Лаки
Шрифт:
В растерянности она схватила ободранного кота, открыла дверь и вышвырнула его вон. Она предпочла бы не разговаривать – занимаясь сексом, она по крайней мере чувствовала себя в своей тарелке.
– Дай мне остальные деньги, – потребовала она.
Он выполнил ее просьбу и тихо произнес:
– Ты знаешь, что давать снотворное маленьким детям очень опасно?
– Да ты кто такой – член Армии Спасения?
– Он может умереть. И нельзя оставлять его здесь одного – тут в любую минуту может случиться пожар.
– Не каркай!
– Кто его отец?
Она громко расхохоталась.
– Не
– Может, ему будет дело, когда он подрастет. Об этом ты подумала?
– Послушай, ты, – вдруг ее пустые глаза зажглись огнем. – Я воспитываю моего ребенка. Ты можешь сказать, что я мало ему даю, но это все, что я могу. Когда он подрастет, я расскажу ему всю правду. Я скажу ему, что оставила его с собой, заплатила за все, что он получил, и что ему некого благодарить, кроме меня, потому что, если бы не я, он рос бы в каком-нибудь дурацком детском доме, где никому не было бы до него никакого дела.
Стивен не стал больше ничего ждать. Ни слова не говоря, он повернулся и вышел. Долго еще в его ушах звенели ее слова: «Если бы не я, он рос бы в каком-нибудь детском доме, где никому не было бы до него дела...»
Если бы не Кэрри, такая же судьба ждала и его. И как он отблагодарил ее? Таскает по всей стране в поисках какого-то миража или, скорее, кошмара. И она уже начинает ненавидеть его за это, он чувствовал, и в том нет ее вины. Испытание, которому он ее подверг, оттолкнет ее от него, и, возможно, навсегда. Впервые в нем проснулось сознание того, как много она значила для него, и какие страдания он ей причинял. Он перекрыл ей все пути. Может быть, настала пора открыть дверь. Эта погоня, этот нескончаемый бег в поисках правды, никуда не могли привести.
Рано утром он позвонил Джерри в Нью-Йорк.
– Мне нужна твоя помощь, – сообщил он.
– Что теперь стряслось? – устало вздохнул тот.
– Мы в Лос-Анджелесе. Джино Сантанджело здесь нет. Я позвонил к нему домой и выяснил, что он уехал на две недели. И знаешь что? Похоже, я наконец осознал твою правоту. Если я явлюсь к нему со своей историей, он просто-напросто вызовет полицию и меня вышвырнут вон. И поделом.
– Тебе потребовалось забраться так далеко, чтобы наконец это понять? – сухо поинтересовался Джерри.
– Я проезжал мимо его дома. Там крепкие ворота, телекамеры наблюдения и вооруженная охрана.
– Из чего следует, что ты, со своим черным лицом, и близко не сможешь подступиться к этому сукину сыну.
– Точно.
– И потому ты обращаешься ко мне за помощью.
– Точно.
Последовало долгое молчание, затем Джерри наконец заговорил:
– Стивен, – заявил он, – мне начинает надоедать давать тебе взаймы деньги, бесплатные советы и выслушивать твой бред.
– Я согласен.
– Что?
– Согласен, говорю. На твоем месте я давно уже послал бы меня куда подальше.
– Неужели ты хочешь сказать, что прекращаешь этот безумный поиск и снова становишься здравомыслящим человеком?
– Мне по-прежнему надо выяснить, кто мой отец, – серьезным голосом ответил Стивен. – Но я не хочу больше мучить Кэрри. Я больше не стану таскать ее по всей стране. И, если твое предложение остается в силе, я готов работать у тебя. Пора уже начать возвращать долги.
– Я
не верю своим ушам! – воскликнул Джерри. – Один-единствеиный день на Западном побережье – и ты узрел свет!– Прекрати. Мне нужна поддержка, а не шуточки.
– Ты уже сказал Кэрри?
– Нет еще.
– Скажи. Сейчас же. И лети сюда сломя голову.
Они жили в «Хайат-отеле» на бульваре Сансет. Калифорнийское солнце жгло немилосердно, и туристы переполняли холл гостиницы. Стивен назначил встречу с Кэрри в десять у главного входа. Он издалека заметил ее. Отрешенная, стройная, как всегда, элегантная и моложавая, она стояла в стороне от прочей толпы.
Она полагала, что сейчас они пойдут к Джино Сантанджело, – унижение, которое Кэрри была готова перенести ради сына.
Он подкрался сзади и обнял ее. Такого она не ожидала.
Кэрри заглянула ему в глаза, поняла, что что-то изменилось, и не стала задавать никаких вопросов.
– Я скучаю по тебе, Стивен, – произнесла она тихо.
– Знаю, – ответил он. – Еще как знаю.
ГЛАВА 69
В то утро, когда они выписались из «Коннат-отеля» и направились в аэропорт Хитроу, Олимпия вела себя невыносимо грубо со всеми, включая Ленни. Когда они сели в самолет, чаша его терпения переполнилась. Оказавшись в салоне, она первым делом оскорбила стюардессу.
– Ради Бога, брось эти штучки богатой дамочки, сердито прошипел он. – Чего ты добиваешься? Титула «Стерва года»?
– У меня болит голова после вчерашнего, – ответила она сварливо.
– Ну так терпи и перестань вымещать свое похмелье на окружающих.
Ей нравились сильные мужчины. Жаль только, что они так редко встречаются.
– Извини, – виновато произнесла она. – Я больше не буду.
Но она не сдержала слова, и, когда они наконец приземлились в Ницце, он весь кипел от негодования. В аэропорту их ждал вертолет, чтобы доставить на яхту в Сан-Тропез. Олимпия забралась в салон и сразу же уснула.
Ленни все больше подозревал, что здорово сглупил. Джесс, а она редко ошибалась, утверждала, что он сошел с ума. Если дела так пойдут и дальше, то она права.
Роскошь и богатство яхты Станислопулоса поразили Ленни. Только в кино он видел что-либо подобное. «Грек» скорее походил на плавучий дворец.
Алиса все испортила. Она первой встретила их на борту – нелепая фигура в свободном костюме в красную полоску, туфлях на шпильках и сетчатых колготках. Лицо ее скрывал толстый слой грима. Еще она приклеила искусственные ресницы.
– Добро пожаловать, – приветствовала она их таким тоном, будто яхта принадлежала ей. – Будьте как дома.
Олимпия бросила на нее уничтожающий взгляд.
– Алиса, дорогая моя, – процедила она. – Это и есть мой дом, и мне не требуется ваше благословение. Где Бриджит? И почему вы не с ней? Она – единственная причина, почему вы находитесь здесь. Я уверена, вы это понимаете.
Олимпия не любила отмалчиваться, она предпочла сразу поставить Алису на место.
Ленни было абсолютно наплевать. Он огляделся по сторонам. Слуги появились как из-под земли, подхватили их чемоданы, поднесли охлажденное шампанское на серебряных подносах.