Ларс III

— Тебе ли говорить о странностях, воительница, — хмыкнул я.

— А я странная? — спросила девушка, приподняв бровь.

Я, сдерживая смешок, кивнул. Эстрид картинно вздохнула. Переглянувшись, мы рассмеялись. Наш хохот поддержал Дастан, поржакивая и косясь на нас из-под пушистых ресниц.

Исключительность Эсы было абсолютным. Да, в этом времени еще не было явно жесткого патриархата, которое расправит крылья чуть позже, но и женщин-правителей не так уж и много. А Эстрид — целая княжна.

Скоро вокруг меня будут одни княжеские рожи. Вон и Метик скоро станет князюшкой. Что интересно, мое окружение называет крымский полуостров Крымом, хотя ранее он именовался не иначе, как Таврида. Так как я все время называл Тавриду Крымом, да и Метик, а слухи о вероятном княжеском владении разошлись по всему войску, называет его также.

Проскакав пару километров, Эса объявила привал. Мы разместились на небольшой поляне у опушки небольшого леса. Неподалеку тек горный ручей. Мы перекусили прихваченной в дорогу едой и дали отдохнуть лошадям. Пара дозорных направились исследовать округу.

— Царь, — спустя непродолжительное время, обратился ко мне один из легионеров, — тут недалеко жители местной деревеньки у ручья столпились.

— Воду набирают?

— Нет, таинство проводят. Обряд имянаречения, — добавил солдат в ответ на вопросительный взгляд Эстрид.

— Пойдем, глянем? — обратилась ко мне Эса.

Я пожал плечами, на что девушка приказала легионеру отвести нас к месту обряда.

Не знаю чем ей приглянулась эта идея посмотреть на обряд имянаречения. Может, девичье любопытство, а может природная любознательность. В конце концов, у девушки скандинавские корни, обряды которых, не сильно, но все же, отличаются от славянских.

Пройдя вглубь небольшого леса, мы подошли к местным селянам. У небольшого ручья стоял престарелый волхв или жрец, который держал свою морщинистую руку на голове белобрысого паренька лет 10–12. Их обступило десяток селян, старающихся не отсвечивать и внимательно наблюдающих за процессом.

Насколько я помню, обряд имянаречения у юношей проходил только в тeкyщeй воде. Девушки могли проходить этот обряд как в тeкyщeй воде, так и в неподвижной, или в Капищах, в Святилищах и других местах. Обряд совершался следующим образом: после произнесенных жрецом в состоянии транса слов, нарекаемый должен погрузиться головой в воду. В священные воды заходили малые чада, а выходили безымянные, обновленные, чистые и непорочные люди, готовые получить от жрецов взрослые имена, начинающие совершенно новую самостоятельную жизнь, в соответствии с законами древних небесных богов и своих родов.

В далеком прошлом предки славян сразу младенцам имена не давали, а просто называли детей — «чадо». Только спустя определенное время, когда чада достигают определенного возраста, либо проявляют явные качества и способности, проводились обряды очищения, «вочеловечивания» и выхода из Иного Мира в Мир Яви. Одним из способов такого перехода как раз и являлся обряд имянаречения у славянских народов.

Этот мудрый обычай отличается от современного, когда имена дают родители при рождении, опираясь больше на свои желания. Обряд имянаречения несет в себе уважение к личности ребенка и делает того осознанным человеком, понимающим себя самого.

Поэтому действие, которое мы увидели, было чем-то сокровенным и важным, особенно для нарекаемого.

Под бубнеж волхва, мальчишка окунулся под бодрящие волны быстрого ручья. Когда он шумно вынырнул, волхв что-то прошептал на ухо парню. Обряд совершился

— Умет, — прошептала Эса.

Мы тихо стояли в отдалении, не мешая таинству, поэтому шепот девушки, стоявшей рядом со мной, я услышал.

— Что? — также шепотом переспросил я.

— Жрец сказал. Умет. Имя нареченного.

— Что за имя такое?

— В переводе с местного наречия — «надежда», — ответила девушка.

— Бедный парень, — сокрушенно потряс я головой, — бабским именем назвали — Надькой.

Эса посмотрела на меня и прыснула. Из-за ее смеха наше присутствие заметили. Селяне боязливо сбились в кучку. А парня по имени Умет-Надя спрятал за собой волхв. Да уж, некрасивая ситуация. Подглядывать не хорошо. Да и время нынче неспокойное, война идет.

А мой лучший лазутчик-шпиён — Эстрид — «сдала» наш отряд. Ржать меньше надо. Тихонько назад уже не вернемся. Нужно объясняться. Отмазка, что я царь, поэтому что хочу, то и творю — меня не устраивает.

— Да, уж, Эса, с тобой в разведку я больше не пойду, — пробубнил я, выходя к народу.

На меня уставились, слово на диво дивное.

— Здравы будьте, люди добрые, — обратился я к селянам.

— И тебе, здравия желаем, — прокряхтел волхв, кланяясь в пояс.

Его поклон повторили селяне. Старик был типичным представителем своей братии, разве что посоха не имел, какой был у Карната. Кстати, давно его не видел. Не сгинул ли, часом?

— Мы стали невольными свидетелями важного обряда в жизни мальчика, — я кивнул в сторону парнишки, — поэтому я хочу поздравить его.

Я отвязал кошель и достал одну золотую монету. Это была огромная цена, стоимостью в пару сельских домов, потому радостное восклицание супружеской пары, видать, родителей парнишки, было неподдельным и искренним.

Сам мальчуган, выглядывая из под локтя старика уставился на меня огромными глазищами, смутно ассоциирующимися у меня с чем-то из прошлой жизни. Большие черные глаза, нос картошкой и уши врастопырку. Точно! Умка! Медвежонок из старого мультика. Точь-в-точь.

— Будь славным сыном своих родителей, Умка, — усмехаясь, сказал я мальчишке.

Передав монету родителям, я пожелал им вырастить достойного сына.

Удивленный взгляд мальчугана и старика меня немного напрягли. А потом я вспомнил о том, что, по словам Эсы, парнишка получил имя Умет, что созвучно с моим именованием его Умкой. Не вдумываясь в это, я махнул рукой. Одной странностью больше в моем поведении, другой меньше. Царь я все же или нет. У каждого свои причуды.

Мой отряд вышел вместе со мной. Кто-то шепнул о моем царственном положении и народ бухнулся на колени. Я недовольно покосился на виновника распространения этой информации — одну вредную княгиню. Эса только глаза закатила в ответ на мой недовольный прищур.

Оказалось, что деревенька, из которой родом селяне совсем рядом. Нам же нужно было в поселок, располагающийся чуть дальше. Но местные, набравшись духа, просили не обижать их отказом и приглашали к себе в селение, отпраздновать имянаречение. Я согласился, решил увaжить людей.

По пути в деревеньку, волхв всячески пытался выгадать, почему именно так я назвал парня. Судя по всему, это всех волновало, так как даже мои легионеры развернули свои уши-локаторы. Отбрехавшись, что это имя ему больше всего ему подходит, получилось уйти от темы.