Лакуна
Шрифт:
Ваш старый друг
Инсолито
«Лос-Анджелес геральд энд экспресс», 1 июня 1943 года
ЯПОНЦЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ РЫЩУТ ВДОЛЬ ПОБЕРЕЖЬЯ АМЕРИКИ
Специально для Херст ньюс
Лотки с овощами и фруктами пустуют, бывший товар давно сгнил, но город все еще не очищен от грязи и разложения. Комиссия Дайса сегодня опубликовала отчет, в котором говорится, что более 40 000 лиц, представляющих опасность, по-прежнему разгуливают на свободе, спустя год после того, как Западное командование ПВО приняло закон под номером 9066 о помещении японцев, в том числе родившихся в Америке, в места заключения в центральных штатах. В докладе приводятся доказательства существования шпионской организации, согласно которым многие, если не все так называемые рыбаки и овощеводы использовали свой статус в качестве прикрытия для получения доступа к средствам стратегического назначения.
В поле зрения военного командования остается свыше 100 000 эвакуированных, заключенных в лагеря военнопленных; наблюдатели отмечают, что интернированным в целом безразлично, кто победит — Америка или Япония. Однако министерство юстиции рассматривает просьбу выпустить некоторых арестованных, присягнувших на верность стране, чтобы занять их в сферах деятельности, не связанных с войной. В Западных штатах против такого решения возразил один-единственный человек. Вчера сенатор Хайрам Джонсон торжественно пообещал: военное министерство не пустит в тихоокеанские штаты ни одного японца, присовокупив, что после завершения войны большинство здешних японцев будут отправлены к себе на родину.
Пожалуй, каждый калифорниец помнит зажигательные бомбы, в последний год градом валившиеся на форт Стивенс и леса на тихоокеанском побережье. Невозможно забыть и артобстрел нефтеперегонного завода «Голета», возгорание которого привело в ужас весь наш город. Военные корабли японского флота маячат возле наших
В сообщении агентству «Херст ньюс» генерал Джон Л. ДеВитт сегодня заявил: «Мы себе же во вред игнорируем данные отчета, опубликованного Комиссией Дайса». Он также отметил низкий и подлый характер противника: «Миграция никак не сказывается на врожденных свойствах той или иной расы. Японцы — враждебная нам нация. Пусть многие из тех, кто появился на свет в США, якобы „американизировались“, но расовые черты остались неизменными». На недавнем совещании у военного министра ДеВитт обратил внимание на неявные признаки зреющего среди японцев заговора. Тот факт, что до сих пор никаких беспорядков не было, пояснил генерал, лишь доказывает их скорую неизбежность.
Где бы ни родился японец — у себя на родине или в Америке, — до полной и окончательной капитуляции ноги его не должно быть на нашей земле. Врагам самое место в лагере. В ответ на слухи о том, что японцев якобы должны отпустить, губернатор штата пообещал полную безопасность наших граждан. «Мы на порог не пустим тех, чье присутствие угрожает жизни населения. Мы не станем мириться с их произволом. Имущество их отобрано и роздано новым владельцам, торговые договоры аннулированы, банковские счета закрыты. Агенты ФБР готовы провести обыски и аресты в домах и на предприятиях тех, на кого падет подозрение в укрывательстве врагов».
Для граждан США это долгожданные известия. В то время как наши солдаты гибнут от вражеских пуль за рубежом, министерство юстиции, несмотря на военное время, лезет из кожи вон, чтобы сохранить свободу слова, и готово предоставить трибуну тем, кто распространяет ложь и враждебные идеи в тылу противника.
Сообщение разрешено к публикации СВ и ВМС США.
«Нью-Йорк таймс», 13 декабря 1941 года
Арестован 2541 иностранец — подданный фашистской Германии и стран-союзников
По утверждению Бидла, список включает 1370 японцев, 1002 немца и 169 итальянцев
Специально для «Нью-Йорк таймс»
Вашингтон, 12 ДЕКАБРЯ. Сегодня вечером генеральный прокурор Фрэнсис Бидл объявил, что к вечеру четверга в ходе облавы на иностранцев, представляющих опасность для государства, министерство юстиции арестовало 2541 гражданина Германии, Японии и Италии, покинувших свои дома после объявления войны между Японией и США.
Мистер Бидл подчеркнул: несмотря на то что они признаны «носителями угрозы миру и безопасности нации», арестованные иностранцы — «лишь малая толика из 1 100 000 граждан враждебных нам государств, в настоящее время проживающих на территории США».
«Были задержаны только те, чьи действия уже расследует ФБР», — заявил мистер Бидл.
Помощник прокурора заверил, что никто из заключенных не будет интернирован до конца войны, за исключением случаев, когда появится «веская причина опасаться за внутреннюю безопасность Соединенных Штатов».
Министерство юстиции предупредило, что, если у гражданина Японии, Германии или Италии обнаружат кино- или фотокамеру, это оборудование будет конфисковано вне зависимости от цели его использования, а его владелец может быть заключен под стражу. Также подданным Германии и стран-союзников запретили любые полеты на самолетах.
Арестовано еще 26 иностранцев
Вчера в результате облавы на потенциальных диверсантов, шпионов и врагов количество задержанных увеличилось на 26 иностранных граждан: 16 немцев, шесть японцев и пять итальянцев. Арестованных также переправили на остров Эллис и передали агентам Бюро по иммиграции и натурализации. Представители ФБР, как обычно, отказались прокомментировать случившееся.
Уильям Г. Маршалл, помощник начальника Бюро по иммиграции, заявил, что с воскресенья было задержано 553 подданных стран-противников; в это число вошли и те, кого поймали на прилегающих к Нью-Йорку территориях. Управление гражданской авиации запретило всем гражданам враждебных держав любые полеты на пассажирских, правительственных и частных самолетах.
Министерство труда отметило, что подданным стран-противников не положена страховка на случай безработицы, поскольку по закону такие выплаты гарантированы только «гражданам, имеющим разрешение на работу».
Вчера была закрыта большая табличка перед итальянским домом под номером 626 по Пятой авеню.
Дорогая Фрида!
Спасибо, что прислали мне вырезки из газет. Простите, что усомнился в ваших словах, известия действительно путающие, а в здешних краях об этом мало что известно. Ничто не ново под луной, и бредни этих писак — лишнее тому доказательство. Стремятся любой ценой запугать народ.
Ваш Инсолито — все тот же полукровка, который в настоящее время обитает в доме своего отца и ломает голову над тем, как здесь все устроено. Днем мы насвистываем «Интернационал» и протягиваем руку помощи заокеанским друзьям. Моя соседка вяжет носки для московских сирот. По вечерам же запираем двери на все засовы и заглядываем под кровати — не притаился ли там враг. Но я все равно не тронусь с насиженного места, это мой дом; надо же и мне где-то жить. При этом я чувствую себя ребенком, который напряженно пытается понять то, что любой прохожий на улице знает наизусть: кого казнить, а кого миловать. Уверен я лишь в одном: книга дописана. Я испытываю странную грусть, словно наконец проводил загостившегося у меня друга, вздорного, но веселого, и теперь скучаю по нему. Поджимаю губы, рассматривая свое отражение в зеркале, гадая, как другим почти каждый день удается находить веские причины, чтобы бриться, переодеваться из пижамы в костюм и выходить из дома. Ваш друг мистер Моррисон порекомендовал мне редактора, который выказал проблеск интереса к роману. Его ответ заставил меня три дня подряд, щурясь, точно сова, выбираться из дома на поиски конверта или любой другой упаковки, чтобы отправить рукопись в Нью-Йорк. Похоже, на это уйдет больше времени, чем на всю книгу. В канцелярских магазинах не хватает бумаги даже на стандартные ярлыки, обозначающие, что товары отправлены на фронт. Так что, возможно, из-за этой экономии редактору не придется утруждать себя чтением романа. Пожалуй, лучше будет отдать рукопись в макулатуру, когда в очередной раз будет объявлена кампания по ее сбору, в качестве балласта для военных кораблей.
Посылаю вам в ответ две вырезки; это еще летние. Наша городская газета теперь выходит два раза в неделю, но эта статья явно стоила драгоценного материала, на котором напечатана (обратите внимание на дату: наш с вами день рождения). Помните, я вам писал про этого жука? А другую страницу я вырвал из почтенного журнала (с емким названием «Лайф» [182] ) и посылаю в основном из-за красивой фотографии. Словно Кортес, сообщаю моей королеве о причудах Нового Света. Feliz cumplea~nos [183] , друг мой, и привет из Америки, где мы обходимся старым. Abrazos [184] ,
182
Life — жизнь (англ.).
183
С днем рождения (исп.).
184
Зд.: обнимаю вас (исп.).
Соли
Журнал «Лайф», 17 июля 1944 года
Японские жуки: прожорливые, хищные полчища
Энтони Станден
Японские жуки, в отличие от японцев, не таятся. И все же сходство между ними огромно. И первые и вторые невелики размером, но многочисленны и плодовиты, ненасытны, жадны и хищны. И те и другие сметают все на своем пути к цели. Трудно понять, что ими движет; в особенности это касается жуков. Невозможно догадаться, почему их так тянет на желтое, если вся их пища зеленого цвета, а также почему они с такой жадностью набрасываются на герань (чей запах заманивает их в ловушку), учитывая, что герань для них смертельно ядовита. Как бы то ни было, жуки прочно обосновались на нашем Атлантическом побережье и пожирают яблоки, персики, виноград, розы, траву на пастбищах и прочие полезные и красивые растения, каждый год нанося хозяйству ущерб на сумму в семь миллионов долларов, и угрожают распространиться почти по всей стране. Мы давным-давно объявили им войну, и пусть наши шансы на победу ничтожны (едва ли получится уничтожить всех жуков до единого), но мы надеемся достичь хоть каких-то успехов, а именно сократить количество насекомых до разумных пределов, хотя, разумеется, вредить они все равно не перестанут.
«Рупор Ашвилла», 7 июля 1944 года
Камикадзе достигли Ашвилла
Карл Николас
Они крошечные и хитрые; с каждым днем их становится все больше. Они летят к цели, невзирая на препятствия, и истребляют все на своем пути. Японские жуки добрались до нашего побережья и уже появились в городе. Странные зеленые насекомые в равной степени угрожают растениям и благополучию жителей.
«Они облепили все белье, которое я постирала и повесила сушиться в саду», — жалуется миссис Джимми Хайдер, домохозяйка с Шарлотт-стрит, предпринявшая решительное наступление на вредителей. Впереди маршировали ее сыновья Гарольд и Олтер с бадминтонными ракетками наперевес, а за ними шла сама миссис Хайдер с пульверизатором и поливала противника инсектицидом. Еженедельные обработки сада помогут сдержать натиск врага. «Жуки летают повсюду и постоянно врезаются в тебя ни с того ни с сего», — сетует миссис Хайдер и предупреждает других садоводов, что в этом году вредители нанесут хозяйству большие потери, в особенности помидорам и стручковой фасоли.
Ученым прожорливые твари известны под названием «хрущик японский». Министерство сельского хозяйства утверждает, что впервые паразиты появились в районе Нью-Джерси за несколько лет до Перл-Харбора — прибыли в страну в ящике с фруктами. Зимуют жуки под землей; в теплые месяцы изголодавшиеся насекомые выбираются на поверхность и набрасываются на посевы. Вредители добрались уже до западной части Каролины и нанесли урон садам на многие тысячи долларов.
Домохозяйки и садоводы со страхом ожидают, что будет. На Шарлотт-стрит взлетают в воздух бадминтонные ракетки, однако мистер Уик Бентсен из окружной службы консультации фермеров утверждает, что пока не существует средства, чтобы остановить японскую угрозу.
Мистеру Линкольну Барнсу, редактору Издательство «Стратфорд и сыновья», Нью-Йорк
11 декабря 1944 года
Уважаемый мистер Барнс,
сумма гонорара, который вы предложили, превосходит все ожидания.
Ваши замечания, несомненно, послужат улучшению романа, но, к сожалению, у меня нет возможности просмотреть указанные вами страницы, так как рукопись существует в единственном экземпляре — том, что у вас (как, впрочем, и конверт, в котором она была прислана).
Бумаги здесь по-прежнему не хватает. Скудные поставки снабжения к Арденнскому наступлению никак не отразились на энтузиазме, с которым в Ашвилле, штат Северная Каролина, собирают макулатуру и металлолом. Поэтому будет лучше всего, если вы вернете рукопись на редактуру в любое удобное для вас время.
В письме вы упоминаете о моей секретарше-машинистке, которой собираетесь дополнительно прислать правку. Уверяю вас, что она будет работать в тесном контакте с автором, а также с помощником, отвечающим на звонки, поваром и экономкой, поскольку все эти лица в настоящее время носят одни и те же четырехдолларовые ботинки. Весьма удобно, учитывая, что одежда у нас по талонам.
С признательностью,
Сегодня Сталину исполнилось шестьдесят пять лет. Ретивый журналист по радио назвал его «советским Томом Пейном [185] и Полом Баньяном [186] в одном лице». Льву бы сейчас было шестьдесят четыре, но не судьба. Революция постоянно возрождается, любил повторять он, а такие, как Сталин, и вовсе бессмертны.
Сегодняшняя новость: союзники открыли плотины вдоль побережья Нидерландов, и хлынувшие волны унесли тысячи немецких солдат. Как ацтеки, открывшие плотины, чтобы утопить Кортеса и его солдат в озере Теночтитлана. Но то был вымысел, а война реальна. Завтра фермеры острова Валькерен проснутся и увидят залитые водой посевы, дохлую скотину и деревья, чьи корни разъела соль. На войне победа зачастую неотделима от поражения.
185
Томас Пейн (1737–1809) — американский писатель, философ, публицист, прозванный «крестным отцом США».
186
Пол Баньян — сказочный лесоруб, выдуманный в 1800-е годы американскими лесорубами.
Здесь очень одиноко; повсюду призраки, от которых негде укрыться. Сегодня заметил у уличного торговца мороженым ледоруб, похожий на тот, которым убили Льва. Этого месяца он боялся больше всего. И его испытаний.
Сегодня получше. На время отложил рукопись ради «честного труда», как говаривал Лев. Покрасил столовую, панель между досками; краска из излишков военного имущества, но цвет приличный, фланелево-серый. Соседка любезно отдала старый обеденный стол, который ей уже не нужен, а в субботу прислала сына, чтобы помог красить. Настоящий Том Сойер. Дал ему двадцать пять центов, но, подозреваю, куда больше мальчишку обрадовала бы дохлая крыса и бечевка, чтобы крутить ее над головой.
Дорогая Фрида,
было очень приятно получить ваше письмо, несмотря на то что новости, о которых вы пишете, не самые радостные. Хочется верить, что вы шагаете по улице, шурша юбками, а не едете в кресле-каталке. Больно даже подумать об этом. На этой неделе вам бы с Диего маршировать с флагами по Пасео-де-ла-Реформа, протестуя против компромиссов Чапультепекской конференции.
По сравнению с Мехико у нас тут тишь да гладь, но заголовки газет все-таки радуют: «Сегодня поточная линия компании „Ашвилл каскет“, изготавливающей гробы, простаивала без дела (мертвая тишина!), потому что рабочие, несмотря на условия военного времени, устроили забастовку, презрев свои обязанности, и тем самым отсрочили заключение соглашения между руководством компании и профсоюзом обойщиков». Следующая новость: писателя Уильяма Сидни Портера [187] , точнее его останки, выкопают из могилы на городском кладбище и перевезут в Гринсборо. Администрация Ашвилла выразила протест, заявив, что не стоит тревожить прах усопшего. Окончательное решение вынесет суд. Остается лишь надеяться, что хоть тут обойдется без обойщиков.
187
Уильям Сидни Портер — настоящее имя американского писателя О. Генри.
В Гроув-парк прибыл на охоту адмирал Хэлси: наконец-то хоть одна история, не связанная со смертью. Мода тоже жива: модельер Лили Даше придумала, как изготовить нарядные весенние шляпки из семидесяти шести тысяч женских фуражек, от которых армия отказалась, заменив их пилотками. В минувшее воскресенье было на что посмотреть. Вам бы понравилось, как гринго празднуют Пасху: в этот день каждая женщина, даже самая серая мышка, отваживается стать Фридой.
Своих же новостей особо и нет. Глициния, вьющаяся по стенам моего дома и оплетающая карниз, зацвела лиловыми цветами точь-в-точь того оттенка, что и жакаранда. Быть может, вы что-то знаете о Ване? Это был вопрос, на который не требуется ответа. Преподавательница французского в городском педагогическом институте, некая мисс Эттвуд, последнее время настойчиво атакует вашего покорного слугу, чтобы он пригласил ее в кино. Поскольку все приличные мужчины на фронте, она считает обязанностью оставшихся водить девушек на «Портрет Дориана Грея». Содрогаюсь при мысли о переполненном зале кинотеатра. Порою и из дома-то выходить жутко; отчего-то меня снедает тревога, которая никогда не утихает. Но мисс Эттвуд разве откажешь. Херд Хэтфилд в роли Дориана вполне хорош, несмотря на то, как подло он обошелся с Сибил Вейн и Глэдис Холлуорд. Кажется, долг выполнен и на этой неделе на эттвудском фронте наступило затишье. В конце семестра институт закроется. Жители Каролины перестанут коверкать ваш родной язык, а его единственный носитель в Ашвилле с радостью запрется в своем увитом лозою коттедже, пока его бывшие ученицы будут укладывать парашюты и заниматься прочим в этом духе. Эти девушки так похожи на мою мать самоуверенностью, с которой они хлопают жвачкой, и диким жаргоном. «Вот так номер!», «Фу, гадость», «Он такой милашка». Но матери бы сейчас было почти пятьдесят; совсем старуха. Как бы она убивалась из-за этого, будь она жива. Пожалуй, даже лучше, что она умерла.
Ну и напоследок: скоро в Нью-Йорке в издательстве «Стратфорд и сыновья» выйдет моя книга. Редактор, мистер Барнс, сегодня это подтвердил. Он хочет озаглавить роман «Вассалы ее величества»; дурацкое название, поскольку если что и правит героями, так это жадность и вожделение. Изначально книга называлась «За десять лиг от нашего ночлега», поскольку она о людях, которые постоянно куда-то идут, не оправдывая ни своих, ни чужих ожиданий, включая и читательские. Но мистер Барнс заявил, что в этом названии слишком много слов. Впрочем, какая разница. «Стратфорд» прислал чек на две сотни долларов, аванс до выплаты гонорара; если получится найти бумагу, собираются напечатать тысячу копий. Чудо, от которого поневоле содрогнешься. Как могут слова, написанные в тихих темных комнатах, выйти на свет, в этот шумный мир?
Вы должны знать ответ. Вы снимаете кожу, изливаете на холст душу, а после позволяете кураторам развешивать ваши кишки в залах на потеху светским сплетникам. Разве это можно пережить?
Ваш друг
Соли
Умер Рузвельт. Как гром среди ясного неба. Только что держал ручку — и вот уже рухнул на пол на глазах у секретаря (для которого, наверно, это было все равно что наблюдать закат такого светила, как Лев). В действительности же это как кончина Ленина — пламенного борца за народное благо, которого настиг удар, и весь народ замер как был, гадая, что же делать.