по своим местам. И Трофиму пришлось отвечать только за стрельбу в ресторане. Мог бы под расстрел пойти, а так семью годами строгого режима отделался…И все же было б здорово, если бы вдруг Кристина рассорилась со своим мужем и вернулась сюда, в свою комнату. Эх, и зажил бы с ней Трофим… Но эта мечта несбыточная, не будет здесь Кристины. И не увидит он ее никогда, если сам не начнет искать…
– Значит, со мной работать будешь, – вернулась к прежнему разговору мама. – И правильно… Мне уже на заслуженный отдых пора, а ты за меня работать будешь. У Георгия Владиславовича квартира есть, я к нему переехать могу, а ты здесь живи. Женишься, дети будут…
– Нельзя мне жениться, мать, – покачал головой Трофим.
– Как это нельзя?
– Я положенец, без двух минут в законе. Мой дом – тюрьма, моя семья – братва.
– Это ты брось!
Мама решительно рассекла ладонью воздух, но на Трофима это не произвело впечатления.
– Не могу я за тебя работать, не мое это. У нас торгашей не очень уважают. Братва за барыгу мазу держать будет…
– Да плевать на твою братву! Зато ты как человек жить будешь!
– Как человек я и буду жить, – покачал он головой. – Как уважаемый человек… Не буду я барыгой, и не упрашивай.
– И что делать будешь? – чуть не плача, дрогнувшим голосом спросила она.
– Не знаю. Но работать не буду. Сейчас за тунеядство вроде бы не сажают, да? – усмехнулся Трофим.
– Не сажают… И не работай, если не хочешь… Только воровать не надо, хорошо?.. И в людей не стреляй, а то ведь снова посадят!
– А я тюрьмы не боюсь.
– Зато я боюсь!.. Помнишь, ты просил меня, чтобы я с выпивкой завязала? Хотел, чтобы я тебя дождалась!.. Так вот, в следующий раз могу и не дождаться!
– Да ладно тебе, еще сто лет проживешь…
– Сынок! Я не хочу, чтобы ты снова сел!
Мама прижалась к Трофиму, пустила слезу на его груди, но это его не проняло. Не свернет он со своей дорожки, не станет он барыгой…
Стол уже был накрыт, когда в дверь позвонили. Душа у Трофима сжалась как кузнечные мехи. Сейчас он узнает, что к ним в гости пожаловала Кристина, и душа, пыхая жаром, развернется во всю ширь. Но, увы, это была не она.
– Зой, ты? – удивилась мама.
– Я к вашему сыну, Татьяна Николаевна! – Голос у нее звонкий, приятный на слух.
И улыбка такая же бодрящая, как глоток убойного чифиря. Душа хоть и медленно, но стала раздуваться, наполняться живительным воздухом.
– Зачем?
Трофим слышал нотки сомнения в мамином голосе. Похоже, она знала, кто такая Зойка и какой образ жизни ведет.
– Он приглашал!..
– Приглашал, – кивнул Трофим.
Он не знал, успела Зойка отдохнуть или нет, но она посвежела, мешки под глазами разгладились… Смазливая девка, и с фигуркой все в ажуре. Почему бы с такой не закрутить.