Ламбрант и Зодиак Сатаны

—Если ты не хочешь освободить меня, тогда зачем сюда залез?— задал Ламбрант главный вопрос, перестав греметь цепями.

—А я по-соседски,— засмеялся Зибуэль, указав на вершину Харнаурды-Кей, осыпавшуюся от снега.— Признаюсь, я волльн обменяться с тобой телами. Моё-то уже ист нихт гут, отощал вот за десять лет гефаненшафт. Но глядя на тебя, майн рогатый близнец, мне грех жаловаться.

—Тогда прикончи эту мразь, и я смогу сам восстановиться за какое-то время...

—Ты вообще шунн, кто такие эфонады? Эти людэа очень-очень древние. Их увековечили ещё в греческих мифах. Они шпайзен не просто плотью, а изысканной плотью. Вот, например, твоей. Судя по всему, им очень гуфэйт это лакомство. Сколько они тебя уже пикэн?

—Я потерял счёт времени... Месяц... Или уже два...

—А-а-а,— обрадовался Зибуэль, вернувшись к своему собеседнику.— Так ты нойлин в нашей горной гофейннес. Пара месяцев – это кляйнихкаэт по сравнению с десятью годами, которые я гелибт во чреве бовемциса. И ведь за что?! За невинную попытку ентруннен патриарха и поставить на его место своего тойфель, а! Если б я знал, что там регирен киверниты, я бы точно не стал лезть во всю эту аш-ш-ш...

—А я убил сразу двух из них,— похвастался Ламбрант,— несмотря на мой небольшой возраст.

Это произвело на Зибуэля совсем другое впечатление. Он вскинул брови, до сих пор обмазанные бычьей кровью, и присел возле обклёванных копыт своего нерадивого собрата.

—Они же вроде как бессмертные, как и мы,— парировал пленник снежной пирамиды на чистейшем русском языке.

—Та говорящая головёшка в углу,— Ламбрант попытался указать на неё подбородком,— тоже кивернит. Его зовут Филипп Зерданский, но братья называли его Филлопон.

Теперь Зибуэль испытывал стойкое любопытство к этим двум обитателям тёмной пирамиды. Он с интересом посматривал то на обугленную голову в углу, то на исклёванного люциферита, словно выбирая, кто из них представляет наибольшую ценность.

—Вытащи меня, и мы вдвоём сумеем отомстить этим выродкам!— вновь принялся упрашивать его Ламбрант, пытаясь елозить на кресте.

—В этом твоя основная айн проблеммэ,— вздохнул Зибуэль, поигрывая в воздухе тонкими пальцами.— Вот я не собираюсь никому мстить. У меня более земные цилле.

—Прятаться, как крыса, и изредка напоминать о себе бесам и смертным?— недовольно пробормотал пленник.

—Нет, я всего лишь построю собственный экзархат прямо хиер. Недалеко находится целый штадт, населённый смертными. А у меня есть тихнологи, превращающая людишек в тойфель. То-то будет фройлихкает, когда разом всё население штадт превратится в моих рогатых тымен, а!

Ламбрант нервно постучал зубами, представив себе такую картину. Он бы и сам с удовольствием принял в этом посильное участие. К чему завоёвывать бесовские сообщества, если можно создать своё собственное? Этот гость начинал ему нравиться с каждой новой минутой. Ещё бы убедить его освободить себя, и жизнь почти что удалась.

—Мне нравится твоя затея,— заговорил Ламбрант заискивающим голосом.— Я готов тебе в этом помочь. Давай заключим сделку? Ты вытащишь меня отсюда, а я буду твоим верным воином.

—Пожалуй, мне это унгэайтнет,— улыбнулся Зибуэль, поднявшись с постамента.— Я слишком хорошо ферштанден за свой столетний цикл, что рогатых близнецов можно использовать только по одному назначению – обмениваться с ними корпер. Сам понимаешь, цвай люциферитс в одном новом экзархате – это уннотейх.

—Пожалуйста...— заныл пленник.— Ты не пожалеешь!

—Будет лучше для всех и в особенности для меня, если ты останешься на этой прелестной берг,— заключил гость, подойдя к голове Филлопона.— А вот за твоего сокамерника – данке шон! Думаю, он сможет сообщить ценную информационен, чтобы обезопаситься от кивернитов.

Зибуэль поднял череп Зерданского, чему тот откровенно обрадовался.

—Да-да, я могу быть твоим советником,— поспешил заверить его Филлопон.— Я много, чего знаю, и буду тебе очень полезен.

—В крайнем случае, утоплю тебя в одном из тундровых морраст,— пригрозил с улыбкой Зибуэль, поглаживая обугленный череп.

—Нет!— закричал Ламбрант, дёргаясь на каменном кресте.— Не-е-ет!!!

—Шрай нихт!— прошипел гость, накинувшись на скованного цепями люциферита.— Сейчас же прилетит...

Впрочем, осознание того, чего пытался добиться криком обклёванный сородич, пришло к Зибуэлю слишком поздно. В проёме дальней стены возникла крылатая фигура. Три глаза уставились на посетителя, держащего череп Зерданского, и раздался недовольный крик. Непрошенный гость отпрыгнул назад к обрыву и хотел уже сигануть вниз, как демоническая птица в мгновение ока преодолела пространство пирамиды и вцепилась в него острыми когтями.

Голова Филлопона откатилась, подобно мячику, едва не упав в пропасть, на дне которой светилась пентаграмма. Зибуэль же попытался отмахнуться от летающего противника, однако его копыта лишь беспомощно барахтались в воздухе. Эфонад ударил чумазого люциферита пару раз об косую стену пирамиды и отбросил к постаменту. Сам же он приземлился и сложил крылья. Хищное шипение наполнило окружающее пространство. Птица с открытым клювом двинулась на непрошенного гостя, который приходил в себя от ударов.

—Не видать тебе собственного экзархата!— победно пропел Ламбрант, пытаясь понять, где сейчас ползает его несговорчивый сородич.

Зибуэль увернулся от острого клюва, подскочив вверх, где прицепился к неровному потолку. Эфонад вскочил на постамент, задев когтями скованного пленника, и принялся барабанить зубастой пастью по стенам, словно дятел. Рогатый противник перепрыгивал с одной грани пирамиды на другую. Он хотел пробраться к обрыву, уводящему в замёрзшую пещеру. Однако птица отгоняла его к крайней стене с широким проёмом наружу.

Упав на пол от очередной атаки, Зибуэль схватил одно из металлических перьев и запустил его в эфонада. Правда, это не причинило стражнику ровным счётом никаких повреждений. Сражаться с ним становилось труднее с каждой секундой. В замкнутом пространстве одолеть его почти невозможно. Тем более рядом нету глота, которому можно скормить птицу. Поэтому люциферит сам выпорхнул в освещённое солнцем отверстие и пополз наверх по пологому склону.

Снаружи пирамида имела рельефную поверхность, так что держаться за неё копытами и когтями было вполне себе удобно. Вот только птица обладала здесь значительным преимуществом, размахивая огромными крыльями. Бросив в неё пару камешков, люциферит двинулся вокруг тёмной вершины. На соседней горе виднелось отверстие, в которое вполне можно забраться. Возможно, там же есть какой-нибудь лаз, уводящий в недра скалы. Эфонад точно не сумеет туда просунуть даже свою башку. Поэтому Зибуэль, избежав пары атак когтистых лап, принялся искать удобную точку, чтобы перепрыгнуть на ближайшую вершину. И как только птице понадобилось развернуться, чтобы напасть на шустрого беглеца, он оттолкнулся копытами от тёмной пирамиды и полетел вперёд.

Перед глазами пронеслось широкое каменное пространство. Слева сверкнула поверхность Хадаты, находящаяся далеко внизу. Справа мелькнули соседние макушки гор, уходящих далеко к горизонту. И уже совсем близко была заветная вершина, к которой тянул свои худые руки Зибуэль. Однако цепкие лапы эфонада выхватили его прямо в затяжном прыжке, совсем как орёл вытянувшуюся змею. Люциферит повис вниз рогами и принялся барахтаться. Его уносило в сторону ближайшего зеленоватого хребта, так что попытка перехитрить птицу не удалась.