Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов

Вот же блин. Вот же гадство!

Тут же принесли водочку. Учитывая, что это будет не последний алкоголь, и мешать впереди предстоит ещe много чего — я всe-таки предложил выпить чего послабее.

— Ты прав! Раз мы не закончили — водку пить рано. Эй, принеси нам бутылку самого дорогого вина с соседнего континента! Говорят, там лучшие вина!!

— У тебя денег хотя бы хватит? — усмехнулся я.

Но официант решил проблему за меня.

— За… за счет заведения! Только, прошу вас, постарайтесь больше без мордобития…

— Постараемся! Стейки пожирнее!

Что ж, принесли стейки быстро, а съели мы их, кажется, ещe быстрее. Но разум подсказал, что для пути в пару десятков километров, с десятью барами ведром вливаемого в меня алкоголя — выйдет маловато.

По счастью, представился случай, чтобы мне соломки подстелить.

Французское винишко мы выпили. Сян, наверное, в этом случае облачилась бы в легкое полупрозрачное платьице и сказала мне что-нибудь на смеси нижегородского и французского, вроде:

— О ля-ля! Бухать ле алкохоль не есть пас биен!

И плечиком игриво так шевельнула бы…

А после Серeжа громогласно объявил:

— Где здесь комната для справления нужды! Правила запрещают моему сапогу делать это непринужденно!

Ну, я ему показал. А сам, оставшись наедине, быстро набрал Дзянь.

Сян побоялся. С бабулей Хо диалог мог бы затянуться, а я уже чувствовал, как алкогольные флюиды снова пролезли в мозг.

— Где ты пропада…

— Значит, так. Явился муж Поросли. Охотничий Пeс. Знаешь такого?

— О-о! Ого!! Это же!! Ого!!! — послышалось в ответ.

— Потом расскажешь. Он в теле огромного русского туриста. Я знаю эту породу, он мощнее меня.

— Ого! Ага, и вам нужен переводчик, чтобы…

— Не нужно! Не угадала. Тоже потом объясню. В общем, у нас третье испытание. Алкотрип. Кто кого перепьет. И всe это почти натощак.

Дзянь чуть ли не завизжала. От восторга, или от страха. Я не понял.

— Ой блин! Ой блин!!

— Мне нужно. Весь ассортимент бабулиных закусок. Без ци! Простых. С ци он спалит. Нужна геолокация моей мобилы от Янсена, и нужна ты, чтобы…

— Ты тоже мне нужен, Чан!!!

— Потом! Чтобы передать эти закуски, и… он идeт.

Я бросил трубку. Очень надеясь, что Дзянь всe поняла, что не будет строить козни, и что я ей действительно нужен живым и здоровым.

Мухлeж, да. То самое, против чего выступает Серeжа-яогай. Ну а что мне остаeтся делать, если без этого не выиграть? Если и генетика, и весовая категория, и ци-состояние — не на моей стороне? Я ж попросту помереть от такого количества алкашки в крови могу.

— Ты пользовался мобильными устройствами!! Это строжайше запрещено! — тыкнул в меня пальцем Яогай.

— Мои женщины беспокоятся за меня, — попытался я отмазаться. — Что делать.

— Ничего, уже скоро ты докажешь им всем, чего ты стоишь! Или они увидят победителя, или осознают, кого они потеряли!

— Разбежавшись, прыгну со скалы! — усмехнулся я.

— Вот я был, и вот меня не стаа-ало! — ещe более внезапно подпел яогай.

Из ресторана мы вышли, горланя песни моей — и серeжиной — молодости на русском.

Что было дальше? Мы поперлись через узкие улочки развалин в южной части города. Я знал, что там лучше не ходить — и да, там мы наткнулись на троицу юнцов лет шестнадцати, обратившихся к нам сразу с наездом:

— Вы чего тут ходите! Здесь зона Циановых Фаланг! Мы наследники Циановых Кулаков!

— Шли-ка бы вы нахрен, щенки, — предложил я, а потом добавил по-русски, звонко и сочно.

— Чe ты сказал?? Ты меня ароматным назвал?

— Не, — нахмурился второй. — Что-то про то, что ты умеешь делать.

— Или про конференцию… — почесал третий затылок.

Серeжа прояснил ситуацию. Он просто повторил фразу — вокалом, похожим на гроулинг, добавив трeхэтажности и подкрепив всe красными глазами.

Перевод мигом стал понятен, троица растворилась в воздухе, освободив пустой переулок.

Настолько пустой, что впереди была перетянута полосатая лента, и висела какая-то табличка, о которой я, вспомнил только потом. Потом, когда мы прошагали полкилометра, и Серeжа-яогай, тяжело вздохнув, плюхнулся пятой точкой на старую чугунно-деревянную скамейку.

Которая тут же обнажила зубы, превратилась в здоровенную пасть и попыталась сожрать Серeжу.

— Не-ет! Серeга-а! — заорал я в отчаянии.

Но было поздно, несчастное чудовище было обречено на верную смерть.

Вы когда-нибудь видели здоровенного двустворчатого моллюска?

А видели статую Самсона, разрывающего пасть льву? Вот теперь попытайтесь соединить в голове две эти картинки.

От плотоядной скамейки остались только рожки да ножки. Только спинка, сиденье и здоровенный, сверкающий зелeным инопланетный клык.

— Ага! Трофей! — поднял Серeга с пола. — Идeм, нас ждут великие дела!

И они нас, черт возьми, действительно ждали.

Следующим был бар неподалeку от госпиталя, назывался незатейливо — «Брудершафт», сидели, в основном, туристы и молодые парочки.

— Ага! Кто хочет сразиться со мной на кулаках?! На кулаках! — Серeга ревом берсеркера возвал к нордическим традициям на смеси двух языков.

Бар мигом опустел. Но местный бармен, надо сказать, не сдрейфил — продолжил степенно протирать хрустальный фужерчик:

— Что желаете? Есть отличный коктейль «Парижский Вечер»? Или «Московская осень»?

— Нет! Коктейль «Зима в Сыктывкаре!» — рявкнул Серeжа, забрызгав бармена слюной.

Наверняка ядовитой!

И откуда он только такие топонимы помнит? Не-е. В сознании Охотничьего Пса чего-то от Серeжи осталось точно немало.

— Это как? — опешил бармен.

Я решил проявить фантазию и подсказал:

— Это как «московская осень», но вместо цитруса — лeд.

— Ага! — согласился яогай. — И коньяка вдвое больше!

Это я не планировал, но пришлось согласиться. Через минуту в сознании промелькнула Сян — в новом образе, конечно. Высунулась из форточки на сыктывкарский мороз, одетая только в одну ночную сорочку, тут же зацепившись за шпингалет и ненароком чуть не обнажившись.