Лагеря и этапы

После того, как мне предоставили самой решать, во сколько возвращаться домой, я с трудом просыпалась к завтраку, а иногда и вовсе обнаруживала, что родители ушли за грибами или ягодами, а на столе лежат завернутые в салфетку бутерброды. Ранние подъемы перестали иметь какой бы то ни было смысл, потому что остальные подтягивались только к обеду. Но все же я любила вставать пораньше, чтобы после завтрака полежать на полупустом пляже или посидеть в беседке за чтением.

Читали мы тогда много. Нас снаряжали с кем-нибудь взрослым на озеро, мы набирали книг, и, устав от бесчисленных кульбитов в воде и игр с мячом или в бадминтон на суше, заваливались на траву и погружались в чтение. Как мне сейчас кажется, мы успевали за день переделать, по меньшей мере, пару сотен разных дел. И причина не только в том, что время здесь шло как-то по-особому, в этом нет никаких сомнений. Оно словно вообще не существовало. Мы жили вне пространства, вне времени, и одно лето равнялось целой жизни, а то и двум.

Конец ознакомительного фрагмента.