Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся

— Ага, — с неменьшим сомнением отозвалась Сян.

— Нужно найти спокойное место и поговорить! — добавил я.

— Спокойное, это вряд ли! — ответила. Сян. — Хотя, давай сюда!

Она вкатила меня а полутемную комнату в которой вроде бы не прятались целующиеся парочки.

— Мне нужно тебя осмотреть, — тут же заявила Сян разворачивая коляску к себе. — Волшебный бульончик бабули Хо невероятно целебное варево, но то, что я сегодня видела, валит на бок даже мужиков, способных стоять на собственных ногах.

И без лишних вопросов, стащила с меня куртку, худи и начала расстегивать на мне рубашку.

— А поговорить? — озадаченно отозвался я.

— А поговорить, это о чем? — прищурилась Сян.

— О будущем.

— Ого. Внезапно. Ладно, давай поговорим. Только не помирай внезапно у меня на руках, ладно? Я сегодня шприц с адреналином для инъекций в сердечную мышцу в сумочку положить забыла.

Тут я немного подвис, потому что никакой сумочки у нее и с начала не было и потом не купила.

Дверь в комнату распахнулась и в темноту к нам с грохотом музыки ввалилась, вцепившаяся друг в друга губами парочка.

— Занято! — жутко рявкнула Сян и парочка моментально убралась обратно.

— Ну, так что? — приободрила меня Сян.

— Так, — я собрался с мыслями. — Я как раз насчет адреналина. Я хорошо понимаю, что именно ты вытащила меня из задницы в которой я оказался, натурально вытащила на себе…

— Три раза, — отозвалась Сян.

— Чего? — не понял я.

— Три раза я вытащила твою задницу, — Сян подмигнула и показала мне три пальца.

— Да, — я быстро посчитал в уме и да, все сходилось. — Три. И судя по накалу событий, где три раза — там и четыре, а здоровье наше беречь никто не собирается.

— Ты к чему клонишь? — нахмурилась Сян.

— Я рисковать тобой больше не хочу, — выдал я наконец свою мысль. — Я тебе очень признателен, но хватит уже. Я намерен встать на сложный путь, и дальше только хуже будет.

Но, слова мои подействовали на Сян как-то не так, как я ожидал. Кажется, она даже не обиделась. Она улыбнулась, похлопала меня по плечу:

— Во-первых, Чан, дорогой, решать это не тебе, это дело только лично мое, сколько раз я еще буду спасать твою задницу. Во-вторых, ты мой пациент, и я тебя не брошу, в моей семье так не принято, и я в конце-концов клятву давала. В-третьих, дядя Цао тебя мне поручил, и я не хочу знать, что он мне оторвет если я не справлюсь.

Я только тяжело вздохнул:

— Я уверен, что прежде чем твой дядя сможет у тебя что-то оторвать, отрывать будет уже нечего. Очередь уж больно длинная.

— Да пофиг, — легкомысленно отозвалась Сян.

— Ладно, — пожал я плечами. — Я предупреждал.

— Ладно, — согласилась Сян, — а теперь раскинь рубашечку пошире, я тебя осмотрю, и не дергайся, больно не сделаю.

— Да я и не думал, — отозвался я, снимая рубашку.

Хорошо, что тут было тепло, не то что на улице. Сян коснулась своих висков кончиками указательных пальцев, и глаза ее залило белым, очень даже ярким в полутьме комнаты светом. Ногти ее пальцев тоже оказывается светились белым, кончиком ногтя она коснулась моей кожи на груди, и внутри у меня что-то болезненно отозвалось, под кожей вспыхнул и тут же погас алый комочек света.

— Вот черт… — тихо выругалась Сян отдернув палец.

— Что там? — обеспокоенно отозвался я. — И я это почувствовал.

— Извини, — отозвалась Сян, ее глаза погасли и вновь стали черными, ногти тоже угасли. — Похоже, я поняла, какого черта циановые братки к тебе прилипли.

— И почему?

— Ну, до сего момента я слышала только про одного практика овладевшего красным шаоданем.

— Ого, прикольно. — отозвался я.

— Ну, это как сказать, — Сян с сомнением покачала головой. — Того парня убивали всем Эпицентром. Это давно было, и я не интересовалась подробностями. И…

— И, что-то еще?

— Вообще не слышала, чтобы кто-то из начинающих использовал два цвета шаоданей одновременно.

Ого как. А многовато как-то странностей для меня одного.

— Многовато странностей, — задумчиво произнесла Сян. — Для одного тебя. Это наверняка связано с твоей комой. Но как? Ты сам-то что-то помнишь? Что последнее ты помнишь?

— Ну-у, — протянул я, не понимая, так сразу, что можно говорить, а о чем умолчать. — Я же был обычный школьник. Мы гуляли с дедушкой в парке, а потом… Потом из земли вылезла здоровенная рогатая змея.

— Ты застал прорыв первого чудовища ци?! — воскликнула Сян. — Как близко ты его видел?

— Ну, — задумчиво отозвался я, — Ну, как тебя, вот. Да. Очень близко.

Сян смотрела на меня словно пришибленная. Кажется в ее глазах копились слезы, я аж забеспокоился. И внезапно она обняла меня. Прямо вот так бросилась на меня и сжала в объятиях. А потом всхлипнула у меня на плече.

— Прости, — проговорила она. — Я не знала.

— Ты чего? — тихо удивился я, не понимая, нужно ли обнимать ее в ответ. Или что вообще тут делать.

— Прости, — прошептала она. — Это было ужасно. Столько людей погибло. И ты… Но, ты выжил. Все уже кончилось. Все давно кончилось. Ты здесь. Ты выжил.

— Да, — задумчиво отозвался я, вспоминая тот длинный день и ночь перед ним. — Я выжил. Точно.

Выжил, да не весь. И что-то получил взамен. Вот только, что? Куда ты делся, дед-даос, когда так мне нужен?

И тут же все стало еще сложнее.

— Ух ты! — произнес горячий женский шепот в темноте. — Да вы тут зажигаете! А мне к вам можно?

Сян аж подскочила у меня на коленях. А я поспешно застегнул на себе всё, что было расстегнуто.

— Кто тут? Кто ты такая? Что тебе надо?

Это была девица, подкравшаяся к нам из соседней темной комнаты, худая, упругая и гибкая, острая как нож, с сияющей кожей, в прозрачном синем коктейльном платье, на просвет через окно с улицы не оставлявшее места для сомнений. Девица шагом балерины отступила назад, развела длинные руки и сделав киниксен, коротко поклонилась:

— Эту недостойную зовут Дзянь.