Лангольеры

Крэг застонал и слабо замахал руками. Боб Дженкинс шагнул прочь от него, едва он задвигался, хотя револьвер был благополучно заткнут за пояс Брайана Энгла. Лорел тоже отшатнулась, потащив с собой Дайну.

— Кто-нибудь умер? — нервозно спросила Дайна. — Никто? Ведь так?

— Нет, дорогая.

— Мне надо было раньше его услышать, но я слушала дяденьку, который говорил, как учитель.

— Не волнуйся, Дайна, — успокоила ее Лорел. — Все обошлось нормально. Все в порядке. — Она окинула взглядом пустой сумрачный зал и внутренне горько усмехнулась. — Ничего здесь не было в порядке. Абсолютно ничего.

Дон вернулся с красно-белыми в клеточку скатертями в каждой руке.

— Красотища, — сказал Ник. Он взял одну скатерть, закрутил ее в длинный жгут, засунул ее середину себе в рот и зажал зубами, чтобы не раскрутилась. Затем перевернул Крэга, как омлет на сковородке.

Крэг вскрикнул, веки его задрожали.

— Разве так уж необходимо быть жестоким? — резко спросила Лорел.

Ник молча уставился прямо ей в глаза. Она тотчас отвернулась. Мысленно сравнила эти глаза с глазами на фотографиях Даррена Кросби. Широко поставленные ясные глаза на симпатичном, а может, и непримечательном лице. Но и глаза, пожалуй, были непримечательными. Не из-за этих ли глаз, однако, она предприняла такое путешествие? Разве она не решила после тщательного изучения, что то были глаза человека, умеющего вести себя? Человека, который отстанет, когда скажешь ему: отстань.

Поднимаясь по трапу на рейс № 29, она говорила себе, что начинается классное приключение, экстравагантное танго с романом, импульсивный бросок через весь континент в объятия высокого темного незнакомца.

Но порой оказываешься в одной из тех скучнейших ситуаций, когда правды не избежать. Лорел подумала, что правда состоит в следующем: она выбрала Даррена Кросби потому, что его письма и фотографии подсказали ей — он не слишком отличался от мирных мальчиков и мужчин, с которыми она встречалась примерно с пятнадцатилетнего возраста. Мальчики и мужчины, которые быстро приучались вытирать ноги в дождливые вечера, прежде чем войти в дом. Мальчики и мужчины, которые без просьбы с готовностью хватают полотенца, чтобы вытереть вымытую посуду. Мальчики и мужчины, которые немедленно отцепятся от тебя, когда на них цыкнешь.

Села ли бы она на рейс № 29, если бы на фотографиях был изображен Ник Хопвелл с его умеренно карими глазами вместо темно-голубых глаз Даррена? Она так не думала. Решила, что написала бы ему доброе, но безличное письмецо: «Благодарю вас за ваш ответ и фотографию, мистер Хопвелл, но мне почему то кажется, что мы с вами друг другу не подойдем». И продолжила бы поиски человека вроде Даррена. Ну и конечно же она весьма сомневалась, что мужчины типа Хопвелла когда-либо читали журналы для одиноких сердец, не говоря уж о даче объявлений о себе в подобных изданиях. Но так или иначе она оказалась теперь с ним в этой зловещей ситуации.

Что ж… она хотела испытать какое-нибудь приключение, прежде чем достигнет среднего возраста. Разве не так? Да. И вот она здесь, подтверждая правоту Толкиена: переступила порог своего дома прошлым вечером, как обычно, и завершила свой путь в странном и страшном варианте Страны Фантазии. Но это было и приключение. Экстренная посадка… заброшенный аэропорт, безумец с пистолетом. Чем не приключение? Еще какое! В памяти Лорел всплыла фраза, прочитанная несколько лет тому назад: «Будь осторожен, когда молишься ради чего-то, потому что можешь это получить».

А ведь верно.

И как неожиданно, и как смущает.

В глазах Ника Хопвелла смущения не было… но не было в них и жалости. От его взгляда она испытала внутреннюю дрожь, и в этом чувстве не было ничего романтичного.

«Ты уверена?» — прошептал внутренний голос, и Лорел заставила его немедленно заткнуться.

Ник заложил руки Крэга за спину и сложил запястьями вместе. Крэг снова издал стон, на этот раз погромче. Начал было сопротивляться.

— Спокойно, мой старый добрый друг, — сказал Ник. Он дважды обмотал импровизированную веревку вокруг запястий Крэга и туго завязал концы. Крэг задвигал плечами и издал сдавленный крик. — Вот так! — сказал Ник и поднялся. — Запакован не хуже рождественской индейки. И у нас еще одна веревка в запасе, если эта окажется недостаточно надежной. — Он присел на ближайший столик и посмотрел на Боба Дженкинса. — Да! Так что вы там говорили, когда нас так грубо прервали?

Боб посмотрел на него с удивлением:

— Что?

— Я говорю, продолжайте. Это же интересно, — ответил Ник. Он мог быть прилежным слушателем лекций, а не человеком, который сидел на столе пустынного ресторана в аэропорту возле связанного мужчины, лежавшего в луже собственной крови. — Вы как раз остановились на том, что ситуация рейса № 29 схожа со случаем на «Марии Селесте». Любопытная аналогия.

— И вы хотите, чтобы я продолжал? — удивленно спросил Боб. — Словно ничего не произошло?

— Освободите меня! — крикнул Крэг. Голос его был слегка приглушен паласом, покрывавшим пол ресторана, однако звучал вполне живо для человека, всего пять минут назад потерявшего сознание от удара чехлом скрипки. — Я хочу встать! Я требую, чтобы вы…

И тут Ник сделал нечто такое, что повергло всех в шок, даже тех, кто наблюдал, как он выкручивал Крэгу нос, подобно крану над умывальником. Он коротко ударил его ногой в бок. Крэг вскрикнул и замолчал.

— Еще раз пикнешь, дорогой, и я тебе ребра сломаю, — мрачно сказал Ник. — Мое терпение с тобой иссякло.

— Эй! — воскликнул Гаффни ошарашенно. — Зачем это вы так…

— Слушайте! — перебил его Ник и обвел взглядом присутствующих. Его цивилизованные манеры впервые улетучились. Голос задрожал от гнева. — Вас всех пора встряхнуть, ребята и девочки, а у меня нет времени все это с вами рассусоливать. Эта слепая девочка Дайна говорит, что мы здесь влипли в какую-то беду, и я ей верю. Она говорит, что слышит что-то, нечто, приближающееся к нам. Я и этому склонен верить. Сам ни хрена не слышу, но нервы у меня почему-то очень шалят. Когда они так себя ведут, я обычно обращаю на это обстоятельство серьезное внимание. Я думаю, нечто к нам приближается, и не верю, что это нечто попытается продавать нам пылесосы или страховать жизнь. Мы, конечно, можем тут корректно и цивилизованно шуметь по поводу этого придурка. Но не лучше ли разобраться, что с нами произошло? Понимание случившегося, может быть, и не спасет наши жизни, но я все больше убеждаюсь, что отсутствие такого понимания может эти жизни прикончить, и притом очень скоро. — Он посмотрел на Дайну. — Скажи мне, Дайна, если я не прав. Тебя я выслушаю с удовольствием.

— Я не хочу, чтобы вы мучили Туми. Но я не считаю, что вы не правы, — ответила Дайна слабым, дрожащим голоском.

— Ну что ж, — сказал Ник. — Годится. Сделаю все, что в моих силах, чтобы больше его не трогать… хотя обещаний и не даю. Прежде всего хочу отметить элементарный факт. Этот парень, которого я связал…

— Туми, — подсказал Брайан. — Его зовут Крэг Туми.

— Ладно. Мистер Туми — сумасшедший. Если мы найдем дорогу обратно в наш мир или найдем то место, куда перебрались все люди, мы сможем организовать для него какую-то помощь. Но сейчас единственное, чем мы ему можем помочь, это вывести его из строя, что я и сделал со щедрой и душевной помощью Альберта. Теперь мы можем заняться своими делами. Кто-нибудь имеет возражения?

Ответа не последовало. Остальные пассажиры рейса № 29 с тревогой смотрели на Ника.

— Ладно, все, — сказал Ник. — Пожалуйста, продолжайте, мистер Дженкинс.

— Я… я не привык… — Боб с усилием попытался взять себя в руки. — В своих книгах, возможно, я убил достаточно людей, чтобы заполнить ими до отказа самолет, на котором мы летели. Но то, что произошло здесь, поверьте, первый акт насилия, который я видел воочию. Простите, если… м-м… вел себя нехорошо.

— Вы очень хорошо себя вели, мистер Дженкинс, — сказала Дайна. — А мне так интересно вас слушать. Как-то лучше себя начинаешь чувствовать.