Лаки бессмертный. Гексалогия

Жизнь местного обитателя и туриста-это совсем ни одно и тоже!

Налогов государству в районах, контролируемых кланом Хутонг не платил никто, зато все платили сбор для клана.

— А клан платит деньги самому дракону Туну. Так у нас все просто устроено. — объяснил капитан Чонг. — Это у вас, у белых людей чиновники собирают деньги и воруют их.

У нас кланы собирают деньги, а любимый президент тратит их на благо всего народа!

В глазах капитана светилось веселье.

Уж он точно не верил в деньги на благо народа.

Огромный, народный дворец любимого президента размещался на острове в дельте Секонга.

На самом деле там была только официальная резиденция.

Где на самом деле проводил время и работал дракон Тун, знала только его служба безопасности. Перемещался глава системы на бронированном флайере с эскортом еще десяти флайеров. Одинадцать черных машин и в какой из них дракон Тун-попробуй угадай! Одинадцать было священным числом для местных.

Сбором денег на районах занимались специальные люди-обычно бритые наголо как монахи, крепкие парни, несмотря на излишний вес-весьма подвижные. Когда они вечерами возвращались с добычей их нужно было охранять. Только безумец или наркоман посмел бы напасть на людей клана Хутонг на их территории, но и безумцев и наркоманов в городе хватало.

Весь день Лаки как привязанный следовал за Туангтонгом-толстяком сборщиком денег. Тот разъезжал на четырехколесном электробайке. Двухколесный его тушку бы не вынес.

Деньги толстяк складывал в металлический короб с цифровым кодовым замком, пристегнутый титановым браслетом к руке. Браслет ему надевали и снимали в подвале на улице Жутанг, в «банке» клана. У сборщика денег не было своего ключа.

По прикидкам Лаки каждый сборщик привозил клану в день не меньше сотни тысяч батов. Трудился как пчела и себя не забывал. Зажились деньги толстяк не мог, такое не прощалось, а вот наесться нахаляву в кафешках и забегаловках мог невозбранно.

Лаки в двумя револьверами под рубашкой на поясе и с дубинкой на виду, следовал за ним на своем байке. Туангтонг знал про охрану и на Лаки внимания не обращал. Жил своей насыщенной жизнью: собирал деньги и жрал… Как только влезало в него столько!?

Про револьверы знал только Ван Чонг. Револьверы были экзотикой для Нанджонга и потому он их не носил на виду. Колесить же весь день по кварталам где каждый второй алкоголик потомственный а каждый первый — наркоман, с одной дубинкой было стремно.

Торговали в лавках и магазинах чем угодно. Товаров полно и все сомнительного качества местных производств. Качественными были товары с Джиланга, но они дороги и по карману далеко не всем. Торговали ими в торговых центрах, ближе к пригородам, где в особнячках жили чиновники и военные-элита города.

Колеся на байке за сборщиком батов, Лаки за пару недель хорошо изучил район, особенно заведения где кормили морепродуктами.

На огромных отмелях к югу от Нанджонга располагались морские фермы, где выращивали все виды морской живности. Фермы принадлежали государству и были по слухам оснащены самым современным оборудованием с Джиланга и даже с Терры.

Местные жители обходились малым: кофе с куском лепешки на завтрак. На обед горсть риса с куском рыбы, на ужин терпкий чай и овощной салат. Овощи и рис выращивали в долинах и на горах фермеры. Жизнь у них была тяжелая, но вольная. Что потопаешь, то и полопаешь. Никакой техники, все вручную.

Местная диета Лаки не напрягала. Все было свежим и съедалось в тот же день. Холодильные шкафы имелись только у богатых. А несвежее в теплом климате немедленно протухало и смердело неимоверно. Не ощутить вонищу мог только покойник.

Пообедав вареным рисом и изумительно вкусной жареной камбалой, Лаки расплатился с хозяйкой закусочной, тетушкой Донг и покосившись на жующего третью порцию Туангтонга, вышел на улицу, где под навесом за один бат его байк караулили то ли дети то ли внуки тетушки Донг. Тетушка, миниатюрная, большеглазая, из разряда девочек еще не перебралась в разряд старушек и Лаки строила глазки, намекая на бесплатные обеды в обмен на секс где-то в глубине дома.

Будь Лаки Туангтонгом-неприменно соблазнился бы.

Вместо черноглазых, черноволосых, загорелых пацанов, рядом с байками Лаки и Туангтонга сидел на раскладном стульчике сморщенный старикан с тростью.

— Ты шоколадный Лу?

— Я. — ухмыльнулся Лаки, подозревая что старикан сейчас предложит ему пару внучек на выбор.

— Чужие парни там на углу в двух байках сидят. Курят лат.

— Что мне до того?

— У одного из них есть ворчер.

Лаки напрягся.

— Уверен, старик?

— Когда у твоего капитана Чонга еще пипирка не стояла, я командовал его ротой, сопляк! — сообщил старикан и воинственно клацнул вставными челюстями. — Сообщи в роту, вызови подмогу. Скажи, что старый Кун обнаружил противника…

Лаки сунул руку в карман, за коробочкой передатчика, но тут с грохотом и искрами взорвался байк сборщика Туангтонга. Лаки отбросило ударной волной к стене закусочной.

«Граната!»

Шлепнувшись на бок, он выхватил револьвер и увидел бегущих к нему парней в цветных, коротких рубашках. Один из них целился в него из ворчера…

Пятая глава

Уцелевший при взрыве старик Кун с удивительной меткостью метнул в парня с ворчером свой складной стул и юркнул за байк Лаки. Бандит споткнулся и первые пули в противным визгом процарапали стену закусочной. Этого парня с ворчером Лаки пристрелил первым, как самого опасного. Ворчер был оружием полиции и зарегистрированных частных военных фирм.

Рота Чонга как раз и была такой фирмой, вполне легальной. Но ворчеры носили только при исполнении официальных контрактов.

Ворчер в руках человека без формы на улице — признак наемного убийцы или бандита отмороженного на всю голову…

Расстреляв весь барабан, Лаки вытащил из кобуры второй револьвер, но стрелять было уже не в кого. Шесть тел рядом с дымящимися обломками байка.

Улица вымерла и стало тихо невероятно. Старикан Кун тоже куда-то подевался. Вот что значит опыт!

— Бросай оружие, джилангец! — завопил потный парень, выволакивая на улицу толстяка Туангтонга вместе с его переносным сейфом. Еще один ворчер стволом воткнут в брюхо толстяка. Бандит прикрывался потеющим и пердящим толстяком как стеной.

— Я пристрелю его, клянусь богами!

«Дурак, надо было стрелять, а не болтать!»

Лаки тут же выстрели два раза. С этого расстояния трудно было промахнуться. Пули прошили левый бок Туангтонга и живот бандита. Оба упали разом. Вопящий и обмочившийся Туангтонг рухнул на мертвого бандита…