Лапочка

Постучав в дверь, я выждал несколько секунд и вошел в комнату, улыбаясь как довольный котяра, словно мне поступило интересное предложение вылизать миску со сметаной. Видеть Лапочку я был очень рад, от того, наверное, и скалился все утро, ожидая встречи с ней.

– Привет, - прошептал я, подходя к кровати и присаживаясь на край.

– Привет. Поцелуешь меня? – спросила Лапа, слегка улыбаясь и смущаясь.

– Разве малышкам можно целоваться?

– А то замуж за тебя не пойду.

– Еще аргументы будут?

– Не прокатило? – словно маленький ребенок надув губки, спросила Лика, вызывая у меня счастливый смех.

– Нет.

– Тогда… Хм, если поцелуешь, я быстрее поправлюсь и буду снова, как и прежде мотать тебе нервы.

– Вот это вообще железный аргумент, особенно вторая его часть.

Склонившись к уже зажившим губам, которые наконец-то приобрели свой естественный цвет, я с удовольствием поцеловал их, пробуя на вкус свою девочку. В паху тут же заныло, напоминая, что я давно стал монахом, ради вот этой строптивой малышки, готовой подставить себя под удар и спасти тех, кто мне дорог. Только вот и сама она для меня очень дорога, до такой степени, что я просто не представляю себя с другой женщиной. И уже забыл, когда в последний раз у меня был секс, но готов был ждать еще, только бы заслужить доверие.

Языком раздвинул губы, а в ответ ее шаловливый язычок коснулся моего, и я с жадностью принялся целовать. Влажно, немного грубо, но с удовольствием, которое мы испытывали вместе. Пальцы Лапы обхватили мой затылок и крепче прижали, чтобы у меня даже не было возможности оторваться. Глупая, да я мечтал целовать ее, как можно чаще, мечтал оказаться с ней в одной кровати, мечтал и в то же время боялся. Перед глазами часто всплывала картина, как на кровати лежит моя обнаженная девочка, а ее глаза наполнены страстью и желанием. В мечтах я давно уже трахал ее, а наяву мог позволить себе редкие касания, из-за того, что ее тело все еще было покрыто синяками.

Неосознанно положил руки на округлые груди и услышал тяжелый стон прямо мне в рот. Моя малышка, она завелась, она хочет, чтобы я касался ее, и так же сильно этого хотел и я. И позволив себе маленькую слабость, сжал грудь сильнее и еще жаднее поцеловал любимые губы, так активно мне отвечающие.

– Булочка, - выдохнула Лика, заглядывая мне в глаза.

– Со сгущенкой?

– Что?

– То, что со мной происходит в последнее время, я могу быть только со сгущенкой.

– Фу, Булат! – возмутилась она, весело хохоча и заражая меня своим смехом.

– Считаю дни, когда смогу тебя соблазнить, - тихо прошептал ей на ушко, и медленно проложил дорожку из поцелуев от мочки к губам.

– Мне кажется, я скорее сама тебя соблазню, потому что в другом случае, буду ждать тебя до пенсии.

– До пенсии точно не будешь. Я не выдержу столько.

– Как только мое тело приобретет полностью естественный цвет, я сразу же начну надевать самые откровенные наряды. Еще и маму подключу, уж она точно подскажет мне, что может подействовать на мужчину, - кокетливо произнесла Лапа, смотря на меня из-под ресниц.

– Допрыгаешься, любимая. Ох и допрыгаешься.

– Хм, ты меня вроде еще не называл любимой.

– Ой, я это в слух сказал? – наигранно удивился я, и тут же заметил хмурый взгляд.

– Поговори мне еще, к кровати привяжу.

– Я очень даже не против, - подмигнул и прильнул к животику, не забыв поднять кофту, чтобы ощутить нежность ее кожи.

– Ты ведь не просто так пришел… - произнесла она, словно ощущая, что я буду спрашивать о произошедшем раннее.

– Откуда мысли?

– Потому что, мне кажется, уже пришло время поговорить об этом.

Подняв на нее взгляд, я понял, что она права, мы и так слишком долго затягивали с разговором. Но и чего-то абсолютно нового услышать я не ожидал, потому что мама сразу мне все рассказала, а бередить душу Лики хотелось меньше всего. Но все же оставались некоторые вопросы, ответы на которые хотелось услышать не от врача, а из уст самой Лапочки. Мне было бы так гораздо спокойнее.

Поцеловав живот, я поправил кофту и одеяло, а затем поднялся и прошел к комоду, на котором стоял графин с водой.

– Будешь?

– Можно, - кивнула Лика, и я налил два стакана воды, не понимая, отчего вдруг стали дрожать руки.

Выпив один стакан, я отставил его и прошел к девушке, внимательно смотревшей на меня с долей сомнения в глазах. Заметила мое резко изменившееся настроение, а я удивился, как ей удавалось чувствовать меня настолько хорошо? Отдав ей стакан, я снова присел на край кровати, и дождавшись, когда она напьется, решился все же спросить. Хотел лично услышать, хотел, чтобы она дала отрицательный ответ, иначе… иначе просто не представлял какие будут последствия.

– Лучше давай сейчас поговорим, - произнесла она, не подозревая до конца, что у меня творится в голове.

– Да, лучше сейчас, иначе потом будет поздно…

– Ты что-то конкретное имеешь в виду?

– Конкретное. Я хочу знать, что происходило между тобой и ублюдком, когда вы оставались наедине. И обманывать, чтобы пощадить мои нервы, лучше не стоит, я все равно его уничтожу.

– Булочка, может не стоит, ведь то, что произошло, уже не изменить.

– Не изменить, но безнаказанным оставлять нельзя. Я знаю, милая, знаю, как тебе тяжело все это вспоминать, но мне надо знать все.

Вспоминать Лапе было действительно больно, и я себя ненавидел в этот момент, но и не узнать все из ее уст не мог. Гореть мне в аду за такое, но я готов, готов ради ее будущего спокойствия.

Малышка тяжело вздохнула, и откинув одеяло, перебралась ко мне ближе, скользнула под бок, и я обнял ее, стараясь поддержать хотя бы таким образом. Носом уткнулся в макушку, и вдохнул любимый запах, радуясь, что Лапа сейчас находится со мной рядом. Хотелось бы ощущать подобное чаще, чтобы просыпаться утром, а она у меня под боком. Но надо еще подождать… совсем немного.

– Это было так страшно, - начала она шепотом, словно боялась, что тот ублюдок может услышать ее, и навредить.

– Главное, ты сейчас здесь, и ничего не бойся.

– Я стараюсь, Булат, но мне всегда кажется, что сейчас он войдет сюда, и снова будет избивать меня. Я даже без ночника спать не могу и постоянно вздрагиваю.

– Мама с тобой ночевала сегодня?

– Да, мне снился кошмар, н она была рядом, потому я смогла снова уснуть.

– Он пожалеет девочка моя, он пожалеет обо всем что сделал, о каждом ударе и слове. Я обещаю тебе.