Лакки Старр и кольца Сатурна

– Согласен, поскольку так оно и есть.

– Может быть, – мрачно проговорил Бигмен, – эти приятели уже нашли капсулу.

– Даже это возможно, – согласился Лакки.

Они теперь разворачивались, начиная движение вдоль окружности шара Сатурна, сохраняя дистанцию в восемь тысяч миль от его поверхности. Дальняя часть колец (или, по крайней мере, часть, которая была освещена Солнцем) незаметно сливалась с Сатурном, так как их внутренняя кромка спряталась за гигантской выпуклостью.

У колец, которые ближе к планете, внутренняя траурная каемка более заметна.

– Ты знаешь, я не вижу края этого внутреннего кольца, – удивился Бигмен.

– Возможно, края и нет. Самая внутренняя часть основных колец находится всего лишь в шести тысячах миль над видимой поверхностью Сатурна, а атмосфера Сатурна может простираться на это расстояние, очень даже миролюбиво отозвался Весс.

– Шесть тысяч миль!

– Очень разреженная, но достаточно плотная для того, чтобы создавать трение для самых ближних кусков гравия и заставлять их кружить ближе к Сатурну. Те, которые продвигаются ближе, образуют траурную кайму. Чем ближе они движутся, тем больше трение, так что они вынуждены двигаться еще ближе. Вероятно, частицы находятся на всем пути вниз, к Сатурну, причем часть из них сгорает, попадая в более плотный слой атмосферы.

– Значит, кольца не будут существовать вечно, – заметил Бигмен.

– Вероятно, нет. Но они будут существовать еще миллионы лет. Достаточно долго для нас. – Весс помолчал и мрачно добавил – Слишком долго.

– Я покидаю корабль, джентльмены, – прервал их Лакки.

– Зачем? – закричал Бигмен.

– Хочу посмотреть снаружи, – коротко ответил Лакки, натягивая скафандр.

Бигмен бросил быстрый взгляд на автоматическое записывающее устройство масс-детектора. Ни одного корабля в космосе. Лишь редкие изломы линии, но ничего существенного. Да еще дрейфующие метеориты, разбросанные повсюду в Солнечной системе.

– Займи место у масс-детектора, Весс. Пусть он все время работает. – Лакки надел шлем и защелкнул его. Он проверил измерительные приборы на груди, давление кислорода и двинулся к воздушному шлюзу. Его голос теперь раздался из маленького радиоприемника на панели управления. – Я буду использовать магнитный канат, так что не делайте внезапных выбросов энергии.

– Когда ты снаружи? Думаешь, я сумасшедший? – возмутился Бигмен.

Лакки появился в поле зрения у одного из иллюминаторов, за ним змеиными кольцами вился кабель, не образуя в отсутствие притяжения гладкой кривой.

Маленький ручной реактор в его закованном в латы кулаке выстрелил маленькой реактивной струей, ставшей в слабом солнечном свете едва видимым облаком крошечных ледяных частиц, которое рассеялось и исчезло. Лакки, по закону действия и противодействия, переместился в обратном направлении.

– Как ты думаешь, что-то неладно с кораблем? – спросил Бигмен.

– Если это так, – ответил Весс, – то на панели управления ничего не видно.

– Тогда чем занимается большой начальник?

– Я не знаю.

Но Бигмен бросил на Советника подозрительный, свирепый взгляд, затем повернулся снова, чтобы следить за действиями Лакки.

– Если ты думаешь, – проворчал он, – что так как я не являюсь Советником…

– Может, он просто захотел побыть несколько минут вне пределов досягаемости твоего голоса, Бигмен, – пошутил Весс.

Масс-детектор в автоматическом режиме методично прощупывал пространство вокруг них, градус за градусом, при этом экран становился чисто-белым всякий раз, когда он продвигался слишком далеко в сторону Сатурна.

– Я хочу, чтобы что-нибудь произошло, – вдруг заявил Бигмен, как бы стряхивая с себя уныние от слов Весса.

И что-то произошло.

Весс, вернувшись взглядом к масс-детектору, увидел подозрительный всплеск на записывающем устройстве. Он быстро зафиксировал на нем прибор, подключил вспомогательные обнаружители и следил за ним в течение двух минут.

– Это корабль, Весс, – взволнованно сказал Бигмен.

– Похоже, – неохотно согласился Весс.

Одинокая масса могла означать большой метеорит, но здесь был также выброс энергии, который мог исходить только из микрореакторных двигателей корабля; энергии именно того вида и именно в тех количествах. Это так же хорошо идентифицировалось, как отпечатки пальцев. Любой мог даже обнаружить некоторые отличия от структуры энергии, вырабатываемой земными кораблями, и безошибочно установить, что этот объект – сирианский корабль.

– Он направляется к нам, – заметил Бигмен.

– Не прямо. Вероятно, он не отваживается рисковать в условиях гравитационного поля Сатурна. Все же он медленно приближается и примерно через час сможет установить против нас заграждение… Чему, о космос, ты так радуешься, ты, марсианский фермач?

– Разве не ясно, ты, ком сала? Это объясняет, почему Лакки там, снаружи. Он знал, что приближается корабль, и он ставит ловушку для него.

– Как, о космос, он мог узнать, что приближается корабль? – изумился Весс. – Еще десять минут назад не было никаких показаний масс-детектора. Он не был даже сфокусирован в нужном направлении.

– За Лакки не беспокойся! У него есть способ узнать. – Бигмен, довольный, ухмылялся.

Весс пожал плечами, подвинулся к панели управления и позвал в передатчик:

– Лакки! Ты слышишь меня?

– Конечно, я тебя слышу, Весс. Что случилось?

– В зоне досягаемости масс-детектора сирианский корабль.

– Как близко?

– Около двухсот тысяч, и приближается.

Бигмен, наблюдавший в иллюминатор, заметил вспышку ручного реактора Лакки, и ледяные кристаллы вихрем закружились прочь от корабля. Лакки возвращался.

– Я вхожу, – предупредил он.

Бигмен заговорил сразу же, как только Лакки снял с головы шлем и открылись коричневая копна волос и ясные карие глаза.

– Ты ведь знал, что приближается корабль, не так ли, Лакки?

– Нет, Бигмен. И мысли не было. Не понимаю, каким образом они обнаружили нас так быстро. Возникает слишком много вопросов, чтобы считать простым совпадением появление сирианцев в этом районе.

Бигмен постарался скрыть свою досаду.

– Хорошо, в таком случае не разнести ли нам его в космосе, Лакки?

– Не стоит вновь себя подвергать опасным политическим последствиям, возможным после нашего нападения. Кроме того, на нас возложена определенная миссия, а это более важно, чем игры в войну с другими кораблями.

– Я понимаю, – прервал его нетерпеливо Бигмен. – Существует капсула, которую нам нужно найти, но…

Марсианин удрученно покачал головой. Капсула есть капсула, он понимал ее значимость. Но ведь и хороший бой – это хороший бой, и политические аргументы Лакки об опасности агрессии к нему не относятся, если все равно будет развязана война.