Ларc фон Триер: Контрольные работы. Анализ, интервью. Ларс фон Триер. Догвилль. Сценарий

Все смотрят на Тома.

Том Старший: Я согласен, Том. Я тоже рассержен. Ты втянул нас в это дело, тебе нас и вытаскивать.

Миссис Хенсон: Только обойдись без лжи и обвинений. Так как нам поступить, Том?

Том не в силах ответить. Его не узнать.

Том: Я попросил вас выслушать ее, а вы не смогли. Вы пришли защищаться... Мне жаль. Для меня жестокий удар увидеть, что вы ведете себя так... нецивилизованно.

Том выбегает из молельного дома. Он оставляет жителей, которые продолжают сердито переговариваться.

Рассказчик: Тому было трудно удержаться на ногах на таящем снегу. Но снег излучал чудесный свет, который помог ему найти дорогу к дому Грэйс сквозь мрак. Он шел по следу, который оставило колесо, когда- то принесшее городу столько величия.

Том распахивает дверь. Вбегает к Грэйс, которая лежит на кровати. Укрывает голову у нее в коленях. Он плачет. Грэйс гладит его по голове.

Грэйс: Твой план оказался не слишком хорош, не так ли? Не расстраивайся, придумаешь другой.

Том: Нет, больше никаких планов. Обещаю. Они предложили мне выбрать между тобой и ими. В такой день, как сегодня, это сделать нетрудно. Грэйс, я люблю тебя. Даже под давлением нечеловеческих обстоятельств ты не сделала ничего, что стало бы предательством по отношению к твоим идеалам. Мы похожи. Возможно, ты сильнее, это правда, но у нас общие идеалы.

Грэйс: Ложись рядом со мной. Ты совершенно истощен...

Грэйс обнимает его и укладывает рядом с собой. Том долго лежит рядом. Он крепко прижимается к ней.

Том: Я сделал выбор. Время пришло! Правильное время, которого мы так ждали. Мы освободились от Догвйлля.

Грэйс: Ты прав. Было бы так легко заняться сейчас любовью. Так чудесно. Они могут убить нас в любую минуту... такой прекрасный романтический финал.

Том: Я тоже это чувствую, Грэйс. Я люблю тебя.

Том опускается на Грэйс и покрывает поцелуями ее грудь.

Грэйс: Это было бы чудесно. Но с точки зрения нашей любви это совершенно неправильно!

Грэйс мягко отталкивает его. Во взгляде Тома боль.

Грэйс: Нам предназначено встретиться на свободе, Том. Посмотри на эту цепь. Может, ты и чувствуешь себя свободным... Я — нет. Мы предадим все наши идеалы?

Том на секунду задумывается.

Том: Теперь ты холодна, Грэйс. Ты же видишь, как я страдаю. Неужели нельзя пойти на компромисс со своими идеалами, чтобы облегчить мою боль? Все в этом городе получили твое тело, кроме меня. Черт побери, я только что отказался от всех, кого знал, ради тебя.

Том плачет, уткнувшись ей в колени.

Грэйс: Том, я знаю тебя. Ты единственный человек, который способен понять, почему это так свято для меня.

Том (плача): Как ты можешь говорить о святости? Ты бы послушала, как они хвалятся тем, что с тобой сделали. Господи, мы ведь, кажется, любим друг друга... Прости, Грэйс, но я не знаю. Это неправильно, совершенно неправильно.

Грэйс: Но, милый Том, ты знаешь, что можешь овладеть мной, когда захочешь. Просто сделай так, как остальные. Пригрози мне. Скажи, что сдашь меня полиции или гангстерам, и я обещаю, что ты сможешь получить все, что пожелаешь. Но ведь ты не похож на них. Том. Именно это я люблю и уважаю в тебе. Я доверяю тебе. Том! (Грэйс смотрит на Тома. Она колеблется.) Но...

 Том: Что «но»?

Грэйс: Может быть, ты не доверяешь себе?

Том вопросительно смотрит на нее.

Грэйс: Возможно, ты не уверен в том, что твое желание, очень глубоко внутри, не превратилось в алчность. Может, поэтому ты и расстроен. Потому что, так или иначе, тебя искушает мысль присоединиться к остальным и принудить меня.

Том: Как ты можешь говорить такое, Грэйс?

Грэйс: Я спрашиваю, потому что, возможно, ты боишься оказаться слишком человечным.

Том: Нет, я не боюсь этого. Ради Бога, нет! Не этого.

Грэйс: Хорошо, Том. Доверься себе. Ложись рядом со мной, пусть завтрашний день принесет нам силу сопротивляться цепям. Сомневаться в себе, Том, не преступление, но все равно я рада, что ты в себе не сомневаешься.

Том остается сидеть, он не ложится рядом с Грэйс. Она закрывает глаза. Он холодно смотрит на нее.

Том: Прости. Я не могу успокоиться. Может, мне следует немного пройтись. Погулять. Чтобы все обдумать. Поброжу по улицам... послушаю ветер, который дует из долины и шумит в лесу. Ты спи, Грэйс. Скоро я вернусь и лягу спать с тобой.

Том выходит. Грэйс с трепетом смотрит, как он уходит.

42 Листья пожелтели. Ночь. Снег

Том бесцельно бродит по улицам города. О том, насколько он раздражен, можно судить даже по его походке.

Рассказчик: Он был уязвлен, более того — сражен наповал. Не было причин не признать это. Конечно, все сказанное Грэйс — полная чепуха. Если кто и мог придерживаться идеалов, так это он сам. В конце концов, это его работа. Выносить заключения о нравственности — это ему давалось без труда. Думать, что он мог бы усомниться в чистоте собственных помыслов, значит презирать его. Том был зол. И внезапно он понял почему. Не потому, что его несправедливо обвинили, а потому, что все сказанное — правда! Причина его злости была крайне неприятной: его разоблачили! Как бы он ни боролся с этим, он ощущал, что Грэйс заметила эти крохотные ростки сомнений. Тех сомнений, которые всегда сопровождали Тома, как ни хотелось ему их не замечать, и которые с самого начала могли настроить его против Грэйс. Эта мысль неприятно поразила молодого философа, и, будучи реалистом, он осознал, что, если сомнения появились, со временем они могут только усилиться. Возможно, настолько, что наступит день, когда ему придется совершить поступок, который не следовало бы совершать. Окончательный анализ смог подтвердить, что это негативно скажется на его нравственной миссии в будущем. Том остановился на площади, оглядывая долину. Он почти дрожал, почувствовав угрозу своей писательской карьере. Ему не надо было много времени, чтобы понять, насколько велик риск. Опасность, которую Грэйс представляла для города, была опасностью и для него. Том не хотел, чтобы над ним нависала такая угроза. И ему хватало мужества предотвратить опасность.

Том быстро и целеустремленно идет домой, оставляя позади молельный дом. Идет к своему письменному столу.

Рассказчик: К счастью, Том обладал не только добросовестностью — качеством, необходимым для его будущей профессии, — но и практичностью. Он давал волю искренним чувствам, идеалам и эмоциям, но только не в ущерб своему обыкновению собирать различные свидетельства деяний жителей Догвилля, наглядным доказательством чему могло послужить содержимое его письменного стола. Выбросить документ, который мог повлиять на будущие поколения, став результатом исследований или анализа, — возможная цель которых, откровенно говоря, была ему неочевидна? Документ, который мог иметь значение для самого Тома и лечь в основу какого-нибудь романа или даже трилогии? Нет, такой глупости он совершить не мог, хотя в минуты слабости и испытывал искушение сделать это. Том открыл тот же ящичек, что и в день приезда Грэйс в город, и нашел там ее — визитную карточку, которую получил из рук гангстера в машине.

Том берет в руки визитку и смотрит на нее. Пожимает плечами и сует в карман. Затем выходит.

43 Листья пожелтели. Ночь

Собрание почти завершилось, когда Том вернулся в молельный дом.

Рассказчик: Когда Том вернулся в молельный дом, собрание почти затихло, главным образом в силу того, что пути решения их общей проблемы были неочевидны. Следовало бы быстро и незаметно избавиться от причины всех их несчастий — и все вернется на круги своя: никто не пытался оспаривать эту идею, и в настоящий момент она находилась в стадии обдумывания. Поэтому появление Тома сразу привлекло внимание. Он не стал ходить вокруг да около, а занял свое место и начал речь без тени чувств, которые могли бы помешать ему ясно изложить суть дела.

Том обращается к собранию.

Том: Да, я втянул вас в эту историю, и вы правы, мой долг — вновь навести порядок. Должен признать, что та версия событий, которую изложила здесь Грэйс возмутила не только вас, но и меня. Ее манера винить во всем других показалась мне весьма неприятной. Моя дорогая, покинувшая нас, мать учила меня, что каждый заслуживает того, чтобы в его вине усомнились. И, Бог свидетель, никто не упрекнет меня в том, что я лишил Грэйс этой привилегии. Спасибо за то, что вы были со мной так терпеливы. Теперь я, как и вы, вижу, что Грэйс опасна для Догвилля и должна уйти. Очевидно, мы не можем сдать ее в полицию, — ведь Грэйс может попытаться отомстить нам за это. Решение этой проблемы далось мне нелегко, но, кажется, ответ на нее у меня в руках.