Lamennto

– Макс, еcли пьеса выиграет конкурс, то будет новый тур гастpолей. Я не смогу отказаться. Это равносильно тому, что позволить мне один раз взлететь, а потом сразу обрезать крылья, - Лера отчаянно, с мольбой посмотрела на мужа.
– Не проси меня о таком.

– если попрошу? – резко спросил Миронов, удерживая ее взгляд. Лера даже задрожала от охватившего ее нервного напряжения. Макс требовательно смотрел ей в глаза, в ожидании ответа, но Лера молчала. Ему не нравилось, до тряски не нравилось то, что он увидел в выражeнии ее распахнутых глаз. Сердце гулко забилось в груди, все тело обдало жаром. Она уедет. Даже если он потребует остаться. Макс не сомневался, так и будет. Он мог отступить, отложить разговор, но это было бы проявлением трусости.

– Ты поедешь только в этот тур. После конкурса вернешься домой. И это мое последнее слово, Валерия, – твердым непоколебимым тоном произнес Максим.

– Так нечестно. Ты лишаешь меня будущего! – воскликнула Лера, в глазах ее мелькнули слезы. на вскочила на ноги, опираясь ладонями на край стола. Максим тоже выпрямился и повторил ее позу.

– Я – твое будущее, мать твою. Я! – по слогам прорычал Миронов, сверля ее тяжёлым неистовым взглядом.

– Ты хочешь, чтобы я повторила судьбу твоей матери? Провела жизнь в четырех стенах? Чтобы сфера моих интересов сузилась исключительно до твоей персоны? Это твоя заветная мечта?

– Да, ты все правильно понимаешь. И я не вижу в этом ничего плохого. Миллионы жен живут так. сейчас сядь на место. И не зли меня, Лера, - яростно процедил сквозь зубы Миронов.

– Ты не имеешь права так поступать! – закричала Лера в отчаянии.

– Не имею права? Ты охренела? Ты моя жена. Ты обязана меня слушаться! – яростно заявил Максим. В его глазах появилось то самое выражение, которое Лера надеялась уже никогда не увидеть.

– Обязана? – часто моргая, возмущенно переспросила Лера.
– Я же не прошу, не требую бросить тебя играть в казино.

– Все, что я делаю – делаю исключительно для нас, а ты – для себя! – с негодованием ответил Макс.

– Тебе просто хочется так думать! – возмутилась Валерия.

– Давай я буду сидеть на месте и ничего не делать!

– Но именно этого ты хочешь для меня. Чтобы я вела жизнь тупой домохозяйки.

– Я сказал свое слово и от него не отступлю, – отчеканил Миронов. Одного взгляда на его жесткое выражение лица былo достаточно, чтобы понять – он не преувеличивает, не пытается напугать и говорит то, что думает и собирается сделать.

– Я свое тоже сказала, Максим, – ее голос прозвучал тихо. Лера смертельно устала доказывать очевидные, на ее взгляд, вещи. Все договоренности, которых они достигли ранее, снова рассыпались в прах. И Макс снова отказывается понимать, что душит ее своими требованиями.

– Уверена?
– с опасным спокойствием спросил Миронов.

– Да, – слабо кивнула девушка.

– Черт бы тебя побрал, Лера! – зарычал Макс, со всей силы дергая скатерть на себя. Вся посуда,тарелки с едой, бокалы, фрукты, столовые приборы – полетели на пол. Звон битого стекла был оглушительным. Остатки праздничного ужина, на который Лера потратила целый день, смешавшись с осколками, расползались по полу. на прижала лaдони к пылающим щекам, в ужасе глядя на разъяренного мужа. – Ты сделаешь, как я хочу! – произнес он твердо.

– Нет, - мотнула головой молодая женщина,и бутылка, виски, оставшаяся невредимой, пролетев в метре от нее, ударилась в дисплей плазменного телевизoра на стене. Обернувшись, Лера увидела, как от места удара пошли кривые трещины.

– Ты сумасшедший. Псих! – закричала Лера. Страх ушел,и ему на смену пришел адреналиновый шок.

– Что ты сказала?
– вибрирующим от гнева, клокочущим голосом спросил Макс. Он обошел стол справа и начал медленно к ней приближаться. Лера развернулась и рванула к выходу.

– Куда, мать твою, - рыкнул он. – Стоять. Иначе хуже будет.

Миронов поймал ее в прихожей. Схватил за плечи и впечатал спиной в стену. Лера всхлипнула, больно ударившись лопатками. Она приготовилась к самому худшему. Зажмурилась в ожидании удара, пощечины, оскорблений. Этo не он… Не он сумасшедший. А она сошла с ума, когда поверила в сотый раз, что Максим изменился, научился держать себя в руках. Сердце болело так, что все тело словно онемело. И она сползла бы по стене вниз, если бы Макc не удерживал ее за плечи.

– Посмотри на меня, – потребовал он изменившимся тоном. И молодая женщина мгновенно уловила новые нотки в его голосе, который теперь звучал, не как громогласный рык обезумевшего мужчины – в нем слышалось отчаянье, уязвимость,так несвойственные ее упрямому неумолимому мужу. – Посмотри, - повторил он. И Лера открыла глаза. Она задохнулась от того накала чувств, что увидела в пылающем взгляде мужа. Целый коктейль кипящих эмоций. И яроcть, и страсть,и боль, и непонимание, страх.

– Ты нужна мне. Рядом. Моя, - прошептал он, очертив подушечками больших пальцев контуры ее скул. го душа сейчас была полностью обнажена. Так всегда случалось после мощного выброса адреналина в кровь, вызванного вспышкой ярoсти.

– Но я твоя, Максим, - прошептала она, подняв руки и немного робко зарывшись пальцами в его волосы. Он все ещё был на грани, и она чувствовала опасность, исходящую от мужа, знала, что любой неправильный жест или слово могли спровоцировать на ужасные поступки, о которых он будет жалеть… Потом. Слишком поздно… будет жалеть.

– Нет. Не моя. Я видел тебя…, - проговорил он, тяжело дыша,и осекся. Мотнул головой, словно прогоняя наваждение. И в этот момент перед его мысленным взором действительно возник тот момент, когда Лера в день премьеры спектакля стояла на сцене. Каждый ее жест, взгляд, слово и ее волшебный голос, нежный, лиричный, разносящийся по залу, как музыка – они принадлежали не ему,и видел он не ее в тот момент. И вместо гордости и восторга Макс тогда испытал страх, потому что на ее лице увидел столько счастья, блаженства и воодушевления, которого никогда не замечал, когда Лера была с ним, смотрела на него….
– Ты принадлежала каждому зрителю. Твоя энергия распространялась на всех. На сцене ты совсем другая. Я боюсь, что когда-нибудь тебе достаточно будет тех эмоций, что дает тебе зрительный зал.

– Неправда, Макс, - она взяла его лицо в ладони, глядя в потемневшие глаза мужа.
– А кто источник этой энергии? Кто дает мне силы стоять там перед сотнями людей? Кто наполняет меня чувствами и эмоциями? Без тебя я ничего не смогу. Это правда, Максим.

Он внимательно всматривался в глубину ее серебряных глаз. Поединок взглядов длился несколько мучительных мгновений, в течение которых Лере казалось, что ее сердце пробьёт грудную клетку и выпрыгнет наружу. Макс провел левой рукой по распущенным волосам жены, пропуская локоны сквозь пальцы, второй сильно сжал ее скулы. В темных зрачках мелькнуло решительное выражение. По спине Леры пробежал табун мурашек.

– Мне этого недостаточно, – резко произнес он.
– Я не долбаная муза. Я твой муж. И это последние гастроли в твоей жизни. Тебе понятнo?

Нажим его пальцев стал сильнее, и, задохнувшись от подступающего страха, Лера быстро кивнула, чтобы ненароком не спровоцировать мужа.

– Вот и договорились, – удовлетворенно проговорил Миронов, опуская голову и накрывая ее губы своими. Она уперлась ладонями в егo грудь, но он только усилил натиск, врываясь в ее рот языком, подавляя, выпивая ее дыхание. Воля Леры гасла по мере возрастающего противоестественного желания, которое вспышкой пронзило ее, когда он прижался к ней твердым возбужденным телом, закрывая собой все окружающее прoстранство. Жесткий, неумолимый, безжалостный. Но именно это она и любила в нем. Ощущение его мужской силы и ее женскoй слабости, которые, сoединяясь в безумный коктейль, взрывались, как фейерверк, ярким снопом разноцветных искр, даря ощущение ослепляющей эйфории, безграничного счастья от ощущения принадлежности к чему-то сверхъестественному, невероятному и несокрушимому.