Лакуна

— Я считаю, — медленно произнес Арти, — что к вам ползет змея. Можно, конечно, попытаться договориться или откупиться от нее. Но, скорее всего, змея все равно вас ужалит.

«Грантс», двенадцатилетний виски, — мощная анестезия.

— Слава богу, это неважно, потому что я не ищу работу. Я уже нашел дело своей мечты.

— Вам повезло. Вы писатель, вы на службе у американского воображения. И вашему издателю не приходится отчитываться перед спонсорами, только перед читателями.

— «На службе у американского воображения». Отлично сказано.

— Вас что, действительно читают в Китае?

— Нет, конечно! Меня даже во Франции не читают. Кто-то из рецензентов написал: «Не удивляйтесь, если в один прекрасный день эта книга появится в Китае». Или что-то в этом духе. Еще меня сравнивали с Чаплином.

— Что ж, не всем везет как вам. Даже самому мистеру Чаплину. Кинозвездам, режиссерам, телесценаристам. Им всем нужна реклама, спонсоры. Так что конторы вроде «Сознательности» напали на золотую жилу.

Внезапно вернулась официантка, хотя мы ее не звали.

— Вы же писатель, верно? Я обожаю ваши книги.

— Какой еще писатель?

— Гаррисон Шеперд.

— Странно. Меня уже второй раз об этом спрашивают.

— Ой, простите, наверное, я обозналась. — Девушка медленно уплыла прочь, точно лодка, сорвавшаяся с якоря, и скрылась за дверью черного хода.

Арти передвинул на табурете свою согнутую вопросительным знаком фигуру, чтобы лучше рассмотреть идиота-собеседника:

— Такая милая девушка! Зачем вы ее отшили?

— Вы правы. Я благодарен и ей, и всем прочим девушкам. Правда.

— Уж могли бы расписаться на какой-нибудь салфетке. Девочка была бы на седьмом небе от счастья.

— Вот чего я никогда не пойму, Арти. Ей понравилась книга; она влюбилась в главного героя. При чем тут тощий зануда из бара?

— Ничего, и такой сойдет на худой конец.

— Знаете, как я себя чувствую в шкуре знаменитости? Так, словно пытаюсь расплатиться фальшивой монетой. Посмотрите на эту девушку: она же просто красавица! Как может мой автограф, жалкая капля чернил на салфетке, осчастливить ее?

Арти обернулся к бару и выудил из кармана пачку «Олд голдс».

— Значит, вы полагаете, что хитрый змей Матус написал мне, поскольку в поле его зрения попал контракт с киностудией?

— Знаете пословицу? Если Господь хочет покарать, он исполняет наши желания.

— Арти, мне никогда не хотелось написать сценарий для кинокартины. Мне от этого не по себе. Я не люблю внимание.

— В таком случае странную вы себе выбрали профессию.

— Все так думают. Мол, если ты знаменит, значит, всегда мечтал быть в центре внимания. Для меня же писать книги — лишь способ заработать на жизнь, не снимая пижамы.

Арти задумчиво кивнул.

— Понимаю. Адвокатов считают головорезами, а я бы не смог отрезать голову даже рыбе. Маргарет говорит, что мне было бы неплохо съездить на рыбалку. Это мне-то, старому размазне! И что мне делать, если я поймаю рыбу? Просить у нее прощения?

3 ОКТЯБРЯ

Куплены два билета второго класса на самолет до Мексики и обратно, по 191 доллару каждый. Головокружительная сумма, но все для пользы дела; Артур Голд утверждает, что потом эти деньги можно будет вычесть из налогов. Он помогает миссис Браун с документами на паспорт. В Мериду отправили запрос на квартиру, а Фриду честно предупредили о приезде, хотя Диего, скорее всего, будет где-нибудь за границей. В эти два месяца Ромул будет кормить кошек и присматривать за домом; надо не забыть привезти ему шикарный подарок.

Миссис Браун уже готова отправляться в путь, даже чемодан собрала, хотя до отъезда еще полтора месяца. За такую радость ничего не жалко. Как бы я хотел научиться ожидать путешествия с тем же нетерпением, что и она! Ее воодушевление заставило меня вспомнить о мальчишке, который когда-то мог проплыть несколько миль под водой в поисках сокровища.

Сегодня, чтобы ее подразнить, я поинтересовался, не рассердится ли на меня какой-нибудь ее поклонник за то, что я ее увожу. Она растерянно моргнула.

— Не стоит удивляться, — пояснил я. — Вы очень привлекательны. И я заметил, что в последнее время вы стали частенько наряжаться.

Миссис Браун зарделась от смущения. Рассудительная миссис Браун. Ответила, чтобы я не беспокоился: если кто-то, кто ей нравится, заинтересуется поездкой, я узнаю об этом первым.

«Нью-Йорк таймс», 23 октября 1947 года

Глава комиссии по расследованию заявил, что в Голливуде обнаружено 79 подрывных элементов

По словам Томаса, на следующей неделе будут представлены доказательства коммунистического шпионажа

Сэмюел Э. Тауэр, специально для «Нью-Йорк таймс»

Вашингтон, 22 октября. Сегодня были названы члены коммунистической партии или лица, сочувствующие коммунистам, из числа актеров, сценаристов и прочих деятелей Голливуда. Обвинения предъявлены актером Робертом Тейлором и другими в рамках расследования степени проникновения коммунистов в индустрию кино, проводимого Комиссией палаты представителей по антиамериканской деятельности. Сегодня прошел третий день слушаний.

Деятели кино, отвечая на настойчивые упреки Комиссии в отсутствии антикоммунистических фильмов, через своего представителя Пола В. Макнатта заявили, что подобный «однобокий» подход к цензуре «нарушает принцип свободы слова».

Председатель комиссии, конгрессмен Дж. Парнелл Томас, заверил собравшихся: на следующих заседаниях комиссия представит доказательства того, что «по меньшей мере 79» человек в Голливуде ведут подрывную деятельность. После дневного закрытого заседания комиссия объявила, что на следующей неделе предъявит улики, указывающие на шпионскую деятельность коммунистов, и пригласит свидетеля, чьи показания станут неожиданностью для общественности и помогут выявить тот факт, что секретные сведения, касающиеся сверхзвукового самолета, через литературного агента из Голливуда попали в руки коммунистов.

Прибывшего на дневное заседание мистера Тейлора публика (в основном ее женская часть) встретила восторженными возгласами. За пределами зала заседаний толпились те, кто не смог попасть внутрь; собравшихся сдерживала охрана Конгресса. В своих показаниях мистер Тейлор заявил: «Я считаю, что коммунистическую партию следует объявить вне закона. Будь моя воля, выслал бы их всех в Россию». Это признание вызвало шквал аплодисментов; председатель Томас сделал слушателям замечание и попросил впредь обойтись без подобных демонстраций.

Мистер Тейлор сообщил: в последние четыре года в Голливуде наблюдались «неоднократные выступления» коммунистов, однако, когда следователи потребовали назвать конкретные примеры и имена лиц, не смог представить доказательства своих слов. Ответчик уточнил, что он как член Гильдии актеров кино убежден: некоторые актеры и актрисы «если и не являются коммунистами, то смахивают на таковых», поскольку их взгляды и действия «близки к политическому курсу коммунистической партии». Мистер Тейлор заявил, что эта группа оказывает «разрушительное воздействие», а фильм под названием «Песнь о России», по его мнению, не что иное как коммунистическая пропаганда и что он был «категорически» против съемок в этой картине. Однако добавил, что в те годы киноиндустрия выпустила ряд фильмов, направленных на укрепление доверия американцев к России. Мистер Тейлор заверил, что никогда намеренно не сотрудничал с коммунистами и не собирается этого делать впредь. Красавец актер провел на трибуне двадцать пять минут, после чего удалился под гром аплодисментов и возгласы «Ура Роберту Тейлору!» (кричала некая дама средних лет в красной шляпе).

Члены комиссии спросили у одного из директоров MGM, Джеймса К. Макгиннесса, в чью компетенцию входят сценарии: намерена ли его кинокомпания выпускать антикоммунистические картины? Почему они до сих пор не сняты? Почему бы студии не сделать такой фильм и не показывать в школах, как патриотические ленты — в годы войны?

Конгрессмен Эммануил Селлер из Нью-Йорка назвал расследование «позором, из-за которого все истинные американцы краснеют от стыда». «Если председатель Томас намеревался вселить смятение в умы киномагнатов, ему это удалось. Они перепугались до смерти. И вот еще о чем надо помнить: сегодня под удар попало кино. Завтра это могут быть газеты или радио. Гражданские свободы в опасности».

31 ОКТЯБРЯ

Знаю по опыту: печенье лучше делать пораньше. Не успеешь оглянуться, как заявятся ряженые страшилища. Когда в пятом часу в дверь позвонили, миссис Браун с тарелочкой пошла открывать. Но по голосу было слышно, что пришел какой-то мужчина. Я весь день возился с печеньем и теперь мыл пол на кухне: все было присыпано мукой, точно инеем.

— Нет, он не может подойти, — сдавленным голосом ответила миссис Браун. — Мистеру Шеперду нездоровится. — Что бы ни случилось, она зорко охраняет покой своего начальника.

— Вы хозяйка дома?

— Я стенографистка.

Удостоверение ее напугало, и имя она не разглядела. Помнит только, что агент ФБР. Пришел задать мистеру Шеперду несколько вопросов, но, раз уж это невозможно, придется на них по мере сил ответить миссис Браун.

Когда все закончилось и посетитель удалился, она вошла в столовую, села и положила голову на стол. Я сварил кофе. Потом мы вместе вспомнили и записали разговор. Чтобы потом показать Арти.

— Сколько он живет в этом доме.

(Миссис Браун предположила, что около пяти лет.)

— Неверно, — возразил незнакомец. — Мистер Шеперд купил этот дом в октябре 1943 года.

— О боже, так, если вы это знаете, зачем тогда спрашивать?

— Он выплачивает кредит по закладной?

— Когда покупают дом, обычно берут кредит. По-моему, вам это известно лучше меня.

— Где он жил раньше?

— Снимал комнату в пансионе Мэриан Битл на шоссе Блэк-маунтин. Его еще называют Таннел-роуд.

— А до того, как приехал в Ашвилл?