Лас-Вегас

Ты поспи здесь, малышка. Я вернусь к тебе еще до рассвета. Потом вместе сходим поплаваем.

Но Дебби никак не могла уснуть. Слишком многое нужно обдумать, слишком сильные, неожиданные и новые для себя ощущения она пережила за последние несколько часов. После того как Сэм ушел, она еще некоторое время оставалась в постели. Потом тоже встала, оделась и выскользнула в коридор.

Спустившись вниз, Дебби заглянула в казино. В центральном зале оставалось всего несколько игроков. Она увидела мужа, он застрял у рулетки. Пол не посмотрел в ее сторону, и Дебби не стала подходить к нему.

Что она ощущает сейчас? Стыд? Раскаяние? Чувство вины? Дебби подумала-подумала, но ничего похожего в себе не обнаружила. События этой ночи просто увеличили пропасть между ними, а сама трещина образовалась сразу после церемонии бракосочетания. Она не считала, что изменила мужу. Это Пол предал ее, изменил ей. Конечно, не физически, но в некотором смысле его измена гораздо более жестока и безжалостна. Физическую измену Дебби, наверное, могла бы и простить, по крайней мере понять.

Нет уж, она ничего не должна Полу! Ничем ему не обязана! Между ними все кончено, и сегодня же она ему об этом скажет. Если, конечно, сможет удержать его вдалеке от игральных столов достаточно долгое время, чтобы успеть нормально поговорить.

Дебби вышла на улицу в ночь, в жаркий и душный воздух. Казалось, она нырнула в горячую ванну.

Возле бассейна никого не было. Дебби медленно побрела к воде, глубоко задумавшись. Она встала на бортике и устремила взгляд на поблескивающую гладь.

Тут до ее слуха донеслось покашливание. Она огляделась вокруг и увидела Эндрю Страдвика, сидящего под зонтиком. Дебби не особенно удивилась, снова встретив его здесь. Он казался ей неизменным атрибутом этого бассейна, постоянно присутствующим здесь — и днем, и ночью.

Дебби вдруг поняла, что ужасно рада видеть этого человека. Она пошла к его столику. Полковник с усилием поднялся на ноги.

— Здравствуйте, мистер Страдвик.

— Добрый вечер, юная леди. Или, наверное, лучше сказать «доброй ночи».

Полковник стоял покачиваясь. Сегодня он был куда сильнее пьян, чем она привыкла видеть. Дебби придвинула стул для себя.

— Почему вы здесь, а не там? Почему не распространяете ваши системы?

— Моя дорогая, о чем вы говорите! В такое время здесь остаются одни завсегдатаи, а они твердолобые консерваторы! — Полковник хихикнул. — Мои покупатели — туристы, новички, те, кто попадает сюда в первый раз.

— Мой муж еще там, в зале. Он крепко завяз, — с горечью в голосе проговорила Дебби.

Полковник сочувственно крякнул.

— Поверьте, дитя мое, мне очень жаль, что все так получилось. Знай я об этом заранее, никогда не стал бы продавать ему свою систему.

— Что вы, ваша система здесь совершенно ни при чем. Он начал играть буквально сразу, как только мы попали сюда. Просто голову потерял. И я уверена, вел бы себя точно также даже без вашей системы.

— Может, мне следует поговорить с ним…

— Этот разговор ничего не изменит и не исправит.

— Пожалуй, вы правы. — Полковник вздохнул и отхлебнул из своего стакана. Потом, прищурясь, внимательно, изучающе посмотрел на нее. — К тому же подозреваю, что у вас появились и другие проблемы.

— Верно, так и есть.

— Может, вы хотите поговорить об этом? — деликатно предложил полковник. — Знаю, я старый гриб, иногда не в меру болтливый. Но я умею и слушать. Я хорошо слушаю. И как-то так получилось, что мы с вами не совсем посторонние люди.

Дебби вдруг пришло в голову, что это в общем-то правда. И она выложила полковнику все, включая и то, что произошло между ней и Сэмом Хастингсом сегодняшней ночью. Ничего не утаила. Немного позже Дебби поняла, почему она вывернула душу наизнанку перед едва знакомым человеком. Ее отец был замкнутым, неразговорчивым, все держал в себе, ни с кем не делился своими мыслями, чувствами. Работа на ферме была для него самым важным делом. Он не был суровым отцом, но Дебби никогда не считала возможным довериться ему, рассказать о своих переживаниях. Несколько раз, в юные годы, она пыталась поговорить с ним откровенно. Отец слушал вполуха, поглаживая ее по голове, отпускал несколько заезженных советов и возвращался к своим занятиям.

Сегодня впервые в жизни Дебби встретилась с человеком, которому смогла раскрыть душу.

Полковник оказался внимательным, сочувствующим слушателем. Закончив рассказ, Дебби почувствовала полное эмоциональное опустошение, но ей стало неизмеримо легче. В какой-то момент ей вспомнился отец, и это тоже было хорошо. Она чувствовала огромную благодарность полковнику за это ощущение.

— Что вам посоветовать, дитя мое? — Полковник допил виски и теперь смотрел в сторону. — Я никогда не имел своих детей. Но если бы у меня была дочь, пожалуй, я был бы рад, если бы она хоть чем-нибудь походила на вас.

— Спасибо вам, мистер Страдвик.

Дебби дотянулась до его сухой руки и пожала ее.

Хоть ночь была жаркой и душной, пальцы полковника показались ей холодными.

— Моя жизнь никогда не была образцовой и достойной подражания, — медленно проговорил полковник. — Большая часть моих поступков не одобрялась обществом, и деяния мои считались незаконными. Я не могу оспорить подобную оценку. Но когда речь заходит об отношениях мужчины и женщины, я становлюсь не в меру щепетильным блюстителем нравственности, как это ни странно звучит. Я всегда с неприязнью относился к той распущенности и неразборчивости, которые проявляют большинство современных молодых людей.

Возможно, это обычное непонимание между представителями разных поколений, — засмеялся он сухо, — но ваш случай, Дебби… Понимаете, я всегда считал, что физические отношения между мужчиной и женщиной ничего не значат и не стоят, если за ними нет любви., Вы говорите, что любите Сэма Хастингса и больше не любите своего мужа, если даже любили его когда-нибудь раньше… Я вам верю, моя дорогая. Да кто я такой, чтобы утверждать, что вы совершаете ошибку?! Если ваше сердце подсказывает вам, что вы поступаете правильно…

— Да, так и есть, — просто ответила Дебби.

— Тогда будьте счастливы, дитя мое, — опять засмеялся он, — послушайте меня! Я говорю с вами словно древнее языческое божество, которое благословляет истинно верующую.

Внезапно Дебби почувствовала жуткую усталость.

Она взглянула на часы. Было начало четвертого. Она не сдержалась и широко зевнула.

— Кажется, теперь я смогу уснуть.

Полковник взял стакан и удивленно посмотрел на него, словно не ожидал обнаружить его пустым. Затем поднялся на ноги, подал руку Дебби, чтобы помочь ей встать.